- К сожалению, Иосиф Виссарионович прав,- с апломбом ответил Поскребышев.

- Но как быть, как исправить эту ошибку нашего

аппарата и одновременно обезвредить бухаринцев?- спросил Сталин. И сам же ответил:

- Вот мы с Лазарем Моисеевичем и Вячеславом Михайловичем договорились о следующем: пока бухаринцы еще не успели реализовать украденные документы, мы должны предупредить наших людей, наших членов ЦК и руководителей армии о той провокации, которую готовят против них бухаринцы. Для этого есть только один путь - сотрудники аппарата ЦК, допущенные к работе в "Особом секторе", должны немедленно выехать на места и ознакомить этих товарищей с выписками из их личных дел, которыми против них хотят воспользоваться бухаринцы.

Сталин закончил свое изложение одним строжайшим предупреждением "выписки эти предъявляются соответствующим товарищам не как выписки из их личных дел, а как перехваченный ЦК материал бухаринцев". После ознакомления товарищей с выписками командированные должны взять у каждого из них письменное объяснение по двум вопросам:

1. Что может сказать этот товарищ в свое оправдание по существу обвинения, которое выдвигают против него бухаринцы?

2. Если он опровергает этот компрометирующий его материал, то чем он объясняет поведение группы Бухарина?

Роли были распределены. Новогодняя встреча кончилась. Прямо с этой встречи "Генерал" приехал к Томскому и изложил весь план Сталина Бухарину и Томскому в присутствии Сорокина.

Какова была реакция у Бухарина и Томского на план Сталина, Сорокин не рассказывал, но я живо помню реакцию кружка Зинаиды Николаевны, когда мы через два или три дня после Нового года обсуждали этот план на ее квартире. Мы собрались довольно поздно вечером, но так как инициатор данной встречи "Генерал" все еще отсутствовал, делились пока впечатлениями от встречи Нового года. Разговор как-то не клеился, тем более, что Сорокин был почти безучастен, хотя Зинаида Николаевна старалась вывести его из "равновесия", что ей явно не удавалось. Только "Нарком" на этот раз был очень оживлен и без умолку хвалился своими, по всей вероятности, мнимыми успехами на охоте под Новый год, так что Сорокин при каждом его новом удачном выстреле недоверчиво покачивал головой или строил насмешливую гримасу. Когда же "Нарком", уничтожив сонмы уток, куропаток, зайцев и пару лисиц, начал целиться в волка, Сорокин резко оборвал "выстрел":

- Давайте оставим холостые выстрелы. Лучше расскажи, почему у тебя не хватило пороху на московском активе, когда надо было стрелять в Кагановича?

- Но я никогда не охотился сразу за двумя зайцами,как ты на активе в ИКП,- рассердился "Нарком".

- Заяц за зайцем не охотится,- ответил Сорокин.

- Перестаньте говорить глупости,- вмешалась Зинаида Николаевна.

Очень кстати раздался звонок. Явился, наконец, "Генерал".

- Я совершенно уверен, что Зинаида Николаевна,а вместе с нею и вы будете снисходительны ко мне заопоздание, если я поведу свой рассказ с конца,-начал "Генерал". Он сообщил, что был на инструктивномсовещании в ЦК и что на рассвете на специальном юнкерселетит на Кавказ для обработки руководителей края. "Генерал" изложил "план Сталина" и рассказал, кто куда направляется из аппарата ЦК для его проведения в жизнь.

- Чудовищное дело Бейлиса против всей ленинскойгвардии,- вот сущность плана,- заключил свое сообщение"Генерал".

- Почему же ты едешь тогда?- недоумевающе спросила Зинаида Николаевна.

- Разве тебя не информировал Сорокин?

- Он просто рассказал, что Бухарин не верит в успехподобной провокации, Рыков с этим согласен, Томский,как всегда, бросается в другую крайность, а о твоей поездке и речи не было.

- Поеду ли я и куда, я, собственно, узнал только вчера.

- Но знают ли об этом "наши"?

- Разумеется.

- - Ну, и?

- Ну что об этом толковать, Зинаида? "Отцвели цветы, облетели листы", и не революционеры мы больше,- ответил "Генерал" и, тяжело вздохнув, добавил:

- Только один Томский остался верным и революции, и самому себе, а остальные, извините за выражение, просто бабы!

- Я думаю, что Николай Иванович прав, когда думает, что члены ЦК партии настолько умны, чтобы не

поверить дешевой провокации,- вмешался в беседу Резников.

- Да, это слишком птицы стреляные, чтобы их могли ловить на тухлой мякине Сталина,- вставил свое слово охотник-"Нарком".

- В том-то и дело, что тут вовсе не "тухлая мякина", а действительно серьезные обвинения, дискредитирующие членов партии, но преподносимые им от нашего

имени.

- Я этому не верю,- упорствует "Нарком". Сдерживая внутреннее возмущение, "Генерал" неторопливо вынимает

из портфеля напечатанные на официальном бланке ЦК выписки "из материалов правой оппозиции" и начинает читать:

- Белов, командующий Северо-Кавказским военным округом, был левым эсером, переписывается с сосланны ми троцкистами, поочередно живет с женами работников

своего штаба...

- Андрей Андреев, секретарь крайкома партии, до революции был активистом в меньшевистском профсоюзе, во время войны - "оборонцем". После революции растра

тил крупные суммы денег ЦК Союза железнодорожников,но от суда увильнул. Хронический пьяница...

- Филипп Махарадзе - председатель правительства Грузии, втайне вместе с национал-уклонистами и грузинскими меньшевиками в эмиграции готовит выход Грузии из СССР...

- Мирзоян - секретарь ЦК партии Азербайджана,был на секретной службе Англии на Кавказе, крестил детей в армянской церкви...

- Фабрициус - командующий особой кавказской Красной армией, бонапартист и морфинист-Список был довольно длинный, со многими пикантными подробностями, которые присутствующие слушали с возрастающим недоумением. Под каждым именем политическое обвинение чередовалось с обвинением "бытовым" - пьяница, развратник, растратчик, морфинист.В те годы такие обвинения выглядели так же грозно, как и политические. Закончив список, "Генерал" вопроситель но посмотрел на "Наркома", но последний меланхолично заметил: