Без преувеличения можно сказать, что по глубине анализа событий и идей Американской революции, бо-{127}гатству мыслей и яркости изложения соответствующие места в оде "Вольность" и "Путешествии из Петербурга в Москву" Радищева могут быть отнесены к наиболее выдающимся откликам современной мировой литературы на Американскую революцию XVIII в. Характерно также, что по важнейшим вопросам освободительного движения А. Н. Радищев занимает последовательную и твердую позицию и находится, выражаясь современным языком, в авангарде мирового прогресса.

ГЛАВА VIII

ПЕРВЫЕ РУССКИЕ ПОДДАННЫЕ

В СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ

В XVIII В.

Вопрос о первых русских, побывавших в Соединенных Штатах во второй половине XVIII в., был поставлен мною около 25 лет назад в книге о становлении отношений между Россией и Америкой, опубликованной в 1966 г. Уже в этой работе весьма обстоятельно исследованы архивные и опубликованные источники об американском путешествии Ф. В. Каржавина, приведены материалы о пребывании в США Д. Д. Голицына (А. Смита), Г. X. фон Розенталя (Дж. Роуза), аптекаря из С.-Петербурга Карла Тиля (Киста), З. И. Бобуха и др.

С того времени различные аспекты этой темы неоднократно привлекали внимание исследователей. А. Ф. Долгополов в журнале "Родные дали" за июнь 1976 г. дополнил список участников войны США за независимость именами офицера русской армии Рубенса и путешественника Корзухина 1. Целая серия работ (правда, не всегда достоверных) была посвящена жизни и деятельности Ф. В. Каржавина 2.

В Центральном государственном архиве Военно-Морского Флота СССР (ЦГАВМФ) были выявлены материалы о пребывании в Северной Америке в 17601770 гг. русских моряков, служивших в британском флоте. В 1763-1766 гг., во время службы волонтером на английском фрегате "Ковентри", унтер-лейтенант И. Ф. Сенявин побывал "в Новой Йорке, в Галифаксе, в Филадельфии и Виргинии"3. Между островами Антиги (Антигуа) и Виргинией в 1763-1765 гг. плавал лейтенант И. О. Селифонтов 4, ставший позднее иркутским генерал-губернатором, в ведении которого в XVIII в. были и русские владения на северо-западе Америки. {129} В различных провинциях Северной Америки побывали в то время и другие русские моряки - лейтенант М. Г. Кожухов, мичманы В. И. и С. И. Плещеевы, унтер-лейтенант Я. Т. Карташев, мичманы Петр Козлятев, Лоренц Гзель и др.

Особый интерес представляет путешествие знаменитого русского мореплавателя Ю. Ф. Лисянского, который в 1793-1796 гг. посетил многие города молодой республики, включая Нью-Йорк, Филадельфию, Бостон, высоко отзывался о Б. Франклине и Дж. Вашингтоне, с которым ему, по-видимому, довелось встретиться лично. Лисянский писал в дневнике: "Вашингтон обласкал меня таким образом, что я по гроб жизни моей ему остаться благодарным и всегда сказать, что не было на свете величее мужа сего: простота его жизни и благосклонность в обхождении таковы, что в одно мгновение поражают и удивляют чувства"5.

К сожалению, красочные детали беседы Лисянского с Вашингтоном, приводившиеся в литературе 6, являются, по всей видимости, вымышленными. Ни в бумагах Вашингтона в США, ни в дневнике Лисянского какого-либо конкретного упоминания о беседе русского моряка с президентом США и тем более о ее содержании не обнаружено 7.

Можно лишь предположить, что русский моряк встретился с Вашингтоном в каком-то общественном месте, собрании или на приеме, но никаких конкретных свидетельств об этом, кроме приведенного выше отрывка из дневника самого Лисянского, не сохранилось. Отметим также, что молодой моряк побывал в гостях у многих рядовых американцев, в том числе филадельфийских квакеров, которых он нашел "гораздо ласковее других к чужестранцам, что же касается женского полу, то оный в приветливости не токмо не уступает никакому месту, но даже превосходит многие"8.

Самым важным и примечательным событием в ранних русско-американских контактах остается, однако путешествие в Соединенные Штаты Федора Васильевича Каржавина (1745-1812), которое давно уже привлекало внимание исследователей 9.

Ф. В. Каржавин родился в семье богатого петербургского купца, получил блестящее европейское образование и редкий по разнообразию жизненный опыт, пройдя, как он говорил, "сквозь огонь, воду и землю". Не без некоторых оснований, хотя и с очевидным пре-{130}увеличением, Каржавин писал, что "объехал 3/4 света", и даже считал себя чуть ли "не меньше Кристофора Колумбуса". Судьба оказалась явно несправедливой к этому смелому, разносторонне образованному и способному человеку: в его жизни было слишком много крутых перемен, тяжелых лишений, семейных неурядиц и слишком мало самых обычных, простых человеческих радостей. Явно незаурядный человек, он не мог найти достойного применения своим силам и способностям в крепостной России и вынужден был долгие годы скитаться по разным странам. "Лутче бы было мне быть башмачником, - с горечью писал Ф. В. Каржавин в 1785 г., нежели учиться и терять мою жизнь напрасно"10.

Мотивы, руководившие действиями Каржавина, не всегда можно установить с достаточной уверенностью. Сам он обычно ссылался только на чисто личные обстоятельства. Насколько это было правильно, сказать трудно. Во всяком случае, так было проще, а главное, гораздо безопаснее. "Повинуясь Вашему дозволению, отъехал я в чужие края, - сообщал Ф. В. Каржавин отцу в сентябре 1773 г., - не ради нужд каких, но чтобы Вас единственно оставить в покое"11. Из его автобиографической записки мы узнаем, что, находясь в Париже, Каржавин "вздумал суровость жребия своего облегчить женитьбой в начале 1774 г., но и в брачном состоянии не нашел... истинного спокойствия"12. Девица Ш. Рамбур, хотя и была бедной сиротой, оказалась, судя по переписке, довольно капризной. Скорая размолвка с женой и материальные затруднения заставили Ф. В. Каржавина искать счастья за океаном. Сообщая в мае 1775 г. отцу о своем намерении "ехать прогуляться в Мартинику и в Сан-Доминго" по торговым делам, Каржавин писал: "Хотя я имел заведенные там корреспонденции торгов американских, состоящих в сахарном песке... в хлопчатой бумаге и кофе, однако от глаз далеко и самому лучше побывать"13.

В сентябре 1776 г. Каржавин отправился на остров Мартинику. Началось его большое американское путешествие, продолжавшееся до 1788 г. За это время он несколько раз побывал в Соединенных Штатах. Первый раз - в разгар войны за независимость с мая 1777 г. по 25 января 1780-го, затем, находясь на испанском судне в Нью-Йоркском порту, с 12 мая по 11 июня {131} 1782 года и, наконец, уже после окончания военных действий - с 4 сентября 1784 г. по апрель 1787 г.

Позднее, давая общую оценку своего американского путешествия, Каржавин писал: "Один из наших соотчичей, человек любопытный и знающий, пускается в 1776 г. по океану Атлантическому и, направляя путь свой на юго-запад, выходит на берег в Вест-Индии... оттуда продолжает путь до матерой Америки и возвращается в отечество свое не прежде 1788 года... Сей россиянин есть первый из нашего народа человек, который двенадцатилетнее жительство имел в тех отдаленных странах, и должен был видеть их примечательными глазами..."14.

Достоверность сообщенных Каржавиным сведений вполне подтверждается находящимися среди его бумаг документами, в частности несколькими паспортами, выданными ему различными официальными лицами: французским посланником в США А. Жераром 27 февраля 1779 г., консулом в Массачусетсе Ж. де Вальне 13 марта 1779 г., консулом в Виргинии шевалье д'Анмуром 8 января 1780 г., вице-консулом Виргинии М. Остером 15 апреля 1787 г. и др. 15 Как показала Е. Двойченко-Маркова, содержание автобиографической записки Каржавина хорошо согласуется с американскими материалами, в том числе сообщениями местной печати.

Но если чисто внешняя, хронологическая сторона путешествия Каржавина более или менее установлена и не вызывает особых сомнений, то гораздо сложнее обстоит дело с выяснением мотивов его действия и степени его участия в американских событиях того времени.

"В своей борьбе за независимость американцам помогали представители почти всех европейских наций: француз Лафайет, немец Штейбен, поляк Костюшко и другие... но американским историкам не известен ни один русский, который принимал участие в революционной войне в Америке"16, - отмечает Е. Двойченко-Маркова и стремится показать, что таким русским был Ф. В. Каржавин.