Маленький Пол Дэйвис, один из юных жителей Аберфана, был в это утро в начальной школе, расположенной у подножия горы. Рядом находились несколько коттеджей и ферма. Пятилетний Пол любил рисовать и даже набросал карандашом на листе бумаги, как тестообразная грязь, набирая скорость, ползет с горы. На другом рисунке мальчик изобразил гору грязи, стекавшую на его школу, и самолет с надписью "Национальный угольный совет", бросавший на гору бомбы.

А затем настоящая движущаяся гора накрыла начальную школу.

Позже, когда люди извлекли раздавленное тело маленького Пола из-под рукотворного оползня, стрелки остановившихся школьных часов показывали 9 часов 35 минут.

Поток грязи обрушился на деревню, ломая и круша все на своем пути.

Выжившие вспоминают, что они слышали скрип перемещающегося гравия и удары камней.

Гора словно предупреждала людей, что вот-вот обрушится на деревню.

Девятый вал

Священник Кеннет Хейс вспоминает короткие секунды катастрофы с ужасающей отчетливостью, ее мельчайшие подробности будут жить в нем до конца дней. Он повернул за угол и увидел, как вал грязи поднимается по тыльной стене школы, подталкиваемый сзади огромной массой оползня. Его девятилетний сын Дайфиг в это время находился там, среди обреченных.

"Грязь у меня на глазах накрыла школу, - сказал он. - Я видел последних живых, вынесенных наружу, и первых мертвых.

Я знал, что потерял своего мальчика, хотя его тело нашли только назавтра. Смертельная тяжесть оползня раздавила всех нас. Были уничтожены целые семьи. В четверг я похоронил пять человек из одного дома".

Филипп Томас вспоминает, как он кричал, когда камни дробили его руки, и безнадежно звал маму. Буквально за мгновение до того, как стена грязи поглотила школьное здание, он вышел со своим другом на крыльцо.

Филипп говорил: "Меня сразу же накрыла грязь, и я закричал. Затем пришел в себя уже тогда, когда люди выкапывали меня, а грязная вода все лилась и лилась. Роберт, который вышел со мной, был найден мертвым через два дня. Моя правая рука была сломана, и я потерял три пальца. Камни повредили ногу, раздробили таз, содрали волосы. Я истекал кровью, и врачи сказали, что я умер бы от потери крови, но грязь покрыла мое тело коркой и заменила кожу. Грязь наступала с такой силой, что раздавила мне селезенку, и ее должны удалить, оторвала одно ухо - надеюсь, что его пришьют на место".

Восьмилетняя Сьюзен Мэйбанк сидела в классе. Учитель случайно глянул в окно и увидел надвигающуюся черную гору, готовую поглотить школу. Он закричал, чтобы дети скорее спрятались под партами.

Дети подумали, что учитель предложил им поиграть в какую-то новую интересную игру, и быстро опустились на пол. Через несколько секунд грязь смяла стены, словно они были сделаны из бумаги. Учитель погиб мгновенно.

Сьюзен помнит, как ее накрыл холодный мрак.

Она не представляет, как долго пролежала погребенной под черной массой. Помнит только, что старалась пальцами проткнуть отверстие для воздуха и разгребала грязь в стороны.

Небольшая группа людей: пенсионеры, свободные от работы шахтеры, полицейские, пожарные, строители, врачи, адвокаты, хлебопеки и повара все, кто мог, примчались на место бедствия и голыми руками начали откапывать детей. Они-то и спасли Сьюзен, но многие ее подружки ушли навсегда.

Свидетели трагедии никогда не забудут мужчин, плачущих на раскопках. Их руки кровоточили, но они продолжали работать, чтобы спасти всех, кого еще можно было спасти.

Элизабет Джоунс находилась в западне несколько часов, прижатая к погибшему мальчику. Она уцелела лишь потому, что за мгновение до трагедии взяла из сумки деньги и вышла из класса, чтобы позавтракать.

"Я помню только, как меня завалило грязью, - вспоминает Элизабет, уже взрослая женщина. - Меня поглотила грязь в школьном коридоре вместе с маленьким мальчиком, который оказался подо мной. Когда меня освободили, я держала в руке шиллинг. Я уверена, что это он спас меня, и теперь храню его как талисман. Другой талисман - это гипсовая повязка, которую я несколько месяцев носила на ноге. Воспоминания, к счастью, все меньше терзают меня, они уходят, когда начинаешь думать о других делах. Но я получила серьезные внутренние повреждения, и в результате у меня никогда не будет детей".

Отчаянная борьба за спасение детей не прекращалась ни днем ни ночью.

Но чем больше проходило времени, тем меньше оставалось надежды: спасатели вынимали из моря черной грязи в основном уже трупы школьников.

Даже привыкшие ко всему журналисты не скрывали слез, когда тела погибших детей были перенесены в часовню, для того чтобы их могли опознать убитые горем родители.

В этот день в небо над Аберфаном поднимался один мучительный стон: "О Боже, за что ты покарал нас?"

С наступлением ночи загудели генераторы, и электрические дуговые лампы осветили развалины школы и соседних зданий. Оползень со свалки №7, словно насытившись, остановился.

В то утро, когда произошла катастрофа, Брин Карпентер находился в больнице. Туда его положили после обвала в шахте. Брин бросился к школе и стал свидетелем зрелища более ужасного, чем все, что ему случалось видеть под землей.

Он сказал: "Мы поняли, что наш сын, десятилетний Десмонд, похоронен здесь. Но нам сказали, что в больницу отвезли неопознанного десятилетнего мальчика. Мы было обрадовались, но оказалось, что это не наш сын. Позже, уже ночью, мы нашли тело Десмонда. Можете представить, как велико и безутешно было наше горе. На нашей улице погибли 14 детей. Два дома хоронили по два покойника сразу. Увы, время эти раны не лечит - стоит лишь на мгновение задуматься, как боль обжигает снова".

Пат Льюис оказалась одной из счастливиц, которой удалось убежать от оползня. Но ее старшая сестра Шарон погибла неделю спустя после своего девятого дня рождения.

Сидя в классе, Шарон увидела, как за спиной учителя, производящего утреннюю перекличку, раскалывается стена. Она закричала, и это позволило учителю вывести часть детей из школы.

Испуг, пережитый маленькой Пат, был настолько велик, что, придя домой, она извинилась перед мамой за оставленное в школе пальто.

Мать Пат, медсестра Шейла, вспоминала: "Мы с Пат побежали к уцелевшей части школы. Через выбитое окно залезли в класс. Внутри я увидела около двадцати школьников, их перетащило оползнем, когда он обрушился на здание школы. Все они нуждались в помощи. Правда, один мальчик самостоятельно выбрался из руин. Казалось, что с ним все в порядке, но он вдруг упал и умер.

Выживших я укладывала на одеяла в школьном дворе, а класс для самых маленьких превратила в пункт первой помощи. Я работала целый день, но после 11 часов утра из школы уже никто не вышел живым. Это был самый страшный день в моей жизни. В такой ситуации человеческие чувства обостряются до предела, и я все хорошо помню. Я знала, что не смогу пойти и опознать тело Шарон. Это сделал мой бедный муж. В субботу около 5 часов утра он пришел из часовни и сказал, что опознал ее. Она была найдена с теми детьми, которые остались в классе. Я сидела на стуле возле огня, прислонившись к стене, и громко плакала. Не знаю, как долго это длилось. Мне показалось, что целую вечность".

Погибших детей переносили в часовню, отмывали от угольной грязи. Всю ночь приходили родители, чтобы оплакать своих детей.

Аберфан застыл в глубоком трауре. Число жертв гигантского оползня было огромно - 144 человека. Большинству из 116 погибших школьников еще не исполнилось и десяти лет.

Потом, как это часто бывает, образовали правительственную комиссию для проведения расследования. Оно длилось пять месяцев.

Чиновники заслушали свыше ста свидетелей. В конечном итоге по никому не известным бюрократическим правилам подсчета правительство выплатило семьям, потерявшим ребенка, по 500 фунтов стерлингов компенсации. По 5000 фунтов получила каждая семья дополнительно из специального фонда, находящегося под патронажем королевы, принца Филиппа и принца Чарльза.