Тут явился Арман, чтобы забрать свою любовницу, заставив Франческу в который раз удивиться, почему ее мать все время выбирает таких самовлюбленных эгоистов.

Но вообще-то Франческа давно уже не интересовалась любовными делами матери.

…и послезавтра… и на следующей неделе… и потом… Эти слова Доминика повторялись и повторялись в голове Франчески, когда она решила позвонить ему и отменить свое согласие на встречу.

Хотя что-то ей подсказывало: все, что бы она ни предприняла, лишь отсрочит неизбежное.

И все-таки, может быть, лучше пойти и покончить с этим? Они поговорят, выпьют по чашке кофе и обнаружат, что ничего общего между ними нет. И пусть катится, вынесла она свой окончательный приговор.

Их ничто не связывает. Вопрос только в том, что она позволит предпринять Доминику?

И чего тебе бояться? — мысленно ругала себя Франческа, входя в «Клод» и здороваясь с подошедшим к ней метрдотелем.

— Здравствуйте. Мистер Андреа уже здесь.

Прошу вас. Следуйте за мной.

Надо быть ненормальной, чтобы так беспокоиться. Притворись, подсказал тихий внутренний голос. Ты это хорошо умеешь.

Доминик смотрел, как она приближалась к нему через зал. Он увидел, что многие повернули головы в ее сторону, восхищенные ею, и ощущал, как и его подхватывает общая волна преклонения перед ее красотой.

Опыт говорил, что внешность не всегда соответствует внутреннему содержанию, тому, что таится в душе, и что физического вожделения без любви недостаточно для получения полного удовлетворения.

Когда она подошла, он встал.

— Франческа.

Она вежливо поздоровалась, он улыбнулся, зная, что оборонительные укрепления уже выстроены. Интересно, сколько времени потребуется на их разрушение?

Метрдотель пододвинул стул, и она села.

— Мадам желает несколько минут подумать, прежде чем сделать заказ?

— Принесите мне апельсиновый сок.

Метрдотель щелкнул пальцами, из ниоткуда появился одетый в форму официант, принял ее заказ и исчез.

Освещение было слабым, столик — маленьким. Казалось, что Доминик сидит слишком близко.

Франческа осторожно рассматривала его. В тусклом свете черты его лица были более резкими, скулы выдавались сильнее. Темные волосы, темные глаза, темный костюм. Широкие плечи довершали тот образ, к которому стремится большинство мужчин.

Сложный человек, пришло ей в голову помимо воли, способный к порывам дикаря и величайшей нежности. Такой вывод можно было сделать, глядя на его картины. Сильные, энергичные мазки, яркие цвета на одном холсте — и тонкие, тщательно прорисованные штрихи на другом. Контраст был слишком резким, чтобы предположить работу одного мастера.

А как любовник? Был ли он диким и необузданным или чувствительным и нежным?

Мог ли управлять своими эмоциями? Хотела бы она узнать это?

О Боже, откуда такие мысли?

Чтобы скрыть замешательство, Франческа взяла меню и принялась внимательно его изучать.

— Если я скажу, что вы выглядите совершенной красавицей, вы рассердитесь?

Похоже, он снова пытается ее поддразнить.

Она опустила меню и одарила Доминика любезной улыбкой.

— Возможно.

У него вырвался смешок.

— Вы настроены на беседу или же будем хранить вежливое молчание?

— Вы могли бы рассказать мне, что делали вчера, — подчеркнуто серьезно отвечала Франческа. — Это заняло бы минут десять, а то и больше.

— Вчера? Рано утром я слетал в Мельбурн, повидался с деловым партнером, днем прилетел обратно, играл в сквош.

— Вам следовало бы растянуть свой рассказ, а то вы и тридцати секунд не проговорили.

Он потянулся за бокалом вина, поднял его, немного отпил, поставил на место.

— Теперь ваша очередь.

— Была в жюри на конкурсе молодых моделей, встречалась с матерью.

— И придумывала тысячу причин, чтобы отменить сегодняшний ланч?

Это был на редкость точный удар. Неужели у нее на лице написано, что она думает?

Она так не считала, и все же этот человек обладал несомненной способностью читать ее мысли. И Франческа честно призналась:

— Да.

— Неужели я представляю такую угрозу? — Доминик удивленно поднял брови.

— Вы меня нервируете, — не подумав, ответила она.

— Это достижение, — протянул Доминик.

Она решила обозначить допустимую границу.

— Мы вместе завтракаем. И ничего больше.

— В настоящий момент, — согласился он. — Сделаем заказ? Рекомендую эскалопы.

Франческа согласилась. Появился официант, принял заказ и исчез.

Франческа подняла бокал, сделала большой глоток сока. Глаза их на секунду встретились, каждый пытался скрыть свои мысли.

— Планируете что-нибудь на уикенд? — спросил Доминик.

Она положила вилку, затем, стараясь выиграть время, аккуратно промокнула рот салфеткой.

— Несколько спокойных дней — без семьи, без выходов в свет.

— Хотите исчезнуть?

Блуждая по столу, ее пальцы наткнулись на бокал, покрутили его.

— Да.

— В одном из центральных городских отелей завтра некий благотворительный фонд устраивает торжество, на которое у меня есть билеты. Габби и Бенедикт приглашают нас присоединиться к ним.

Габби — лучшая подруга, чье общество будет ей очень приятно. Доминик нечто совершенно противоположное. Нелепо думать, что не найдется желающих с ним пойти.

— Я поддерживаю благотворительные фонды, но редко хожу на их светские мероприятия, — пояснил Доминик.

— Почему же вы собираетесь пойти на этот?

Он откинулся в кресле, изучая ее.

— Это дает мне возможность пригласить вас.

— Подсластив приглашение обещанием встречи с двумя моими лучшими друзьями?

Официант убрал со стола и понимающе кивнул, когда они отказались от десерта и попросили кофе.

— Вам позволяется просто сказать «да» или «нет», — насмехался Доминик. Она сверкнула улыбкой.

Казалось, что он всегда на шаг ее опережает, ей захотелось поступить не так, как он ожидает.

— Да.

Доминик не обнаружил никаких признаков удивления или удовлетворения ее ответом.

— Дайте мне ваш адрес, и я заеду за вами.

Собравшись было протестовать, она тут же поняла всю глупость такого поведения. Диктуя адрес, она наблюдала, как он записывает номер квартиры и название улицы на обратной стороне визитной карточки.

Было около двух, когда они вышли из ресторана.

— Где вы поставили машину?

Франческа ощутила прикосновение его руки. Ей захотелось отдернуть руку, но она сдержалась. Это какое-то сплошное колдовство, мрачно подумала она, ощущая жаркую волну, разливающуюся по всему телу.

— Вон там, слева, метрах в пятидесяти.

В воздухе, казалось, была разлита какая-то угроза. Игра воображения, подумала она, испытывая острое желание оттолкнуть его и спрятаться в машине.

Однако она подчеркнуто неторопливо достала ключи и открыла машину. Стоя рядом, Доминик казался больше, его рост и объем угрожающе увеличились. У нее перехватило дыхание, когда он склонился к ней и, прощаясь, быстро поцеловал ее.

Франческа не была готова к теплой мягкости губ, которые так подходили ее желаниям и потребностям. Непроизвольно ее руки поднялись вверх, встретились на его затылке, а когда Доминик притянул ее ближе, слабый протест поднялся и умер в ее горле. Его поцелуй стал глубже, заставляя все ее тело загореться ответным пламенем.

Вторжение во все чувства, изучающее, оценивающее. Он победил, заставив ее забыть, кто она и где.

Когда он поднял голову, она стояла как потерянная, все плыло перед глазами. Наконец Франческа взяла себя в руки.

Глаза ее расширились.

— Завтра, — вежливо напомнил Доминик. — Шесть тридцать. — Тепло улыбнулся. — Ведите осторожно.

У него даже дыхание не участилось, в то время как ее словно подхватила громадная волна, чтобы потом чуть живой выбросить на берег.

Она ничего не ответила. Не смогла.

Пытаясь сохранить присутствие духа, Франческа села в машину и нажала на педаль газа.

Ей потребовалось преодолеть несколько километров, чтобы восстановить дыхание, а позднее ночью, лежа без сна, она все еще продолжала ощущать его губы, его тело, прижавшееся к ней, всю сладкую отраву, которой он одурманил ее.