[504] Наука особенно полезна любящему Бога и познающему Бога, ибо она позволяет им глубже и доскональнее понять удивительные чудеса Его искусства, явленного в материи, и восхититься ими. Первый изучает и восклицает: «Смотри, как Дух проявляет себя в материи»; а второй говорит: «Смотри, вот штрих, положенный всесильной рукой моего Возлюбленного и Владыки, совершенного Художника».

[505] О, Аристофан вселенной, который взирает на мир свой и смеется мелодичным смехом, не позволишь ли ты и мне взглянуть на мир божественными очами и присоединиться к твоему смеху, наполняющему вселенную?

[506] Прибегая к смелой метафоре, Калидаса сравнивает снежные скалы Кайласа с громовыми раскатами смеха Шивы, нагроможденными друг на друга во всей своей белизне и чистоте. Это верно; и когда их образ запечатлевается в сердце, все земные тревоги рассеиваются, подобно облакам внизу, переходя в небытие — единственно реальное их состояние.

[507] Самый необычный опыт души заключается в том, что когда она обнаруживает, что образ и угроза возможных бедствий перестают волновать ее, исчезают без следа и сами бедствия. Именно тогда мы слышим, как за этими нереальными облаками смеется над нами Бог.

[508] Переуспел ли ты в усилиях своих, о Титан? Ты восседаешь на престоле, подобно Раване и Хираньякашипу, и прислуживают тебе боги и владыка мира? Но то, чего на самом деле искала душа твоя, ускользнуло от тебя.

[509] Ум Раваны полагал, что жаждет мирового господства и победы над Рамой; однако, цель, которую ни на минуту не упускала из виду его душа, заключалась в скорейшем возвращении на небеса и новом служении Богу. И кратчайший путь к этому она увидела в яростной схватке с Богом.

[510] Самая великая радость — быть рабом Божьим, подобно Нараде; самый страшный ад — будучи отвергнутым Богом, быть владыкой мира. То, что по невежественным понятиям более всего приближает к Богу, на самом деле более всего удаляет от Него.

[511] Слуга Божий — это уже кое-что; но более велик раб Божий.

[512] Конечно, нет большего счастья, чем быть владыкой мира, если пользуешься всеобщей любовью; но для этого тебе придется стать одновременно и рабом всего человечества.

[513] В конце концов, когда ты подведешь итог своему долгому служению Богу, ты обнаружишь, что главный твой труд далеко не совершенен и мало добра сотворил ты из любви к человечеству.

[514] Двумя делами раб Божий может совершенно угодить своему Господину: в благоговейном молчании подметая полы в Его храмах и сражаясь на ристалище мира за Его божественное осуществление в человечестве.

[515] Принесшего пусть малое добро людям — даже если он отъявленный грешник — Бог принимает в ряды Своих возлюбленных и слуг. Он непременно узрит лик Вечного.

[516] О жертва собственной слабости, не скрывай от себя лик Божий за покровом благоговейного страха, не приближайся к Нему в искательной слабости своей. Взгляни! на лице Его ты увидишь не суровость Царя и Судьи, но улыбку Возлюбленного.

[517] Ты не познаешь силы души своей, пока не научишься сходиться с Богом в поединке, подобном борцовской схватке двух друзей.

[518] Сумбха сначала любил Кали сердцем и телом, затем разгневался на нее, сражался с ней, и, наконец, одолел ее, схватил за волосы и трижды крутанул вокруг себя в небесах; в следующий же миг она убила его. Таковы четыре шага, ведущие Титана к бессмертию, и самый длинный и трудный из них последний.

[519] Кали — это Кришна, явленный в образе внушающей ужас Силы и исполненной гнева Любви. Своими яростными ударами она поражает самость в теле, жизни и разуме, дабы освободить вечный дух в нас.

[520] Согласно глубокой древнееврейской притче, наши предки пали из-за того, что вкусили запретный плод с древа добра и зла. Они избежали бы немедленных последствий, когда бы сразу же вкусили плода с древа вечной жизни — но тогда не осуществился бы замысел Бога в человечестве. Его гнев наше вечное благословение.

[521] Если бы ад существовал, это был бы кратчайший путь к высочайшим небесам. Ибо Бог поистине любит.

[522] Бог изгоняет нас из всякого Эдема, дабы нам пришлось пройти через пустыню к более божественному Раю. Если тебе непонятно, зачем нужен этот изнурительный переход по раскаленным пескам, значит, ты остался в дураках у разума и не познал сокрытую за ним душу свою — ее смутные желания и тайные восторги.

[523] Здоровый ум ненавидит боль; ибо страстное желание боли, которое люди порой взращивают в своих умах, ненормально и противоречит Природе. Но душе столько же дела до ума и его страданий, сколько дела кузнецу до боли железа в горне; у нее свои нужды и свои потребности.

[524] Порой жалость бывает хорошим заменителем любви; но она всегда всего лишь заменитель.

[525] Жалость к себе всегда рождается из любви к себе, но жалость к ближнему не всегда рождается из любви к нему. Иногда это эгоистическое желание оградить себя от вида страданий; иногда — презрительная подачка богача нищему. Лучше развивай в себе божественное сострадание, чем человеческую жалость.

[526] Не жалость, разъедающая сердце и ослабляющая внутреннее существо, но божественное сострадание, исполненное силы и покоя, и божественное участие есть та добродетель, которую мы должны развивать.

[527] Одно из самых горьких открытий для сострадающего по-человечески заключается в том, что избавление тела или ума ближнего от страдания не всегда служит ко благу души, разума или тела.

[528] Человеческая жалость рождается из невежества и слабости; она раб эмоций. Божественное сострадание понимает, различает и спасает.

[529] Сострадание, не делающее различий, — благороднейшая черта характера; непричинение и самого малого вреда ни одной живой твари высочайшая из всех человеческих добродетелей; однако, Богу несвойственно ни первое, ни второе. Ужели поэтому человек благороднее и лучше Вселюбящего?

[530] Люби людей, служи им, но остерегайся искать их похвалы. Подчинись лучше сокрытому в тебе Богу.

[531] Не слышать гласа Господа и Его ангелов — вот что такое душевное здоровье в мирском понимании.

[532] Узри Бога повсюду и не устрашись обличий Его. Уверуй, что всякая ложь есть истина в процессе становления или в процессе разрушения, всякая неудача — это скрытый успех, всякая слабость — это сила, которая прячется от себя самой, всякая боль — тайный и неистовый экстаз. Если ты тверд и непреклонен в вере своей, в конце концов ты увидишь и познаешь Всеистинного, Всемогущего и Всеблаженного.

[533] Человеческая любовь умирает из-за собственного экстаза, сила человеческая истощается из-за собственного напряжения, человеческое знание неспособно увидеть темную, скрытую от солнечного света сторону истины, имеющей вид шара; тогда как божественное знание объединяет противоположные истины и примиряет их, божественная сила растет тем больше, чем щедрее расходуется, божественная любовь расточает всю себя без остатка и при этом не иссякает и не уменьшается.

[534] Отрицание лжи разумом, ищущим истины, — одна из главных причин, почему разум не может достичь устойчивой, шарообразной и совершенной истины; божественный разум стремится не избежать лжи, но постичь истину, которая скрывается даже в самом нелепом и уводящем далеко в сторону заблуждении.