Но главная работа, которую Л. Н-ч особенно ценил сам, это был "Круг чтения", который вышел в этом году в первом издании "Посредника".

Лев Николаевич радовался на эту книгу и говорил, что весьма вероятно, что все сочинения его будут со временем забыты, но это останется.

В течение этого лета я прожил около двух месяцев со своей семьей на деревне в Ясной Поляне. Хотя болезнь моего младшего сына очень осложняла мою жизнь, тем не менее, живя вблизи Л. Н-ча, я мог часто пользоваться его сообществом, и это дало мне много радостных незабвенных минут.

Часть III

1906 - 1908

Дети. "Не могу молчать". Юбилей

ГЛАВА 10

1906 год. Болезнь Софьи Андреевны.

Смерть Марьи Львовны

Лев Николаевич начинает 1906 год интересной перепиской со своим новым другом и единомышленником В. А. Шейерманом; он получил от него письмо с приложением его открытого письма "Землевладельца". Вот это письмо:

"Принадлежа к числу заурядных землевладельцев (состою и гласным), я переживаю с вами одно.

Но я выхожу из этого невыносимого положения и, оглашая свой выход, быть может, помогу кому-нибудь...

Дальше так жить нельзя... Мы уже дожили до края враждебных отношений с крестьянами. Для доказательства наших попираемых прав собственности осталось одно - убийство (разрешена вооруженная стража). Впрочем, это уже делают во многих местах России, продолжая называть себя последователями учения Христа.

Другие, считая себя членами различных политических партий, ругают то правительство, все дело которого, главным образом, и заключается в защите их.

Владельцы земель... Что вы мучаете себя и других? Ведь все сердце ваше изранено окружающей вас ненавистью и злобой... Ведь вы тоже люди, а потому имеете право на радость жизни и мир... Отчего же вы не берете эту радость, которая тут - около вас?

Чего вы ожидаете? На кого и на что надеетесь вы, когда вы сами не делаете ни шагу вперед?..

Разве не смотрят на каждого из нас сотни и тысячи соседей крестьян, тоже ожидая и тоже не веря ожиданиям, а мучаясь от яда и злобы?..

Господа землевладельцы. Не пора ли?!

Расскажу про себя. Не вытерпел я. Поехал в деревню, кругом которой моя земля, и обратился к крестьянам... Вот приблизительно то рассуждение, которое я высказал им:

"Хотя нет в нашей местности беспорядков, но вы знаете, что делается по России, и невмоготу стало жить и вам, и мне. Вы знаете манифест нашего царя - нам объявлена гражданская свобода - значит, стали мы не только перед богом, но и здесь на земле, перед царем, одни и те же люди - и вы, крестьяне, и я, землевладелец. А раз мы равны, не должны ли мы быть товарищами, друзьями, друг другу желающими добра, а не зла?

Я такой же, как и вы, одна у нас родина, и, как вы, я люблю деревню и землю, а между тем мы враждуем, интересы наши различны. Моя земля окружает вашу, и всякое мое хозяйство, моя работа на этой земле - нож в ваше сердце. Вам нет выхода, и мне нет жизни от вашей безвыходности и, следовательно, от вашей враждебности.

Итак, не ясно ли, что теперь настал час, когда нам надо соединиться, совсем соединиться в одно?

И вся моя земля владельческая и ваша крестьянская должна быть общая. И я, как равный вам, должен буду от всех получить свой усадебный и земельный надел, как и каждый из вас.

И вот тогда лишь наши интересы будут общими, а не противоположными. Не будет больше: то мое, а то ваше, а все будет для всех "наше". Я буду ваш односельчанин, и тогда я буду равен вам, буду свободен от гнета, и вы будете свободны от гнета.

Согласны ли вы, крестьяне, не только получить землю мою, но и принять меня и семью мою к себе в общество на равных с вами правах?"

Вот это я сказал и сделал.

О, господа владельцы. Если бы вы видели их торжествующую радость и мое бесконечное внутреннее ликование... Я верил доброму сердцу народа, но я не ожидал и не заслужил того, что я нашел... Радость, любовь и мир окружили меня.

О вы, владельцы земель, вы ищете своего выхода в политических вопросах государства, зачем же не делаете сначала того, что вы можете и что у вас под руками? Разве можно стоять за народ, не ставши с ним вместе? Те из вас, которые любят людей и работу на земле - спешите скорее, мало осталось времени для вашего единственного дела.

Я не говорю, что только мой выход единственный, но я говорю: станьте с народом и за него.

И он объяснит вам, что ему от вас надо, и вы поймете и дадите ему это - верьте народу, что и он вас поймет, и что и вам будет тоже все, что нужно.

Будьте смелы, если идете по пути веры в правду!

Какое вам дело до того, что будет, если лучше вы поступить не можете! Спешите. Нет времени для колебаний. Никуда нельзя уйти теперь, хотя бы вы уехали на край света, вы останетесь и там участником убийств за право вашей собственности.

Верьте истине и любви к себе и в народе - не вы, а она вас выведет отовсюду и покажет вам вашу дорогу...

Бывший землевладелец 840 десятин Харьковской губернии, Старобельского уезда, села Муратова. Владимир Шейерман".

Конечно, Л. Н-ч не мог не сочувствовать такому решению земельного вопроса. Шейерман просил Л. Н-ча содействия в опубликовании этого письма. Л. Н-ч послал его в газету "Новости дня" с таким письмом редактору:

"Г. редактор, я получил сегодня очень замечательное и по мысли, и по содержанию письмо от неизвестного мне г. Шейермана с просьбою содействовать помещению его в газете. Г. Шейерман пишет мне, что две либеральные газеты, куда он посылал это письмо, отказались напечатать его; мне же кажется, что письмо это, кроме того, что представляет знамение времени, подобно тому, как происходило при освобождении крестьян, оно может и должно иметь самое благотворное влияние как на землевладельцев, служа им указанием на серьезную и прекрасную деятельность. представляющуюся и возможную им, так и на крестьян, показывая им, что несправедливость исключительного землевладения сознается не только последними, но и землевладельцам".

Самому же Шейерману он отвечал так:

"Письмо ваше прекрасно, и еще лучше ваш поступок. Дай вам бог не поддаться никаким соблазнам и удержаться в том счастливом, свойственном человеку состоянии, в котором вы писали ваше письмо. Сделаю все возможное, чтобы напечатать его и в Москве, и в Петербурге. Очень рад буду общению с вами.

Вы, вероятно, молодой человек, и поступок ваш вызван порывом, в котором побудительные причины и требования совести и желание славы - любви людской. Берегитесь этого второго побуждения. Дела, вызванные этим побуждением, непрочны. Бывает то, что в добрых делах, вызванных одним этим побуждением, человек раскаивается. Это бывает ужасно жалко. Опросите себя, то же ли вы сделали бы, если бы наверно знали, что никто никогда не узнает о вашем поступке. Если то, что пишу - лишнее, простите меня".

Открытое письмо было напечатано, и между автором его и Л. Н-чем завязалось общение.

Развитие революционных событий заставило Л. Н-ча выступить со своим определенным словом. Он пишет замечательную статью "Правительству, революционерам и народу", раскрывая их отношения и призывая на единый, истинный путь добра и правды. Обращаясь к правительству, он дает ему такое определение:

"Под правительством я разумею всех тех людей, которые, пользуясь установленной властью, могут изменить существующие законы и приводить их в исполнение. В России до сих пор были и продолжают быть такими людьми: царь и его министры и ближайшие советники".

Есть только одно оправдание к существованию правительств - это благо народа. Если оно заставляет страдать народ, оно плохое правительство; и таково-то оно было тогда, когда Л. Н-ч писал эту статью. Обеспокоенное народными волнениями, оно стало робко отпускать одну за другою правительственные вожжи, чтобы потом снова натянуть их с еще большею силою. И вот Л. Н-ч, враг всяких полумер, говорит правительству:

"Спасение ваше не в думах с такими или иными выборами, и никак не в пулеметах, пушках и казнях, а в том, чтобы признать и выставить перед народом идеал справедливости, добра и истины более высокий и более осуществимый, чем те, которые выставляют ваши противники. Поставьте перед людьми такой идеал и серьезно и искренно, не для того, чтобы спасти себя, а для того, чтобы исполнить свой долг, возьмитесь за осуществление его, и вы спасете не только себя, но спасете Россию от тех бедствий, которые уже наступили и еще угрожают ей".