— И даже «Целенаправленное движение свиней» слабовато, — добавил Артамонов.

— «Целенаправленное движение свиней»? — переспросил Позорькин. — А почему именно свиней?

— Да потому, что естественными носителями балантидий являются свиньи, по ветеринарному просто ответил Макарон.

— Нельзя ли в таком случае познакомиться? — попросил Позорькин почти надсадно.

— С чем, с движением? — спросил Артамонов, пытаясь, как птица, увести инспектора от гнезда.

— С идеей, — сказал инспектор.

— Прямо здесь? — не уловил намека Артамонов. — Это невозможно!

— Почему? — расплылся инспектор. — Где ваша папочка с проектом?

— Она очень обширна, — сник Артамонов и посмотрел на друзей, — занимает несколько томов.

— А вы вкратце, через перечень рубрик и тематических полос. Я пойму, подтолкнул к продолжению беседы Позорькин, прикинувшись профи.

— Хорошо, пожалуйста, — не смутился Артамонов. — «Лишения ХХVI съезда в жизнь!» — материалы идеологической направленности.

— «Культ лишности»! — быстренько придумал на ходу Прорехов. — О проблемах потерянного поколения, «Ничего лишнего» — страничка потребителя.

— Детские выпуски «Лишенчики», — сказал Макарон, уже практически прощенный друзьями.

— «Третий лишний и третий нелишний» — о любви и пьянстве, — продолжил ряд Прорехов.

— Достаточно, — тормознул их инспектор.

— Сами захотели, — сказал Артамонов извинительно. — Мы только по делу.

— Ну хорошо, а какова будет направленность газеты — социальная или политическая? — продлил себе рабочую минутку Позорькин.

— Направленность? Межнациональная! — выкрикнул Макарон. Комплиментарии всех стран, соединяйтесь!

— Газета будет выходить в том числе и на иноземных языках, — пояснил Артамонов.

— В основном на китайском! — сказал Прорехов.

— И лишь часть тиража на немецком, французском и финском языках для городов-побратимов! — довысказал мысль Артамонов.

— Плюс выжимки на русском языке для собственных нужд! — добил линию аксакал.

— Позвольте спросить, — не ленился интересоваться инспектор, — а как будет распространяться газета?

— Веерная рассылка! — выпалил Артамонов. — Директ-мэйл и обольстительная льготная подписка. Везде понемногу, но преимущественно — в китайском городе Инкоу.

— Бывший Порт-Артур, слышали? — спросил Макарон. — Не сам-Артур, а Порт-Артур, ну, помните все эти дела — крейсер «Варяг», «Цусима», борьба с воробьями? — нес аксакал и валил в одну кучу все, что пришлось услышать за шесть лет на факультете журналистики.

— А вы уже договорились с китайской стороной? — спросил Позорькин.

— Конечно, уже заговорились договариваться, у меня даже заплетык языкается, настолько договорились! — залудил Макарон. Любил он иной раз запустить в собеседника зычным спунеризмом типа «он тебе все педераст», «непокобелимые борцы» или «не дороги, а сплошные выибоны».

— Так я не понял, — уточнил инспектор, — договорились или нет?

— Наше дело пердупредить, — сказал Макарон. — А там — как хотят.

— И все же? — впадал в тонкий искус Позорькин. — Согласны они или нет?

— Китайцы рады, как дети! — не задумываясь ни на секунду, отвечал за Макарона Прорехов.

— И корпункт планируется там, на чужбине? — продолжал слушания инспектор.

— Конечно! — лил воду Прорехов. — Все, как у взрослых. Нам сказали: выбирайте любую пагоду…

— «Пагоду»? — всерьез спросил инспектор.

— У нее такая крыша — с загибом, чтоб не поехала, — пояснил Артамонов.

Артамонов с Прореховым сдержанно доводили беседу до логического завершения. А Макарон едва не давился от смеха.

«Ну все, — думал Прорехов, — влипли так влипли!»

«На фиг надо было брать с собою Макарона! — думал Артамонов. Зарегистрировали бы газету спокойно, а уж потом и его попросили бы помочь с выпуском. Но теперь уже поздно — гусь военному не товарищ! Теперь не только новую газету не зарегистрирует этот инспектор Позорькин, а еще и все выходящие закроет!»

— Как же они с вами будут расплачиваться? — обалденевал смурной инспектор. — Ведь там юани…

— Газета будет бесплатной, — повел его по сложному медиа-фарватеру Макарон.

— Бесплатной?! — вырвалось у Прорехова.

— Вот как… — опять крутанулся в кресле инспектор. — И в каком количестве вы намерены выпускать эту добродетель?

— Тираж будет плавающим, — легко сообразил Артамонов.

— Но почему именно в Китае? — Коллежский регистратор никак не мог уловить изюминки проекта.

— Там больше лишенцев, — честно ответил Макарон. — Мы надеемся, что наше немедикаментозное вмешательство найдет отклик в душе этого большого народа.

— Вы полагаете, ее будут читать? — нахмурил брови Позорькин.

— Будут! — уверенно произнес Артамонов. — Рекламную кампанию мы уже запустили. Продвижение проекта на рынке началось с наиболее простых и доступных форм.

— Нами решен вопрос с командованием Военно-Морского Флота о размещении логотипа газеты на бортах подводных лодок, — сказал Макарон. Представляете, всплывают в разных концах света одновременно десять атомных ракетоносцев, а на каждом во всю палубу — ЛИШЕНЕЦ!

— По-вашему, это сработает? — всерьез спрашивал Позорькин.

— А вы посмотрите, с кем приходится соприкасаться по жизни, окончательно насел на инспектора Прорехов. — Одни лишенцы!

— Я надеюсь, вы утверждаете это безотносительно? — отвернулся Позорькин от Доски почета.

— Наше с вами дело — «дело врачей». — Макарон перешел на шепот с хрипотцой. — Другими словами — выпускать газету.

— А читать ее — удел пациентов, — завершил свой тетралог Прорехов.

Коллежский регистратор приумолк. Легкое отравление интеллектом затуманило его взор. Таких, как эта самодеятельная газетная козлобратия, старина Позорькин не принимал у себя в кабинете давненько. Пока он рулил прессой, на вверенной ему территории не вышло в свет ни одного левого или навороченного издания. Все только академически выстраданное. Над ним и сейчас продолжала висеть партийная карма. «Регистрировать — не регистрировать? — метался столоначальник внутри себя. — С одной стороны, вроде все складно, а с другой — какая-то чушь собачья. При чем здесь китайцы! Тут недолго и опрохвоститься. Скажут на коллегии, что зарегистрировал черт знает что! И главное — отказать в регистрации нельзя, нет формальных поводов, поскольку новый Закон о печати вышел».

В этот момент инспектор походил на мужика, который лицом уже окреп, а фигурой оставался все так же юн и хлюпок. Он походил на ребенка-двоечника. Кудряшки челки коллежского регистратора весело наползали на темя. Порой он накручивал их на указательный палец, как на папильотку, потом отпускал и высчитывал, сколько она, эта спиралька из роговицы, продержится не разгибаясь. В его задачу не входило говорить магнатам твердое «нет». Как китаец, он был обучен, по выражению Варшавского, умело тянуть соплю.

— А как часто будет выходить газета? — мило вопрошал он дальше, порядочно отдохнув.

— Газета апериодическая, — задолдонил как по нотам Артамонов. — Будет выходить внезапно, по обстановке. Два-три раза в неделю.

— Не маловато ли будет? — почти всерьез озаботился Позорькин.

— Пока, нам кажется, хватит, — уверил его Прорехов, посоветовавшись взглядом с аксакалом.

— Да хватит, — выказал свое согласие Макарон.

— А формата она будет какого? — воображал в уме инспектор.

— Таблоид, — угадал его вопрос и разложил Артамонов как пример английскую газету «SUN», привезенную из Голландии.

— А объема? — не чурался абсолютно развернутого обсуждения инспектор.

— В зависимости от набора рекламы, — как школьники, отвечали теперь уже все ходоки хором.

— Переменный объем, веерная рассылка, плавающий тираж… — перечислял параметры нового издания Позорькин. — Странная у вас газетка… И при этом апериодическая. Здесь что-то не то, не правда ли?

— Ничего нового в ней нет — поведал Артамонов. — Признаться честно, концепция слизана с вот этого малоизвестного западного издания.