Вблизи город оказался скоплением серых массивов с оплывшими контурами, в которых при наличии большой фантазии можно было предположить жилища. Слепые стекла, без единого отблеска. Вот в городе с тенями дело обстояло туго. И туману в городе нашлось много больше, чем в лесу или в поле. Город походил на дорогую и хорошо построенную декорацию для фильма ужасов с дневными вампирами, и туман напустили из ведер, и теней наделали зеркалами. И ушли на обед.

Здания выстраивались в улицы, улицы сходились под разными углами, пересекались, изворачивались, но, в конце концов, все до единой вели к шестиугольнику центральной площади

Направляя бот в гулкое ущелье между домами, Дон пробормотал что-то невнятное.

— Что ты сказал?

— Да так, ерунда, — отмахнулся Дон. — Свои мысли.

— Мне интересны твои мысли, — торжественно оповестил Збышек. — Дай мне прильнуть к неглубокому источнику.

— Ну, прильни, — разрешил Дон. — Но предупреждаю — ты будешь разочарован. Я сказал, всего лишь, что столица у них не впечатляет.

— Я совершенно не разочарован. Это чем же она не впечатляет? Ты такое уже видел? Где?

— Я говорю — тоже мне, столица!

— С чего ты взял, что это — столица? Где-нибудь написано?

— Вон там, — сказал Дон и указал направление.

Збышек посмотрел.

Потом посмотрел на веселящегося Дона.

— Бык ты был, бык ты и остался.

— Музыкальный, — уточнил Дон.

— Обычный. Так — и все-таки? Вопрос повторить?

— Да ладно… Не столица, конечно. Столица — тот большой городище в центре материка. Потом туда слетаем. Сейчас ищем объект для контакта. Язычка возьмем. Правильно?

— В корне, — сказал Збышек, добывая из набедренного кармашка спецкостюма плитку молочного шоколада.

Похрустев блестящей оберткой, он откусил большой кусок и принялся вдумчиво жевать. Дон проглотил слюну.

— Хочешь? — спросил Збышек с набитым ртом и протянул Музыкальному Быку оставшуюся часть. Меньшую.

Дон молча забрал шоколад и засунул его в рот. Некоторое время бравые оперативники молчали. Бот медленно плыл над мощеной камнем мостовой. Объекта, пригодного для контакта, видно не было.

— Шоколад — шоколадом, — произнес, наконец, Збышек. — А то, что тот большой город — столица, только догадки. Ничем не подтвержденные. Может, здесь принято столицы размещать в маленьких задрипанных деревушках. Типы же те еще здесь живут, я уверен.

— Каких типы? — спросил Дон, дожевывая. — Где ты видишь хоть одного типа?

— А вон… — спокойно показал Збышек.

Дон так резко повернулся в указанном направлении, что бот дал легкий крен.

Ну да, конечно. Никого там не было.

— Один — один, — сказал Збышек.

— На боте, будьте бдительны! — раздался просящий голос Макропулуса. — Следите за биосканером… Включите биосканер, мать вашу!!!

— О! — сказал Дон. — У нас что, биосканер не включен? Збых, ты чего, нюх пообтер?

— Забыл, — меланхолично сказал Збышек, щелкая кнопками.

— Наделаем мы с тобой делов, — пробормотал Дон пророчески. — Ну что там?

— Пока пусто. Город вообще пуст. Нули.

— Но два же часа назад город был битком!

— Чего ты ко мне пристал? Они спрятались. Засекли нас. Заманивают.

Дон промолчал.

Все те же однообразные серые стены зданий, все тот же непонятный светящийся туман, застилающий небо, все та же странная планета, прорвавшаяся из другой Вселенной. Бот выполз на площадь. Они облетели её, пустую, по периметру дважды — туман на площади отсутствовал и Збышек решил снять небольшой фильм. Фильм сняли. Ничего особенного. Все в традициях. Естественно, в традициях молчаливой и тусклой планеты, о которой Создатель другой вселенной давным-давно забыл.

Интерес представляла только гигантская статуя, громоздящаяся прямо в центре площади. Бот повис прямо перед ее фасадом, осторожно сел на мостовую. Дон и Збышек выбрались наружу, огляделись, вытащили пугачи и подошли к постаменту.

— Кого-то мне эта тварь напоминает… — задумчиво сказал Дон, задирая голову.

— Ты тупее, чем я думал, — сообщил Збышек. — Это же твой дорогой педагог ротмистр Чачин. Гроза Жмеринки и окрестностей. Копия в натуральную величину.

— Это ты неостроумно, — сказал Дон. — Чачин намного мельче. И потом, что такое у этой штуки вон там, на самом верху? Разве не рога?

— Рога, — легко согласился Збышек. — А кто тебе сказал, что у ротмистра Чачина их нет?

— И зубы… — продолжал Дон. — Разве у Магомада Чачина такие зубы? Что ты сказал? А-а… И уж не ты ли ему эти рога наставил?

Збышек скромно потупился.

— Гонишь! — неуверенно сказал Бык Маллиган и открыл рот. — Так это был ты?

Всем своим видом Збышек показывал, что слова из него придется тянуть клещами. Большими такими, кузнечными клещами.

— А я-то… А как ты… это… Вот так прямо — взял и наставил?

— Ну… — сказал Збышек, — не так уж и прямо… Это, скорее, его жена ему их наставила… А я только участие принимал. Почти пассивное…

Дон вспомнил жену ротмистра Чачина и подумал, что напарник не врет. Не то, чтобы она… Но… От такой жизни… Тут Дон обиделся.

— И ты — молчал?

— Я что, похож на самоубийцу? Чачин, конечно, подозревал кое о чем, но если бы я еще и раззвонил на всех перекрестках…

— То есть я — перекресток, да, варвар? То есть я стукач? Ты так полагаешь?

— Дон, да о чем тут… ну к слову не пришлось. Да и давно дело было, на первом курсе еще… Мы с тобой незнакомы были.

— А… Ну ладно. Ну ты даешь.

— А статуя — несомненно Чачину. Я давно его подозревал в инопланетных сношениях. Кроме того посмотри — как раз четыре ноги.

— В общем, конечно, да, — признал Дон нехотя. — Но смущают детали.

— Не смущают.

— Смущают. Кому обычно ставятся памятники?

— Вождям, героям. Богам.

— Богам — реже. Но бывает. Еще кому?

— Королеве Английской.

Дон с сомнением глянул на статую:

— Не пойдет. Давай еще.

— Животным, — вспомнил Збышек. — В Риме, я слышал, есть памятник гусям. Помнишь, я говорил? Собакам ставят…

— А это тоже входит в категорию памятников героям? Не пойдет. Всё?

— Угу. Если вспомню еще что-нибудь — скажу.

— Вожди, герои, боги. Не суть важно. Информации достаточно, чтобы сделать один, но основополагающий вывод. Какой же вывод мы можем сделать?

— Ну давай, Дон, жарь, мочи, режь правду-матку! — сказал Збышек.

Дон заложил руки за спину и принялся расхаживать перед Збышеком с лекторским видом.

— А вывод, товарищ солдат, таков. Любая культура — человеческая или нечеловеческая — ставит памятники себе подобным. Герои и вожди — понятно. А боги — вспомни школьный курс мифологии — в большинстве случаев созданы по образу и подобию тех, кто их придумал. Поэтому я с уверенностью заявляю, что жители этой планеты, неважно, живы ли они сейчас или нет, были четвероногими, рогатыми и плотоядными.

— Все до единого? — спросил Збышек.

— Абсолютно.

— А фотографии?

— Фальци… сфалпи… фальсци… фальсификация!

— Очень хорошо. А вон тот гуманоид в холщовой рубахе, но совершенно без штанов, который не сканируется биолокатором?

— Рогов у него нет? — спросил Дон, усилием воли удерживая шейные мускулы от почти рефлекторного сокращения.

— Нет, — заверил Збышек, — Ноги две. И руки — две.

— Тогда ты бредишь. Нанюхавшись свежего воздуха.

(“Не выйдет, варвар, два раза на одни и те же грабли я не ловлюсь. Выдумай что-нибудь поновее.”)

— Эй, — сказал Збышек, глядя мимо Дона, — а ну, отойди оттуда!

Дону до зуда в затылке хотелось обернуться, но зная, что поганец добивается именно этого, он сдерживался.

— Кому говорят, отойди! — заорал Збышек, вскинул пугач и быстро двинулся к боту. Еще Дон разобрал характерный щелчок и механическое бормотание: Збышек включил транслятор.

Провокация затягивалась и обрастала деталями. И это смущало значительно больше, чем сам факт провокации. Хотя сделать вид, что ты собираешься включить лингвистический транслятор, якобы затем, чтобы поговорить с представителем незнакомой расы, — ход сильный. Но все-таки — совсем не в духе чертова поляка. Дон обернулся.