Тем временем сам «Гор» направился в залы Греко.

Он энергично оказывал рукой на тот или иной портрет кисти Эль Греко, и его «секретари» тут же бросались выполнять его приказания. Впрочем, незаметно «власть переменилась» и уже пресс-секретарь стал распоряжаться, а «Гор» вместе с другими чиновниками Госдепа США снимал картины, на которые указывал Алекс Боунинг, ибо именно он и исполнял в эти минуты несвойственную ему роль атташе по связям общественностью.

Быстро покончив с делами в залах Греко, вся группа переместилась в залы Веласкеса.

Здесь, по приказу Гора, ещё раз проверили, отключена ли сигнализация. Ведь каждый зал мог иметь автономную сигнальную систему. И служитель музея, ответственный за работу всех систем безопасности в выходной день, всего лишь за 100 тысяч долларов согласился отключить её на время. Весь вопрос на какое. Броунинг взглянул на часы.

– Время у нас ещё есть. Но немного.

9. 35. – такое время было на часах Броунинга.

– Поспешим, господа, поспешим! Время есть, но оно работает не на нас.

Он указал пальцем на «Хромоножку» Хусеппе де Риберы, на портрет Себастьяна Морра кисти Диего де Веласкеса, да придурка Эль Бобо дель Кориа, изображенного с сочувствием кистью того же мэтра.

– Несчастные люди, – пояснил он «Гору» – шуты, уроды, карлики, идиоты. Кальдерон в драме «Врач своей чести» рассказывает о короле, который приказал выдавать своему шуту по сто золотых эскудо за каждую удачную шутку, и вырывать зуб, если ему не удастся его рассмешить.

– У этого, – «Гор» кивнул головой на портрет дель Кориа, – кажется не все зубы на месте. Должно быть, не самый был большой шутник. А откуда Вы, полковник, знаете про Кальдерона. Вроде, в военной академии этому не учат.

– Это уже после академии. Нужно было убрать одного театрального режиссерика…

– Такой был большой «шишкой», что понадобился полковник Броунинг?

– Да нет. Просто он волочился за третьей женой Локка. Он ведь жутко ревнив, наш босс. Ну, да кончайте разговоры, – свирепо бросил Алекс Броунинг, словно не он только что пустился в воспоминания.

– Только один вопрос, полковник. На хрена боссу вся эта мутатень, – карлики, уродины-, придурки???

– Они далеко не все придурки. Вот этого не забудьте снять – этот, например, прозванный Эль Примо, – он указал на портрет кисти Веласкеса, на котором был изображен карлик с на редкость умным, даже мудрым печальным лицом, – был одним из образованнейших людей своего времени… Вы что, не знаете, что сын босса…

– Знаем, как не знать. Но тем не менее – зачем?

– Это же так просто, старина: чтобы его любимый сын, который почти не выходит из Эскориала, мог убедиться, что не он один обделен господом Богом. Ну, поживее, ребята, вертолет ждет нас, чтобы лететь на прием к королю Испании.

– Мы на самом деле заявимся на прием? Я не уверен, что сумею сыграть свою роль и при дворе.

– Тебе не придется, старина Боб, мы возвращаемся в аэропорт. Самолет готов к вылету. Не будем больше испытывать судьбу. Я не уверен, что в Маракеше нашим людям удастся удерживать Гора от принятия резких решений. То есть его-то удержат в аэропорту, есть для этого множество технических прикупов… Но он может связаться с Вашингтоном, Госдеп свяжется с Министерством иностранных дел Испании, чтобы извиниться за задержку с прибытием. А у них тут так все хорошо, что язык не повернется признаться, – мы не те, ребята, за кого себя выдаем.

– А картины? Зачем менять? 3абрали бы те, что заказал босс, и вся недолга.

– Э, нет, старина: тут у босса интрига. Копии изумительные, подделаны даже все надписи и печати на оборотной стороне, – надо только вставить их в рамы аккуратно, чтобы не заметили. А так – ну, узнают, что ты был ненастоящий Гор, – ну расскажет директор про невинную шутку с напылением, ну, предположат, что вся эта затея задумана, чтобы украсть какую-то из работ. Но какую? Если все – на месте. Конечно, при тщательном осмотре, при сложнейшей экспертизе, с привлечением асов атрибуции типа профессора Мишеля Гренеля из Франции, Джона Дюринга из Англии, Ежи. Пшибышевского из музея в Кракове, Егора Патрикеева из Москвы, – можно доказать, что та или иная работа – копия. Но время… А мы улетим, привезем подлинники боссу, и концы в воду. Самолет борт №2313 сгинул где-то в районе Бермудского треугольника. Так то…

– Пошевеливайтесь, господа. Вам, извините, что напоминаю, платят так хорошо, что вы должны быть просто реактивными.

В 9. 40 вертолет испанского МИДа поднялся над парком Дель Ретиро, лег на бок и элегантно ушел в сторону аэропорта.

Из вертолета Броунинг связался с имевшимся у него номером абонемента в МИДе, оставленным для телефонной связи на крайний случай.

– Передайте господину министру, что мой визит к Его Величеству Королю Испании откладывается, как и наши переговоры в МИДе, на неопределенное время. Надеюсь, смогу прилететь на будущей неделе. Подробности обсудит секретариат. А сейчас, в связи с резко ухудшившимся состоянием здоровья Президента США, я срочно вылетаю в Вашингтон.

– Если король и министр спросят, что с президентом, каков будет ответ?

– Сердечный приступ. В последнее время он пережил множество нападок.

У него ведь диабет. А стрессы резко увеличивают выброс сахара в кровь. Результат, – микро инфаркт. Извините за эти медицинские подробности, но Вы спросили, я ответил. Прошу ещё раз передать мои заверения в совершеннейшем уважении и к Вашей стране и к Его Величеству, равно как и к Его Высокопревосходительству господину Министру.

– Может быть, Вы хотели бы переговорить с господином Министром?

– Увы, нет возможности. Я уже весь в вашингтонских делах, сейчас буду звонить Хилари. Прошу меня понять.

– Да-да, конечно. Разумеется, господин Министр поймет… Форс-мажорные обстоятельства… Прощайте, господин государственный секретарь.

– Ха, он даже не заметил, что говорил я, а не ты.

– А у нас голоса похожие.

– Не голоса, а интонации: мы с тобой, дружище, говорим как бывшие офицеры ВВС, а не дипломаты. Так что рано или поздно наша афера все равно раскрылась бы. Но, тишина, – подлетаем. Слава богу, кажется наш самолет на месте.

В 10 часов самолет «Боинг», борт № 1214 взмыл в небо над Мадридом и взял курс на Гибралтар.

В 10.20. он ещё был на связи с наземными службами, и точка на экранах локаторов была совершенно четкой. В 10.21 точка исчезла. Прервалась и радиосвязь.

В 10.25. точка снова появилась на экранах, восстановилась радиосвязь.

Но борт № 1214, развернувшись над Гибралтаром, вновь взял курс на Мадрид и совершил посадку в Мадридском аэропорту.

В аэропорту Ричарда Гора встречали представитель администрации Короля и ответственный сотрудник Министерства иностранных дел.

Не мотаться же каждый раз министру. Что это госсекретарь США, – то он, видите ли, прилетает в Мадрид, то улетает, то снова прилетает.

Увидев вытянутые лица встречающих, Ричард Гор убрал с лица заготовленную на борту улыбку.

– Что случилось, господа? Мы были вынуждены сесть в Маракеше, и, черт побери, никакой связи с Мадридом, чертовы магнитные бури! Ну, как тут у вас, надеюсь все в порядке?

В 10.37 самолет авиакомпании «Иберия» борт № 2313 «проявил» себя к удивлению операторов станций слежения за самолетами, пересекающими Атлантику; восстановилась с ним и радиосвязь. Первый пилот с удивлением отметил, что и сам ничего не понимает. Чудеса какие-то. Наверное, магнитные бури.

В 14 часов по местному времени самолет борт № 2313 приземлился на частном аэродроме в Техасе.

В 14.15 вертолет с командой полковника Броунинга и картинами из Музея «Прадо» уже были в «Эскориале».

В 14.30 в присутствии адвоката мистера Роберта Локка помощник окружного прокурора миссис МакКормик предъявила г-ну Локку обвинение сразу по нескольким статьям – там были и организация убийств, и организация похищения картин из Музея личных коллекций в Москве, и организация похищения картин из музея «Прадо» в Мадриде, и заказ на похищение картин из ряда личных коллекций в Париже, Варшаве, Будапеште, Мюнхене, Барселоне, Флоренции, Санкт-Петербурге.