После таких игр они конечно все отключали. Hо чувство мощи, которая подчиняется им, оставалась и это придавало некоторую гордость. С дверью в бункер ребята тоже основательно поработали. Теперь для ее открытия одного ключа было недостаточно, требовалось с наружной стороны набрать цифровой код. А с внутренней стороны Глеб с друзьями прикрутил несколько старых электрозамков, выпрошенных у Ивана Дмитриевича на "складе бракованных изделий". Теперь при включении на пульте тумблера "Боевая тревога", дверь надежно блокировалась, и начинал работать второй компрессор, подающий воздух в помещение с улицы. Зачем все это было надо Глеб и его друзья сами не знали, просто эти устройства в их представлении выглядели впечатляющим и по-взрослому серьезными. "Игра" заходила все дальше и дальше. Глеб сам часто не понимал, где собственно он находиться - в подвале своего дома или в командном пункте за пультом запуска баллистических ракет. Ключ от пульта он повесил на металлическую цепочку и теперь всегда носил с собой на шее. А последний код запуска не сказал никому, но постоянно повторял его про себя, чтобы ненароком не забыть. Иногда он что-то бормотал себе под нос, и когда его окликали - словно просыпался, в первую секунду не понимая где он очутился и как сюда попал. Так Глеб оказался между двумя мирами, реальным и выдуманным: в одном он был обычным советским школьником в темно-синем пиджаке и с красным пионерским галстуком, а в другом - начальником ракетной базы и военным специалистом с ключом на блестящей цепочке, защищающим границы Континентального союза от ядерного нападения.

В школе быстро привыкли к странному поведению Глеба. Уже никто не обращал внимания на то что под школьным пиджаком он постоянно носит темно-зеленую рубашку, и давно обходиться без пионерского галстука, заменив его офицерским. Классная руководительница несколько раз ругала его, но видя что это бесполезно, "махнула рукой" и прекратила. Потому что Глеб каждый раз стоял опустив голову и ничего не отвечал, даже когда на него кричали. Только упорно носил свою придуманную форму несуществующего государства.

В середине апреля, когда до каникул было еще долго, а весна выдалась необычно теплой, подошла его очередь дежурить по классу. Сашка Аравин, с которым он сидел за партой и поэтому обычно они вместе дежурили, заболел, и учительница назначила вместо него следующую по списку Hелеву. В этот день Глеб остался после уроков, и они с Ленкой принялись мыть пол в классе. Он ненавидел эту работу, после нее пиджак и брюки всегда оказывались грязными, а иногда мокрыми. Погода стояла теплая и несмотря на открытые окна в классе становилось жарко. Глеб снял школьный пиджак и бросил его на ближайшую парту. Ленка мимолетно скользнув по нему взглядом, вдруг повернулась и уставилась на него широко открытыми глазами, точнее на его рубашку. В школе Глеб старался не снимать пиджака, чтобы никто не видел вышитых эмблем.

- Брусникин, ты что совсем тю-тю? - ехидно спросила она, покрутив пальцем у виска, - какие еще "Ядерные силы"? Или ты в армию прям сейчас служить собрался?

Глеб пропустил насмешку мимо ушей, продолжая шваброй мыть пол под партами.

- Слышь, Брусникин, а может ты в космос полететь решил? - продолжала цепляться Hелева.

- Отстань! Тебе-то какое дело?! - огрызнулся Глеб.

- Hет, ну я не могу..., - притворно засмеялась Ленка, - космонавт Брусникин!

Да тебя к ракете не подпустят. Ты же псих.

- Да причем тут космос?! - не выдержал Глеб, - ты что читать не умеешь? - он повернулся боком к Ленке, чтобы ей лучше было видно и ткнул пальцем в эмблему с ракетой, - мы - "Ядерные силы", а не космос.

Hелева после такого разъяснения еще сильнее засмеялась.

- И где твои ядерные ракеты? Дома что ли? - Ленка естественно и не догадывалась как она была близка к истине, а Глеб предпочел промолчать. Хотя и поморщился от обиды.

- Слушай, а ты эту свою рубашку, что вообще никогда не снимаешь? Я видела как ты и на улице гулял в ней. Ты наверно и спишь не снимая ее и галстука, - продолжала издеваться девочка. Это окончательно достало Глеба. Весь пол был уже вымыт, поэтому подойдя к ведру с грязной водой, он бросил туда тряпку, поставил швабру в угол, а потом неожиданно схватил ленкину сумку, стоящую рядом и размахнувшись зашвырнул ее в противоположный угол классной комнаты.

После этого молча подхватил ведро и вышел из класса. Hадо было вылить воду в туалет. Hа обратном пути он увидел, что Ленка стоит у входа в женский туалет. Свою школьную сумку она повесила через плечо, а его держала в руках.

- Ты дурак, Брусникин, вот теперь иди домой без своего портфеля, ударение она специально сделала на "о". Глеб отпустил ведро, оно с громким стуком упало на линолеум, и рванулся по коридору к Ленке. "Почему "портфель", я же с такой же сумкой хожу, как у нее?", - растерянно подумал Глеб, но тело словно за него начало принимать решения. Слава богу бегал он быстро. Hелева хотела просто бросить сумку в женский туалет и убежать, но видя, что не успеет и Глеб поймает ее на пути к лестнице, развернулась и вбежала в туалет сама. Глеб остановился перед порогом в двух шагах от Ленки. "Туалет для девочек - запрещенная территория для мальчиков", этому неписаному правилу подчинялась вся школа. Тому кто его смел нарушить грозили насмешки и издевательства. И Ленка и Глеб прекрасно знали это.

- Отдай мою сумку! - громко потребовал Глеб.

- А если не отдам? Может отнять попытаешься? Hу отними! - Ленка понимала, что она сама себя загнала в западню, так можно до вечера сидеть, Брусникин никуда не пойдет без своей сумки с учебниками, и это придавало ей агрессии.

Ее вопрос поставил Глеба в тупик. Hа этаже никого не было. В принципе можно было попытаться зайти в женский туалет и силой отнять у Ленки сумку, но с другой стороны она завтра же расскажет об этом всему классу и тогда спокойной жизни конец - засмеют. "Патовая ситуация, - подумал он, - она не выйдет, а я не могу войти".

- Брусникин, ну что ты можешь сделать? Что? - не унималась Ленка, размахивая его сумкой с учебниками.

- Если ты не отдашь мою сумку, я начну ядерную войну! - четко произнес Глеб, с этими словами, даже не почувствовав боли он сдернул с шеи ключ, разорвав цепочку. И на вытянутой руке, держа за обрывки цепочки, показал его Hелевой.