Доля ее смешивается с частями табака и батата, и эту отраву кандидат в жрецы обязан выпитьnote 245. Вот тогда он становится верховным пиэй! Выдержавший все испытания получает право распоряжаться жизнью и смертью любого члена племени, по своему усмотрению эксплуатирует их легковерие, дает волю своим инстинктам. Слово и взгляд его священны. Ему дозволено все, и его безнаказанность абсолютна, хоть бы он и проявил самое дикое невежество. А не знает он ничего решительно. Неграм по крайней мере, известны противовоспалительные и отвлекающие средства. Их домашние рецепты часто бывают полезны, мы это уже наблюдали в первой части нашей книги.

Что касается индейцев, то трудно даже представить всю меру их дремучести, она сопоставима разве что с глупостью тех, кто им слепо повинуется. Медицинская практика их ограничивается несколькими фарсовыми обрядами, состоящими из прыжков, завываний, битья в барабан, вдуваний и проч. Повезло еще тем пациентам, которых полумертвыми не напичкали до отказа экскрементами животных или жабьими глазами.

Пиэй не способен поставить банки или сделать кровопускание. Он не имеет ни малейшего представления об отвлекающих лекарствах и оставляет перелом срастаться, как ему заблагорассудится. Потому среди индейцев очень много калек. Но что до этого колдуну! Его медицина всегда права, и больной сам виноват, если не выздоравливает.

В племени Акомбаки был молодой претендент, прошедший все испытания, кроме последнего. Вот причина, по которой тело покойного должно было сохраняться восемь дней, несмотря на недовольство Бенуа. Празднество намечалось в полном объеме: похороны колдуна, страшная месть наславшему погибель на пиэй, восшествие кандидата в сан своего предшественника — все говорило об особом значении этих торжеств.

Потоки кашири, вику, вуапайя омоют это всеобщее ликование. Будут есть, пить, сражаться. Историческая память надолго сохранит отзвук подвигов, которые должны вскоре свершиться. Известие о них потрясет весь тропический край.

Похоронные празднества начались под водительством Акомбаки. Временный пиэй следил за выполнением церемониала. Поскольку смерть наступила вдали от деревни, прах покойного должны были доставить туда в свое время и с надлежащим ритуалом. Первая часть обряда, выполняемая на месте катастрофы, напоминала у цивилизованных народов помещение во временный склеп останков человека, погибшего далеко от родных мест, вслед за чем совершался перенос останков в семейную усыпальницу.

У индейцев нет кладбищ. Умершего хоронят в его хижине после законных восьми дней общего прощания с телом. Родственники и друзья, не просыхающие от пьянки с утра до вечера, стараются перекричать друг друга в воплях и завываниях над трупом, отчаянно колотя при этом в барабаны. Все время можно наблюдать непрерывное движение наполненных и опорожненных глиняных кувшинов, постоянную толкотню приходящих и уходящих в неуемном гаме и возлияниях.

На восьмой день выкапывают могилу в земляном полу хижины; тело, которое находится в ужасающем состоянии разложения, выставляют открытым на коптильной решетке — необходимая предосторожность, иначе оно может развалиться на куски. Все племя проходит перед ним, каждый поочередно падает ниц, пьют из гуляющего по кругу большого кубка, и на этом церемония завершается. После чего опускают в могилу горшки с трупной жидкостью, затем вооружение и гамак умершего, а уж потом и самого покойника. Отныне хижина заброшена, и никто не переступит ее порога.

Некоторые индейцы, среди них рукуены, сжигают мертвых, тоже после восьмидневной открытой выставки. Кремация останков в состоянии гниения — по крайней мере гигиенический акт, хотя и несколько запоздалый. Другие подвергают покойных копчению — например, племя лоямпи и некоторые из эмерийонов. Тогда тела умерших превращаются в мумии, и их оставляют в открытом виде в могилах, выкопанных в хижинах.

Наконец, если индеец умирает очень далеко от своей деревни и физически невозможно доставить тело, то спутники должны принести его волосы. Этот обычай распространен не только у краснокожих, но и среди негритянских племен бассейна Марони, — бош, бони, юка или полигуду. Волосы покойного тщательно укладываются в короб, перевязанный лианами или хлопчатобумажными веревками. Сквозь крепления продевается длинная палка, и двое мужчин несут груз на своих плечах, впоследствии реликвия торжественно вручается родным умершего.

Церемония похорон волос точно такая же, как и погребение самого тела.

Будет ли со временем сожжен или подвергнут копчению погибший пиэй из племени Акомбаки, в данный момент значения не имело.

Наскоро соорудили хижину, подвесили на столбах гамак, положили туда мертвого и установили внизу сосуды. Эти операции выполнялись с невероятной быстротой. Учитывая присущую индейцам апатию (никогда не увидишь его бегущим!), такая стремительность представлялась просто поразительной. Сразу же после этого разрешалось пить; для желудков сухих, как трут, выпивка была священна и обязательна.

Бенуа расщедрился и раскупорил несколько бутылок тафии, чтобы товарищи более терпеливо могли пережидать бесконечное потребление кашири, главного напитка на индейских празднествах.

Его приготовление составляет важную заботу местных жителей, испытывающих к кашири прямо-таки пламенную страсть, доходящую до безумия. Любые житейские события становятся горячо желанным поводом для пьянства: рождение, смерть, похороны, свадьба, посадка растений, охота, рыбная ловля, сбор урожая, спуск на воду лодки, обжарка маниоки и проч. Кашири входит существенным элементом во все развлечения и увеселения.

Поскольку производство напитка довольно длительно, а срок хранения невелик, то заготовляют его в огромных количествах. Чтобы получить сотню литров забродившей жидкости, берут примерно пятьдесят килограммов свеженатертых корней маниоки, добавляют двадцать килограммов батата, также превращенного в муку. Смесь помещают в двух больших глиняных сосудах, называемых канари, украшенных весьма любопытными рисунками, делают эти сосуды индейские женщины. Затем наливают по пятьдесят литров воды в каждый канари, установленный на трех камнях, образующих треножник. Слабый огонь поддерживается под сосудами, и счастливый смертный, приставленный к божественной жидкости, размешивает смесь до полного растворения. Затем содержимое кипятят до образования плотной пленки. Когда примерно четверть емкости испарится, полуфабрикат снимают с огня, переливают в другой сосуд и оставляют на тридцать шесть часов, после чего жидкость приобретает легкий винный привкус.

Происходит активное брожение, и кашири готово. Остается лишь пропустить его через сито, манаре. Полученный напиток называется пуаре. Он очень приятен на вкус, обладает предательской свежестью в том смысле, что полное опьянение наступает совершенно незаметно.

Итак, тридцать шесть часов ожидания предстояло Акомбаке и его людям, пребывавшим уже на хорошем взводе благодаря щедротам Бенуа. Тридцать шесть часов для истомившихся от жажды — это очень много, и все запасы авантюристов провалились бы в эти ненасытные глотки, но краснокожим требовалось позаботиться о запасах вику.

Что такое — вику?..

Будучи в целом на диво беззаботными ко всем житейским вопросам, индейцы проявляют максимум предусмотрительности, когда речь заходит о спиртном. Они не садятся в лодки, не забрав с собой тщательно упакованные в листья канари, и неизменно загружают пироги большим количеством сухой массы, называемой вику. Это вещество имеет то преимущество перед кашири, что из него можно изготовить в несколько минут игристый напиток, не менее приятный и не менее крепкий.

Если и здесь кассав (лепешки из маниоки) служат базовым продуктом, то процесс приготовления иной. Молодая индианка, занятая этой работой, пережевывает около килограмма кассав, обильно смачивая каждую порцию слюной, затем перемешивает все это вместе, чтобы образовалась закваска, бродильное начало. У индейцев галиби этот продукт называется мачи. Двенадцать килограммов кассав, размоченных в воде и тщательно размельченных, перемешивают с мачи. Получается довольно плотное месиво, которое подвергается брожению в течение тридцати шести часов и «всходит», как хлеб на дрожжах. Затем его высушивают на солнце и хранят для последующего употребления.