Ладно, Ви-псих, потом разберемся с тобой. А сейчас постараемся выяснить, что же происходит на третьем уровне.

У двери в знакомый коридор дежурил наемник, из тех, что прибыли с подкреплением. Сержанта Роберта Лонга он в лицо знать не мог. Заваренные двери уже разблокировали, и Марк беспрепятственно прошел в коридор, стены которого оплавились от огня выжигателя. Воняло здесь отвратительно.

Хорошо, что корыто анималов оказалось столь крепким. А если бы треснуло?

Корвин – и не только он один – захлебнулся бы в мерзкой жиже.

“Не надо преувеличивать, Марк, – с отеческим добродушием заметил голос предков. – В этом случае двери отсека немедленно закрылись бы, реагент бы плескался только в коридоре, а потом его бы слили в открытый космос, галактика велика, мусора можно выбросить много”.

Корвин медленно, очень медленно двинулся вдоль коридора. Он ждал переноса в любой момент. Еще шаг, и он окажется в Пирамиде. Да, точно, как раз возле этой ниши Корвин валялся, когда очнулся на станции. Значит, нуль-кабина должна быть чуть дальше. Сердце отчаянно забилось. Марк сделал последний шаг и…

Ничего не произошло. Ровным счетом ничего.

Еще один шаг. Опять ничего. Так он прошел до следующих закрытых дверей. Как раз оттуда вырвались беглецы, а вслед им швырнули гранату. Сейчас почерневшие двери были сомкнуты и напоминали надменно поджатый рот; тускло горела аварийная синяя “вечная” лампочка, наскоро приделанная на месте уничтоженной взрывом. Марк открыл дверь ключом сержанта Лонга. За этим коридором находился еще один. Виднелись оранжевые пятна наскоро приваренных заплаток. Двери в боковые коридоры были заблокированы, светились предупредительные надписи: “Выход запрещен. Разгерметизация”. Похоже, здесь атакующие прожгли переборки. Если так, то на станцию они прорвались через канал слива реагента из корыта дока. Атака на верхние уровни была отвлекающей – колесничих интересовал именно третий уровень. Марк миновал отсек за отсеком, но ничего интересного не обнаружил. Так и добрался до одного из четырех пассажирских лифтов. Здесь дежурили двое наемников. Очень верное решение – выставить в этом месте охрану. Обычно, пытаясь захватить боевую станцию неповрежденной, противник атакует через лифтовые шахты внутренних лифтов, занимая уровень за уровнем. Грузовые для этого не годятся: они расположены снаружи станции, и чтобы через них прорваться, приходится взрывать два ряда шлюзовых дверей, что и сделали колесничие несколько часов назад, пытаясь захватить док.

– Что-то ищем, сержант? – спросил охранник.

– Лейтенант Вин велел узнать, откуда взялись те парни, что взорвали термогранату, – тут же нашелся сыщик.

“Молодец, Марк! Работаешь на троечку”, – похвалил голос предков.

– Через слив прорвались, суки, – сообщил охранник, подтвердив догадку Корвина. – И принялись палить без разбору, пока их самих не грохнули в третьем секторе.

– У них были гранаты термо-лайт, – пояснил второй парень. – Выжигают органику, а конструкции практически не страдают.

– Боялись повредить корыто анимала? – предположил фальшивый сержант Лонг.

– Может быть. Ну, ничего! Мы теперь запломбировали сливы. Второй раз им по этой дорожке не пройти.

Корвин вернулся назад, вновь открыл дверь в коридор и медленно двинулся к противоположной двери.

“Я бы на твоем месте так не рисковал, – вновь напомнил о себе голос предков. – Ты же ни черта не понимаешь в нуль-переходах”.

“А я рискну”, – огрызнулся Марк.

Теперь он уже не шагал, а семенил, сдвигаясь каждый раз на несколько сантиметров. Но и эта тактика не принесла результатов. Он так и не перенесся в Пирамиду. Марк повернулся и попробовал еще раз пройтись. В этот момент вместо нуль-канала открылись двери у него за спиной.

Лациец вздрогнул всем телом и обернулся.

Перед ним стоял лейтенант Вин. Офицер переоделся в боевой в новенький боевой скафандр. Правда, стекло гермошлема поднял и перчатки снял. Черный ствол бластера направил Марку в живот. Точь-в-точь как Минуций Руф совсем недавно. Похоже, у Корвинов враги повсюду, и не только на Лации.

– Синьор Лонг, – проговорил лейтенант, кривя губы. – Что ты мне хочешь сказать? Наверняка что-то очень важное.

– Я пытаюсь отыскать логику в действиях колесничих, – пробормотал Марк, не отрывая взгляда от оружия. Сказал он правду, но вряд ли лейтенант ему поверил.

– Ганс остался жив, ты слышал?

– Еще нет.

– Кто такой Ганс – ты знаешь?

– Не припоминаю. Кажется, это рядовой под моим началом, – попытался выкрутиться лациец.

– Нет у тебя под началом таких рядовых. Как примитивно, сержант Лонг! Неужели разведка колесничих совершенно деградировала?

– Я – не колесничий! – отвечал Корвин надменно.

– Неужели? Может быть, станешь утверждать, что ты действительно сержант Лонг?

– Нет. – Запираться было, по меньшей мере, глупо. Скорее всего, лейтенант знал сержанта в лицо.

– Тогда кто?

Марк молчал. Сказать, что он с Лация, было невозможно.

– У тебя заметный акцент. Тот, кто хоть однажды слышал речь колесничих, тут же скажет, что ты из их числа.

– Я действительно с Колесницы. Но не колесничий.

– Ну, ты и загадку загадал, парень! – хмыкнул лейтенант Вин. Но продолжал сжимать в руке бластер – ствол ни на миг не дернулся.

– Я – бывший раб. Мне удалось бежать. Я оказался на Петре. Там полно бывших рабов. Потом подался в наемники и попал сюда. Но мне захотелось сделаться сержантом, я взял жетон погибшего и его куртку.

– Что за ахинею ты несешь, братец? Я бы скрутил тебя и отдал капитану Гоцци, но ты, парень, отлично дрался. Если бы не ты, нас бы прихлопнули. “Колесничий не может так поджаривать своих”, – сказал я сам себе. Единственный твой шанс – сказать мне правду. Может быть, я смогу спасти твою шкуру. Бывший раб.

“Рассказать этому парню все как есть? Пожалуй – это единственный способ остановить прорыв колесничих на базу. Мне нужен помощник, так пусть помощником будет нер. Наверняка с точки зрения разведчика я поступаю безрассудно. Но мои предки не были разведчиками”, – Марк не понял, кто рассуждал, он сам или голос предков. Да это и неважно. Иного варианта действий не подворачивалось.

– В этом коридоре находится нуль-кабина. – Марк осторожно подбирал слова. Нужно было, чтобы лейтенант поверил, но при этом не следовало болтать лишнего. – Кабина ведет на другую планету. Она то включается, то выключается. И чтобы заставить работать ее постоянно, колесничие хотят захватить базу.

– Ты это только сейчас придумал? – насмешливо спросил Вин.

– А как я, по-вашему, попал на базу, сразу на третий уровень?

– Черт, – пробормотал лейтенант. – Значит, ты…

– Вывалился через кабину в этот коридор за пару минут до того, как здесь все сожгли. Я ненавижу колесничих, клянусь всеми звездами Галактики.

Лейтенант задумался. Рассказ самозванного сержанта выглядел полным бредом. И одновременно он объяснял многое: безумную атаку колесничих, появление самозванца и нежелание атакующих применять тяжелые орудия на нижних уровнях, в то время как верхнюю половину станции они разнесли в хлам.

– Что ты делал, когда был рабом на Колеснице? – неожиданно спросил Вин.

Лейтенант явно колебался. Он верил и не верил.

– Был рабом барона Фейра. Дергал на грядках ле карро. То есть морковь.

Вин прищурился.

– Значит, говоришь, где-то здесь нуль-кабина?

И в этот миг она включилась.

Огнем наискось разрезало коридор, будто кто-то синим светящимся лезвием взмахнул в воздухе. Из пореза вывалился человек в серо-коричневом комбинезоне, с кобурой на поясе. Мерд! Колесничий!

Вин кинулся к нему, держа бластер наготове.

– Руки! – заорал он не своим голосом.

Человек, выпавший из распоротого пространства, корчился на полу. Его трясло, одежда покрылась инеем, лицо было белым, губы прыгали.

– Назад! – ахнул Марк. – Назад, лейтенант!