Бухарин Н , Пятаков Г
Кавалерийский рейд и тяжелая артиллерия
Н.Бухарин и Г.Пятаков
КАВАЛЕРИЙСКИЙ РЕЙД И ТЯЖЕЛАЯ АРТИЛЛЕРИЯ
(Веселый ответ критикам "Экономики переходного периода".)
"Экономика переходного периода" вызвала некоторый обмен мнений на сей предмет. В наше время очень трудно заниматься "чистой теорией", но практические интересы все же требуют и этого "жанра" мысли. Немудрено поэтому, что книга, как первая попытка дать теорию перехода экономической формы общества, побудила некоторых товарищей взяться за перо. Перед нами лежат три "критики" книги: тов.
Сарабьянова ("Народное Хозяйство", 1920, N 13-14), тов. Ольминского (идет в настоящем журнале) и, наконец, ненапечатанная работа профессора А. Чаянова, имя которого хорошо известно всякому русскому экономисту*1. Мы располагаем эти работы в порядке их нисходящего легкомыслия, так как мы имеем здесь все виды критики, начиная от кавалерийского рейда тов. Сарабьянова и кончая философствующей тяжелой артиллерией проф. Чаянова.
I. Правдолюбивый кавалерист, или теория производственных отношений.
"Обними, Санчо, своего ослика, ты вновь его нашел! Весело прыгает он тебе навстречу, не обращай внимания на то, что ему наступают на ноги и приветствуют тебя зычным голосом. Преклонись перед ним, обними его шею и исполни призвание, которое дано тебе Сервантесом".
К. Маркс и Ф. Энгельс, Святой Макс.
Мальбрук в поход собрался... Тов. Сарабьянов, воодушевленный возросшим значением легкой кавалерии в гражданской войне, задумал произвести "рейд" и на поле теоретических сражений. В самом деле, почему бы этого не сделать? Всякому добропорядочному марксисту (а тов. Сарабьянов безусловно имеет право претендовать на это звание) отлично известно, что общественное бытие определяет собой общественное сознание. И если в "общественном бытии" кавалерийская атака получила такое большое значение, то почему же в уме тов. Сарабьянова не найтись месту для "адэкватного идеологического отражения"?
Тов. Сарабьянов выставляет против нас такое утверждение: "в книге нет ничего нового". Он, будучи, очевидно, человеком не без наблюдательности, смог подметить, что в книге неоднократно говорится о производственных отношениях.
Правда, для этого нужно быть только зрячим и грамотным, но в условиях разрухи и то хлеб. Подметив это, тов. Сарабьянов тотчас же несется в атаку:
"Что нового сказал т. Бухарин? Не есть ли это - азбука марксизма и, скажу еще определеннее, первая буква в ней? От производственных отношений исходили Маркс и Энгельс, с этого начинали ортодоксальные марксисты II Интернационала, на эти же отношения опирались ревизионисты, кончая нашими меньшевиками и эс-эрами" (стр.
53).
А отсюда такой суммарный вывод:
Поскольку тов. Бухарин касается вопроса для перехода (за стиль тов. Сарабьянова мы в такой же степени мало отвечаем, как и за его логику. Бухарин и Пятаков), он либо повторяет то, что сказано уже и Марксом-Энгельсом, и Каутским, и Гильфердингом..., либо вносит "свое оригинальное", в основном однобокое и крайне упрощенное, несмотря на "непростоту" слова.
Об "однобокости" мы поговорим после. А сейчас поставим вот какой вопрос.
Центральная мысль всей книги заключается в том, что в переходный период неизбежно распадается трудовой аппарат общества, что реорганизация предполагает временную дезорганизацию, что поэтому временное падение производительных сил есть закон, имманентный революции. Эта мысль развита в книге так, чтобы всякому экономически образованному человеку было ясно, что перед нами не "эмпирический закон", не простое описание "поверхности явлений", а "закон движения" общества в переходную эпоху, причинный закон.
Теперь мы позволим себе спросить тов. Сарабьянова, где, в каких работах Каутского и Гильфердинга он видел это положение? И вообще, в сочинении каких экономистов он найдет теоретическое обоснование этого? Словам, т. Сарабьянов, не верят. Нужны факты и документы, нужны хоть простые ссылки. Мы имеем некоторую дерзость полагать, что довольно хорошо знакомы из первых рук с "литературой предмета". Но - увы! - мы напрасно стали бы искать соответствующих мыслей у названных т. Сарабьяновым авторов. Тов. Сарабьянов, мягко выражаясь...
"преувеличил". Нас это удивляет тем более, что мы все же предполагаем наличность благих намерений автора рецензии. Мы думаем, что нашу книгу или, по крайней мере, отзыв тов. Членова ("Экон. Жизнь"), о котором он упоминает, он читал.
Правда, это бывает с рецензентами не всегда, но в марксистской среде это правило обычно соблюдалось. Однако, выпады тов. Сарабьянова наводят нас на очень большие сомнения. В самом деле. На стр. 47 "Экономики" мы пишем:
Марксистская революционная мысль прочно установила, что (в политической области)
переход власти из рук буржуазии в руки пролетариата, переход, понимаемый, как определенный исторический процесс, выражается в крахе старой государственной машины, распадающейся на свои составные части... Завоевание государственной власти пролетариатом есть разрушение буржуазной и организация новой государственной системы...
Далеко не так ясен процесс трансформации производственных отношений. Здесь необычайно живучими оказались те представления, которые были преобладающими в области теории политических переворотов. Типичным в этом отношении может служить рассуждение Р. Гильфердинга о том, что захват шести банков ("головки")
пролетариатом передает в распоряжение последнего всю промышленность, потому что при финансово-капиталистических производственных отношениях банки являются организационными узлами производственно-технической системы, - "всего аппарата".
Эмпирически доказано, что ничего подобного не происходит... Почему? Вопрос разрешается просто. Потому, что банки "управляли" промышленностью на основе специфических кредитно-денежных отношений. Тип связи здесь был тип кредитной связи, который как раз и рушится при захвате банков пролетариатом.
Таким образом, мы приводим конкретный пример, иллюстрирующий всю теоретическую концепцию "марксистов" II Интернационала, за которых заступается тов.
Сарабьянов. Мы спрашиваем: одно и то же говорит Гильфердинг и говорим мы? Не нужно обладать большой степенью сообразительности, чтобы ответить отрицательно.
Гильфердингово рассуждение взято из "Финансового Капитала", как, вероятно, вспомнит и тов. Сарабьянов. Тов. Сарабьянов точно так же, вероятно, поймет, что все теперешние писания Бауэров, Каутских и Гильфердингов есть лишь логический вывод из вышеприведенного рассуждения. А это у них основной аргумент против революции. Они желают иметь такую революцию, которая не нарушала бы хода общественного воспроизводства и ни на минуту не прерывала бы непрерывности производственного процесса ("Kontinuitat des Produktionsprozesses"). Мы доказываем, что таких революций, по общему правилу (исключения у нас оговорены в книге и заметны для того, кто умеет читать), не бывает.
И после этого тов. Сарабьянов полагает, что мы придем в трепет от его "ужасного"
восклицания:
Разве не обращает внимания читателя желание автора отмежеваться от марксистской теории в эпоху расцвета II Интернационала? Разве так трудно, прочтя Бухарина, сделать вывод: были революционные коммунисты Маркс и Энгельс, не стало их, не стало и рев. коммунизма, пока не пришли их продолжатели - теперешние коммунисты?..
Этот вывод сделать "не трудно". Но это будет, тов. Сарабьянов, в общем вполне верный вывод. За немногими исключениями марксизм эпохи II Интернационала, и в том числе каутскианский марксизм, не был в действительности ортодоксальным. Все учение о государстве было, напр., сплошь опошлено и у Бебеля, и у Каутского, и даже у Плеханова, не говоря уже о других. Грехопадение Каутского и К° не есть результат их моментального безумия, а имеет свои глубокие исторические корни.