2 степень - НОРМАЛЬНЫЙ ПАРЕНЬ - способный к адаптации, конформизму, и тем самым - к смягчению боли тип добряка. Активно борется за свое место под солнцем, раня других. При этом способен страдать от нанесенного вреда, но побеждает принцип - "своя рубашка ближе к телу".
3 степень - СВОЛОЧЬ - с легкостью и даже удовольствием наносит вред ближнему. Понимает, что должен страдать от вины, но не способен к любви и состраданию. Старается изобразить Доброго человека и этим вводит в заблуждение наивных жертв. Эгоизм делает С. трудно уязвимой для пыток и способствует развитию дарований палача. Тип выживаемый и перспективный. Готовый материал для вербовки в ряды Алярмуса..."
31
- Черт, черт, черт! Он сбрендил... - Теофил вскочил и заметался по комнате. Светящийся экран компьютера с рассуждениями об адских муках среди насквозь гедонистического гостиничного комфорта выглядел не менее нелепо, чем граната в свадебном торте. Он "пролистал" оставшийся на дискете текст. В глаза бросилась фраза: "Мне трудно дышать. Я должен уйти к ним..."
Трошин ткнул пальцем кнопку, отключая дисплей и стремглав покинул номер. Очевидность катастрофы предстала со всей неотвратимостью. Неужели поздно?! Севан ушел в тот мир, который полностью овладел им - чем бы не являлся - плодом безумия, мрачной вселенской тайны или доморощенной философии измученного человека.
Пляж простирался прямо за шоссе, обсаженном рядами высоких пальм. В эти ранние часы он был пустынен. Расчерчивали песок зигзаги, оставленные мусороуборочной машиной, в перламутровых переливах воды качались чайки и одинокая темная фигура вырисовывалась на бетонном пирсе.
Филя замедлил бег, узнав в сидящем Севана. Тот кидал в тишайшую гладь океана камешки, собранные горкой игравшим здесь вчера ребенком и болтал босыми ступнями. Туфли аккуратно стояли рядом. Филя отодвинул обувь и опустился на прохладный бетон.
- За Эллин присмотрят. Но никто не застрахован от того, что бы не стать следующей жертвой. Все мы - жертвы, - сказал Севан не оборачиваясь обыденным тоном и сладко зевнул.
- Жертвы или спасенные? Ведь ты убеждаешь, что спасется от ада тот, кто станет нечеловеком.
- Я так и знал, что ты не дотянешь до конца моего трактата. Да это не меняет суть, - Севан резко сбил в воду оставшуюся пирамидку гальки и повернулся к Филе. - Я не силен в философии. Я уважаю факты.
- Твоя идея понятна, - Фил вскочил, глядя на темный затылок сверху вниз. - Я - Добрый человек, следовательно - виртуозный палач. Ты Нормальный парень, стремящийся превратиться в Сволочь. Так?
- Увы, не нормальный! Я ведь говорил, как старался отвоевать нормальность, вытравить клеймо Алярмуса. Я верил и не верил собственным домыслам. Зачастую мне приходилось бояться за свой рассудок. Кто-то неведомый пытался вызвать меня на встречу, оставляя следы волнистых разводов. Когда началась серия Арт Деко, я не хотел поддаваться психозу. Старался думать, что убийства инспирированы участниками международного заговора с целью запугать человечество. Ведь ты думал так же?
- Теперь не думаю. Но и в твой АД не верю! Ты болен, они заразили тебя Севан!
- Я появился на свет с кровью рода Алярмуса. Не знаю, какого ранга был мой отец. Скорее всего - человекообразный мутант в переходной стадии. Все начинается от пятнышка между пальцами. С совершенной подлости.
- Но твое пятно осталось крошечным!
- Я боролся за человеческую суть в себе. Я предпочел бы погибнуть, нежели предать, убить, мучить себе подобных. Я не знал, что тем самым уже исполняю роль палача, усиливая собственные муки и тех, кто близок мне, в ком я старался сберечь любовь.
- Не верю тебе. Не хочу. Не могу. Предпочитаю остаться палачом. Таких как я много. Ты знаешь, знаешь, когда я плакал по-настоящему? Так, что болело под ребрами и восторг небывалый распирал грудь... В очереди у донорского центра. Когда взорвали бомбу в переходе на Тверской - погибли и были ранены совершенно невинные люди. По "ящику" объявили, что пострадавшим нужна кровь. Я пришел пораньше, полагая, что окажусь в горстке героев. А там длиннющая очередь! Парни, мужчины, девчонки - сотни, тысячи! Совершенно обыкновенные, многие даже вовсе хилые и некрасивые! Они выстаивали часами, что бы отдать свою кровь совершенно чужим людям! "Просили больше не занимать, - сказала мне тетка в конце очереди. - Ждем на всякий случай"... Я стоял в больничном скверике и даже не понимал, что щекотка в глазах и падающие на свитер капли - это и есть слезы... Слезы невыразимой любви ко всем этим незнакомым людям, ставшим мне вдруг родными! По-настоящему родными! Не веришь? Господи... Тебя же вырастили в приюте! Кто-то мыл твою попку, кормил, учил ходить, думать. И не говори, что все плохо, что кругом воры и злодеи, а воспитатели - садисты. Неправда! Каждую минуту - кто то спасает ближнего - акушерки, пожарные, милиционеры, водолазы, да вообще самые обыкновенные люди! Кто-то отдает свою кровь, лезет на крышу за котенком, вытаскивает из воды пьяного алкаша - рискует собственной жизнью из-за чужой боли, потому что по-другому не может! Почему ты смеешься? Ты скажешь, что они - палачи, помогающие продлить мучение обреченных... Да они счастливы в эти минуты за тех, кому помогли. А те - изувеченные, испуганные, спасенные - становятся лучше! Они ощущают Любовь! Ту Любовь, что есть Бог, что правит миром... Ты безумен, Севан! Безумен... Или попросту издеваешься надо мной... Так или иначе - у нас разные пути. Прощай. - Теофил отвернулся и ринулся проч.
- Постой, - сильная рука легла на его плечо. - Я не издеваюсь и не смеюсь. Просто я не умею плакать. Слезы - бальзам для ран. Это то, что отнял у меня Алярмус.
Севан поднял ракушку и долго рассматривал её, как драгоценность. Потом, словно завершив ритуал прощания, швырнул её в океан. Фил увидел, что у него много морщин и он совсем не так молод, как казался раньше.
- Месяц назад я был в Америке. В клинике ФБР находилась женщина, которую я мог бы полюбить. Да и любил, наверно. Нельзя забыть песок под пальмами с вкраплениями крошечных драгоценностей - ракушек - изделий Создателя. И самой великой ценности - тела Мишель, раскаленного солнцем и страстью. Так я думал тогда, благодаря жизнь и Творца... Прошло несколько месяцев - и Ад отомстил нам за умиление. Мишель Роуз сообщила, что изнасилована гигантским червем. Эта версия даже многим посвященным казалась плодом больного воображения. И она решила выносить плод - интересы ученого победили женские страхи, - Севан долго молчал, собираясь с духом и спокойно продолжил: