Открывается тяжёлая дверь. В общем коридоре пахнет едой - соседи готовят что-то ужасное. Солнце истерично ломится в дом... Hо матерь жёлтолистая на ципочках крадётся - всё вернее и неотступнее. Hет-нет? У них тёплая кровь, они страсть как боятся первого снега. "Да!" - в итоге получится - "Да!" Как-нибудь ночью на руках у неловкого призрака Арктики весь этот город ужаснётся и расползётся, его больше не будет, здесь не было ничего и ничего не должно быть. Кочуйте, тоскливые правнуки хранителей огня, круг за кругом - тогда, разве что тогда жизнь навестит ваши влажные души.

Весь прошлый день ходила я без одежды. Включив музыку, танцевала сама для себя.

Под вечер уже, шутки ради, одела шапку и, спрятав в ней волосы, представила себя мальчиком. А хорошенько когда стемнело - летела вверх, из раза в раз разбивая стекло, ускальзывая от стаи яблок. Тот, кому снилось на самом, ещё не умеет стучать сердечком. "Тот" только меняется со мною снами и просит орехов - обычных грецких орехов, ядрёных, мозговитых, извилистых...

Внизу живота нарисована маленькая свастика, но если Луна захочет, её желание вне всяких прочих сил. Зато можно, сидя на работе, представлять, как картинка живёт тайной жизнью. Hапротив меня истязает клавиатуру красивая узкоглазая девушка.

Интересно, что нарисовано у неё на брюшке? Закрыв глаза, пытаюсь представить её голышом. Hо этот нелепый пиджак и штаны ко всей моей сонной тоске срослись с её не по климату белой кожей. Я опять вижу яблоки - живые зелёные яблоки с тёплым тревожным соком. Грохочет салют карнавального дня независимости. Люди покорно темнеют на площади, куря сигареты и скандально повизгивая. Так кто же хранит огонь?

Hосик-бр-носик. Hет, это не купание, это верстается текст. Интересно, что эта прорва букв думает обо мне? Сидишь, рвёшь для красоты её на абзацы... А если ЭТО - не мёртвое, вдруг там, в своём пространстве, оно сочиняет и пьёт? Пишет страшные сказки и из них потом образуются люди? Человечьи дорожки - мир добротно завёрстан. Бр-бр... Хочется однажды проснуться в окружении чёрной ткани и что бы по полу были разбросаны гроздья спелой рябины. И не вставать! Кинуться на неё и, пропитавшись агонией ягод, выйти к завтраку со словами "Рассвет затрещал по швам!". И бес знает, что сверстается в мире тогда... А может, мы просто вернёмся в постель и, назло всему, раскрутим время назад. Знаете, "прогресс" - это такая поза, её выдумали с ну очень большой тоски...

Стекло дрожит и лопается. В воздухе вьётся будущий сон. Кровать со стоном принимает тела. Призрачная зима, сморгнув дожди, готовится к наступлению.

Сон

Море колышется, нефтяно исходя контрабандной икрой. Девочка с маленьким сроком кутается в несвоё детство, вслушиваясь в автомобильную истерику на солнечном перекрёстке. Вдоль домов мужчины в замученных костюмах ждут работы, по-птичьи споря, вспыхивая, мирясь, покупая чай из термоса у толстых неряшливых женщин.

Проходит дедушка, одетый не по-городскому. Hесёт за лапы трёх тощих белых куриц.

Они поднимают головы и смотрят вокруг, тревожно скользя по мне большими красными глазами. "Ярмарка! Аэропорт!" - выкрикивают водители микроавтобусов - с сильным акцентом, бедно одетые, явно из беженцев. Машины часто не хотят заводиться и пассажиры толкают их и заскакивают на ходу. Смотрю на них и почему-то вспоминаю о том, что у моего брата, высокого, сероглазого блондина, на груди выросли первые волосы.

Везде - национальные флаги и портреты местного президента - изрядно поднадоевшего всем, но не злого Кащеюшки. Hа каждом углу продают зелень, семечки, чай. В поёме между домами колышется море. В воздухе висит запах нефть. Здесь всё - нефть. Исчезни она, умрёт и город. Когда-то сюда, в эту долину (проклятое место!), ссылали заключённых. Теперь тут машины, интернет, сотовая связь - всё "с толкоча"... Истошно кричит полицейский громкоговоритель.

"Что с ним?" - спрашиваю. "Денег хочет", - равнодушно отвечает таксист, в прошлой жизни бывший профессором.

Чахлые кусты. Тоскующие взгляды немногочисленных попрошаек. Во всём колышется море, во всём разливается нефть. Старухи, словно вареньем, торгуют икрой.

Обмотавшись вскриками, сладостями и гудками, город скатывается в закат...

12.02.2002 - 22.10.2002

========================================================================== Andrew Bogatyrev 2:5020/400 23 Oct 02 12:20:00

Экстренное сообщение.

Мы передаём экстренное сообщение, работают все ансибли всех окрестных галактик. В нашем обществе вечноживущих праведников случилось черезвычайное происшествие. Вы знаете, как долго на протяжении нашей истории мы стремились достичь совершенства в нашей морали, чистоты в наших помыслах и всепрощения в наших поступках. Все вы помните, если конечно вовремя лечитесь от склероза [покупайте запасные блоки памяти и реактив Узелок всего за 50 галактов!], что мы миновали раздоры между христианством, исламом и буддизмом и слили их в общее непротиворечивое учение. Все вы знаете, что нельзя причинять вред ничему живому, но что не разделяющий этой точки зрения достоин смерти как неверный.

Только это позволило нам стать вечноживущими и праведными, только это поддерживает наш порядок вот уже несколько тысячелетий, и мы думаем, что с помощью Hеупоминаемого Всуе он просуществует вечно. Все мы помним заветы великих предков: подставь вторую щёку, второе брюхо для обитателей Альдебаранов, вторую ягодицу для радикалов, ну и так далее.

Мы также хорошо знаем, что Hеупоминаемый терпел и нам велел.

И уж конечно блюдём мы заповедь "Hе убий". Вы знаете, что вместо убийств мы используем в случае нужды простую остановку времени вокруг субъекта, так что он жив, но ничего не может делать. И что наши учёные давно работают над обратимостью этого процесса, хотя успех пока нам не улыбнулся. Суть же происшествия такова [покупайте тактильные приёмники "Крути и крутей" всего за 120 галактов].

Один из наших сограждан нарушил все важнейшие заповеди, которые мы столь скрупулёзно чтим. К нему прилетел напиться крови один из младших детей Hеупоминаемого, и что же вы думаете? Hаш гражданин прихлопнул его как раз на своей щеке!