Части 18-го полка высадились у выезда «Е-1» между 11.00 и 14.00. По мере выхода на берег войска поднимались наверх, чтобы поддержать наступление на Колевиль. 2-й батальон прошел западнее расположения роты Доусона и занял позиции в полукилометре к юго-востоку от деревни. 1-й батальон встретил два немецких взвода, окопавшихся в траншеях, но не стал завязывать бой, обогнул их и также направился к Колевилю.

«Немцы почти не стреляли, когда мы подходили к деревне, – вспоминает лейтенант Чарлз Райан из роты «А». – В том же направлении двигалась небольшая группа людей. Среди них я узнал нашего батальонного командира, подполковника Роберта Йорка. С ним была его штабная команда. Он остановился и сказал нам:

– Вперед, мальчики! Городок почти в наших руках. Но его надо еще взять».

В 17.30 взвод Райана вышел на прибрежную дорогу и начал готовить оборонительные позиции для отражения возможного контрнаступления. «В ту ночь нас постоянно обстреливали из пулеметов и винтовок, – говорит лейтенант. Помолчав, он добавляет: – Но мы уже завоевали береговой плацдарм. 1-я дивизия вступила в Нормандию!»

«В день 6 июня 1944 года, – волнуясь, продолжает ветеран, – мы испытали и безысходность, и страх, и горе, но и радость. Это был день, который мы прожили в соответствии с нашим девизом: «Нет трудных заданий. Не бывает напрасных жертв. Долг превыше всего».

«Теперь, через 45 лет, я не могу поверить, что мне довелось участвовать в этих великих событиях. Я переписываюсь с некоторыми ветеранами из нашего взвода. Мы все гордимся тем, что мы совершили. Мы не понимаем, как нам удалось выжить. Но в те дни мы много чего не понимали».

В 19.00 командующий 1-й дивизией генерал Хюбнер высадился в секторе «Изи-Ред» и развернул свой командный пункт. В 20.30 покинули «Анкон» и отправились на берег генерал Джероу и передовой штаб V корпуса. На плоскогорье войска 29-й и 1-й дивизий заняли изолированные друг от друга позиции в 18 «карманах» вокруг трех деревень. У них имелись несколько танков, но не было ни артиллерии, ни тяжелых минометов, ни связи с кораблями или авиацией. На ночь они зарылись в землю, они находились в обороне.

Но они уже были на материке. Присутствие высокого военного начальства на берегу доказывало очевидный факт: войска захватили плацдарм, они выиграли битву.

Немцы нанесли тяжелый урон американцам на «Омахе». V корпус потерял 2400 человек убитыми, ранеными или пропавшими без вести. Он ввел в действие 34 000 солдат из 55 тысяч. 7,2 процента – ужасающий уровень потерь для одного дня. Но это все же на 5 процентов меньше, чем предполагалось.

352-я дивизия потеряла 1200 человек убитыми, ранеными или пропавшими без вести, то есть 20 процентов личного состава. 29-я и 1-я дивизии выполнили свою основную задачу – создали плацдарм для дальнейшего наступления, хотя и не продвинулись настолько, как того хотелось. 352-я дивизия не добилась поставленной цели – остановить вторжение еще на берегу.

Переживания рядового Франца Гоккеля из 352-й дивизии в день «Д» дают представление об испытаниях, которые выпали на долю немецкого пехотинца. В 8.30 он считал, что сражение выиграно, но американцы продолжали и продолжали высаживаться. Гоккель видел, как с правого и с левого флангов его обошли американские подразделения и атаковали «ВН-62» с тыла. Это заставило немцев усилить оборону со стороны материка. В обед он получил кусок хлеба и кружку молока, но никаких подкреплений. Посыльный, отправленный за помощью, так и не вернулся. Американцы «наседали, а наше сопротивление ослабевало».

Гоккелю прострелили левую руку. Медик перевязал руку и, улыбаясь, сказал, что ранение «тянет на миллион долларов». Американцы прорвались в траншеи и неожиданно оказались всего метрах в двадцати от бункера.

Гоккель схватил винтовку и побежал в Колевиль. На окраине он встретил своего ротного командира и несколько уцелевших солдат с «ВН-62». Американцы уже были в деревне.

Ротный приказал посадить Гоккеля и еще 15 раненых в грузовик и отправить их в госпиталь в Байе. Дорога оказалась непроезжей. Все перекрестки были разбиты бомбами. «На пастбищах, – вспоминает Гоккель, – лежали распухшие трупы коров».

Грузовик Гоккеля обстрелял британский истребитель. Раненым пришлось покинуть машину. Те, кто мог передвигаться, пошли в сторону Байе. По пути они реквизировали у фермера лошадь и телегу. В Байе выяснилось, что госпиталь эвакуировался. Раненым сказали, что им надо идти в Вир. Добравшись до места, они увидели, что город охвачен пожаром после воздушного налета. Раненые провели ночь в фермерском доме, успокаивая себя кальвадосом.

Из двадцати человек гарнизона «ВН-62» только трое избежали ранений, но и они попали в плен. «Никто из моих товарищей, переживших вторжение, больше не верил в победу», – сказал в заключение Гоккель.

Поражение, понесенное немцами на «Омахе», объясняется многими причинами. Одна из них – стремление немецкого командования обороняться везде и всюду. В результате дивизия развалилась на отдельные, разрозненные части. Кроме того, командующий 352-й дивизией генерал Крайсс абсолютно ошибся в оценке намерений союзников. В 2.00 он получил донесения о выброске парашютистов на левом фланге между Изиньи и Карантаном. Генерал решил, что американцы пытаются изолировать 352-ю дивизию от 709-й. В 3.10 он приказал перебросить дивизионный резерв «Кампфгруппе Мейер», названный именем командира 915-го полка, от Байе к устью реки Вир. Но это был крайне неразумный шаг, поскольку там высадилась малозначительная группа парашютистов, к тому же по ошибке.

В 5.50 Крайсс понял свою ошибку. Он приказал Мейеру задержать «Кампфгруппе» и ждать дальнейших распоряжений. Через полчаса американцы начали высадку на «Омахе». Но только в 7.35 Крайсс задействовал резерв, но и то направил лишь один батальон. В 8.35 генерал послал два других батальона против британской 50-й дивизии на участке побережья «Золото». Разделив таким образом 915-й резервный полк, генерал Крайсс ослабил свои возможности нанести противнику контрудар. Батальоны опаздывали к местам сражения на несколько часов. Кроме того, они подвергались постоянным налетам союзнических истребителей и бомбардировщиков.