Таким образом, теоретики феминизма пришли к идее о необходимости различать биологический пол (англ. sex) как совокупность анатомо-биологических особенностей и социальный пол (англ. gender) как социокультурный конструкт, который общество "надстраивает" над физиологической реальностью. Не биологический пол, а социокультурные нормы определяют, в конечном счете, психологические качества, модели поведения, виды деятельности, профессии женщин и мужчин. Быть мужчиной или женщиной в обществе означает не просто обладать теми или иными анатомическими особенностями, а - выполнять те или иные социополовые (гендерные) роли. Именно это имела в виду С. де Бовуар, когда сказала: "Женщиной не рождаются, женщиной становятся".

Но помимо биологического и социального аспектов в анализе проблемы пола феминистки обнаружили и третий, символический, или собственно культурный его аспект. Мужское и женское на онтологическом и гносеологическом уровнях существуют как элементы культурно-символических рядов: мужское-рациональное-духовное-божественное- ...культурное; женское-чувственное-телесное-греховное- ...природное.

В отличие от первого - биологического - аспекта пола, в двух других его аспектах - социальном и культурно-символическом - содержатся неявные ценностные ориентации и установки, сформированные таким образом, что все, определяемое как "мужское" или отождествляемое с ним, считается позитивным, значимым и доминирующим, а определяемое как "женское" - негативным, вторичным и субординируемым. Это проявляется не только в том, что собственно мужчина и мужские предикаты доминируют в обществе. Многие не связанные с полом феномены и понятия (природа и культура, чувственность и рациональность, божественное и земное и многое другое) через существующий культурно-символический ряд отождествляются с "мужским" или "женским". Таким образом создается иерархия, соподчинение внутри уже этих - внеполовых - пар понятий. При этом многие явления и понятия приобретают "половую" (или, правильнее сказать, гендерную) окраску. Для обозначения культурно-символического смысла "женского" и "мужского" феминистские теоретики обычно используют термины "феминный" и "маскулинный".

В концепции гендера как социально сконструированной, символически проинтерпретированной, исторически меняющейся модели явно видны следы влияния теории деконструкции Ж. Дерриды, французского философа-постмодерниста [1]. Наибольшее влияние теории Дерриды прослеживается во взглядах представителей французского постмодернистского феминизма - Люси Ирригарэй, Хелен Сиксу, Юлии Кристевой. В меньшей степени это характерно для американского и еще меньше британского вариантов феминизма. При этом следует отметить, что если во французском феминизме анализ категории гендера через деконструкцию в большей мере носит экзистенциальный и метафизический характер, то в американском феминизме категория гендера скорее выполняет социальную и методологическую функции.

1 Термин деконструкция обозначает разгадывание метафор, разоблачение их скрытой логики, которая обычно существует как бинарная оппозиция понятий (мужчина - женщина, субъект - объект, культура - природа и т.д.). Деррида демонстрирует, что в такой оппозиции одна сторона всегда подчинена другой так, что не существует чистых различий без доминации. Термин деконструкция призван обобщенно означать любое разоблачение понятия как идеологически или культурно сконструированного, а не просто отражения природной реальности. См.: DerridaJ. Grammatology. 1976.

Конструирование категории гендера как аналитического инструмента открыло новые возможности для феминистского исследования общества и культуры. Оппозиция мужского и женского утрачивает биологические черты, а акцент переносится с критики в адрес мужчин и их шовинизма на раскрытие внутренних механизмов формирования западной культуры. Дело в том, что при построении системы знания, в частности философского, постоянно использовались некие базисные онтологические очевидности - свет и тьма, белое и черное, мужское и женское и т.д. И если многие из этих "очевидностей" могут иметь оттенки или относительный характер, то биологическая определенность пола явно выражена и устойчива. Может быть, именно потому о мужском и женском стали говорить как о неких "началах", что их использование в познавательных процедурах задавало некую четкость всей системе знания. Вместе с тем встроенность мужского и женского как онтологических начал в систему других базовых категорий трансформирует и их собственный, первоначально природно-биологический смысл. Пол становится культурной метафорой, "которая, - как отмечает Э. Фи, - передает отношение между духом и природой. Дух-мужчина, природа-женщина, а познание возникло как некий агрессивный акт обладания; пассивная природа подвергается вопрошанию, раскрытию, человек проникает в ее глубины и подчиняет себе. Приравнивание человека познающему духу в его мужском воплощении, а природы женщине с ее подчиненным положением было и остается непрерывной темой западной культуры" [1].

1 Fee E. Critiques of Modern Science: the Relationship of Feminism to Other Radical Epistemologies // Feminist Approaches to Science. P. 44.

Таким образом, оказывается, что метафора пола выполняет роль культурно-формирующего фактора. Иными словами, гендерная асимметрия является одним из основных факторов формирования традиционной западной культуры, понимаемой как система производства знания о мире. Именно поэтому формирование гендерного подхода в социальном и гуманитарном знании является гораздо большим, чем просто появлением новой теории. Это - принципиально новая теория, принятие которой иногда обозначает изменение ценностных ориентации человека и ученого и пересмотр многих привычных представлений и истин.

Одна из задач, которые ставит перед собой феминистская философия обнаружение гендерной детерминированности метатеоретических основ науки и традиционной западной гуманитаристики, и в первую очередь философии.

Феминистская ревизия западной философии