– Когда они подойдут, не торопитесь, сразу не стреляйте».

С первыми проблесками рассвета в небе загудели бомбардировщики, а в море на горизонте показалась военно-морская армада. «Крохотные десантные катера, крохотные военные корабли и большие военные корабли» – все они надвигались прямо на блокгауз: «Нескончаемая эскадра. Тяжелые боевые корабли шли, как на параде». Гоккель старался сосредоточить все свое внимание на пулемете, проверяя и перепроверяя его готовность.

Корабельные орудия открыли огонь: «Залп за залпом обрушились на наши позиции. Нас заволокло дымом. Высоко в воздух взлетали бетонные обломки. Земля содрогалась под ногами. В глаза и уши набилась пыль. На зубах скрежетал песок. А ждать помощи было неоткуда».

Артобстрел усилился: «Утренний рассвет, поднимавшийся над приближающимся десантным флотом, предвещал нам скорую гибель. Мы скорчились около пулеметов и орудий и чувствовали себя маленькими и беззащитными. Я просил Бога, чтобы он не дал мне погибнуть». Гоккель удивился, когда узнал, что после прекращения артобстрела в его взводе никого не убило, насчитали только несколько раненых.

Потом «вдруг ожил прибой»: «К берегу быстро подходили десантные суда. Один из солдат выскочил из дыма и пыли и прокричал мне:

– Франц, смотри! Они идут!»

75-мм орудие ударило по американскому танку. Тот огрызнулся огнем. Снаряды взорвались внутри каземата и вывели из строя немецкую пушку. На «Омахе» часы показывали 6.30.