«Ты что-то хочешь предложить мне?»

«Я предлагаю спасение», — сказал Марек. «Я даю тебе шанс вернуться к той жизни, для которой ты был рожден».

«Нет», — сказал Сайрик. «Я никогда не вернусь назад».

Марек грустно покачал головой. «Тогда ты умрешь на поле битвы. И ради чего? Разве это твоя схватка? Что ты можешь выиграть здесь?»

«То, чего тебе никогда не понять», — сказал Сайрик. «Свою честь».

Марек не мог сдержать своего смеха. «Честь? Какая честь быть безымянным, безликим трупом, оставленным гнить на поле битвы? За то время, что ты провел вне Гильдии ты сделался глупцом. Я стыжусь, что некогда думал о тебе как о своем собственном сыне!»

Сайрик побледнел. «Что ты имеешь в виду?»

«То, что я сказал! Ничего более. Я взял тебя ребенком, воспитал тебя. Обучил всему, что знаю сам», — усмехнулся Марек. «Это бессмысленно. Ты слишком стар, чтобы измениться. Как и я».

Марек повернулся к выходу. «Ты был прав, Сайрик».

«В чем?»

«В Арабеле, когда сказал что я действую от своего имени. Ты был прав. Гильдии было все равно вернешься ты или нет. Лишь один я хотел, чтобы ты вернулся. Они уже давным-давно забыли о твоем существовании».

«А что сейчас?»

«Теперь меня это не волнует», — сказал Марек. «Ты ничто для меня. Неважно каков будет исход битвы, я больше не хочу тебя видеть. Твоя жизнь принадлежит тебе. Делай как посчитаешь нужным».

Сайрик промолчал.

«Ты еще будешь некоторое время одурманен от снадобья. У тебя могут быть галлюцинации, прежде чем все пройдет». Марек взял медальон и положил его рядом с Сайриком. «Я не хочу, чтобы на утро, ты принял нашу беседу за галлюцинации».

Рука Марека едва сомкнулась на дверной ручке, когда он услышал движение со стороны кровати Сайрика. «Лежи спокойно, Сайрик. Ты сделаешь только хуже себе», — сказал он, как раз в тот момент, когда кинжал Сайрика погрузился в его спину.

Вор смотрел как его бывший наставник медленно оседает на пол. Несколько секунд спустя перед дверью Сайрика появились Морнгрим и Хавскгард, в сопровождении пары стражников.

«Шпион», — хрипло произнес Сайрик. «Пытался отравить меня… Хотел допросить меня в обмен на противоядие. Я убил его и забрал его у него». Морнгрим кивнул. «Похоже ты хорошу послужил мне».

Тело убрали, и Сайрик устало рухнул назад в кровать. Некоторое время, пока отрава из медальона растекалась по его телу, он едва балансировал на грани реальности и фантазии. Он был словно в ловушке — наполовину в сознании, наполовину во сне.

Ему представлялось, что он был ребенком на улицах Зентил Кипа. Он был один, сбежал от своих родителей, которые пытались продать его в рабство. Затем он уже стоял рядом с Мареком в Воровской Гильдии, пока они судили его. Их суд сделал его членом Гильдии.

Но конечно же когда Сайрик больше всего нуждался в нем, Марек отвернулся от него — затем Гильдией на него была объявлена охота и он был вынужден бежать из Зентил Кипа.

Изгнание.

Вечное изгнание. Прошло несколько часов и Сайрик наконец поднялся с кровати. Красная дымка, клубившаяся перед его взором, исчезла. Его кровь остыла, дыхание стало равномерным. Он был слишком измотан, чтобы подняться, поэтому он вновь просто упал на кровать и погрузился в глубокий сон без видений.

«Я свободен», — прошептал он в темноту. «Свободен…»

Адон покинул жилище Эльминстера уже к ночи, в то же самое время что и Лхаэо. Старик послал Лхаэо на встречу с Рыцарями Миф Драннора. Магическая связь с востоком была блокирована, и защищена чарами Эльминстера, поэтому писец, чтобы доставить послание Рыцарям, должен был путешествовать на лошади.

«До следущей встречи», — сказал Эльминстер, провожая своего писца.

С другой стороны, Адон просто пошел прочь, не удостоившись от мудреца ни одного слова или жеста. Он уже успел пройти небольшое расстояние, когда его догнала Миднайт и дала ему небольшой мешочек с золотом.

«Это еще зачем?» — сказал Адон.

Миднайт улыбнулась. «Твои прекрасные шелковые одежды поистрепались за время путешствия», — ответила она. «Ты должен купить новые».

Она вложила золото в холодные руки жреца и попыталась согреть их, зажав в своих ладонях. То возбуждение, которое она испытывала все эти дни явно вызывало мучительную боль у жреца. Кроме того для того, чтобы найти ответы на некоторые загадки, которые мучили ее с начала путешествия, Эльминстер позволил ей принять участие в некоторых простых ритуалах вызова. Однако вопросов было столь много, что в конце концов даже Миднайт вынуждена была оставить Эльминстера наедине с самим собой.

Адон уже почти полностью скрылся в темноте, когда Миднайт окликнула его, напомнив, чтобы он возвращался утром.

Адон едва не засмеялся. Они посадили его в крошечную комнатку и дали ему несчетное количество томов, чтобы он попытался отыскать в них какую-нибудь связь с кулоном Миднайт. Это был подарок богини, спорил Адон. Созданный из ее воображения. Он не существовал до того, как она сотворила его!

«Но что если существовал?» — со вспыхнувшим взглядом произнес Эльминстер. Но Адон не был слепцом. Ему было поведано множество историй о жрецах, которые теряли свою веру, затем вновь обретали ее.

Им никогда меня не понять, — подумал Адон. Его пальцы скользнули по шраму на лице и он провел весь вечер вновь переживая их путешествие, пытаясь понять чем он разгневал свою богиню, что она покинула его тогда, когда он больше всего в этом нуждался.

К тому времени, как он понял, где он находится, Адон успел уже довольно далеко забрести. Он уже давно миновал Спиральную Башню, и впереди маячила таверна «Старый Череп». Золото, которое дала ему Миднайт все еще лежало в его руке, и прежде чем войти в трехэтажное здание, он спрятал его в карман.

Бар до отказа был заполнен народом и клубами дыма. Адон боялся, что он наткнется здесь на веселье и танцы, но был рад, обнаружив, что народ Шедоудейла был поглощен своими мыслями также как и он. Большинство посетитетлей таверны были солдатами или наемниками, которые зашли в «Старый Череп» чтобы скоротать время перед грядущей битвой. Адон заметил молодую парочку, которая стояла на дельнем конце бара и смеялась над какой-то шуткой.

Адон сел за стойку, положив один локоть на стол и облокотившись на него лицом, пытаясь скрыть шрам.

«Что бы ты хотел отведать сегодняшней ночью?»

Адон посмотрел вверх и увидел перед собой женщину в возрасте, с приятным, здоровым румянцем на щеках. Она стояла за барной стойкой и терпеливо ждала ответа жреца. Когда его единственным ответом был лишь раненый, умирающий огонек в некогда пылающих глазах, он усмехнулась и исчезла за баром. Когда она вернулась, то в руке она держала стакан, наполненный темно-фиолетовым напитком, который искрился и шипел на свету. Внутри плавали, пытаясь всплыть на поверхность, кусочки красного и янтарного льда.

«Попробуй это», — сказала она. «Это наше специальное».

Адон поднял напиток и почувствовал как его ноздри обжег пряный запах. Он скосился на стакан, женщина сделала ободряющий жест и закивала головой. Адон сделал глоток, и почувствовал как каждая капля крови в его теле превращается в лед. Его кожа напряглась и в груди вспыхнуло неукротимое пламя. Дрожащими пальцами он попытался поставить напиток на место, и женщина ухмыльнувшись, помогла ему с этим.

Дыхание Адона было тяжелым, голова кружилась. «Во имя Сан, что это такое!?», — спросил он.

Женщина пожала плечами. «Немного того, немного этого. Капельку чего-то еще».

Адон потер грудь и попытался выровнять дыхание.

«Я Джаела Сильвермейн», — сказала женщина. «А кто…»

До Адона с барной стойки донеслось легкое шипение. Один из кусочков льда растаял, и сквозь напиток проплыла янтарная полоска. «Адон», — произнес жрец, затем пожалел об этом.

«Отвратительный шрам, Адон. В Храме Тайморы есть могущественные целители, которые возможно смогли бы помочь тебе. У них есть неплохая коллекция целебных снадобий. Ты уже был у них?»

Адон покачал головой.