Мужчины запрыгнули на мотоциклы и, приказав девушке ждать Серегу, с потушенными фарами понеслись в Черные Грязи.

18

Было половина двенадцатого, когда Коломенцев возвратился домой. Выскочившая из постели Вероника видела из окна, как торопливо он въехал во двор и с потерянным лицом вошел в дом. "Сейчас с раскаянием упадет на грудь и начнет плакаться, - подумала Вероника, предчувствуя победу. - Мужики все одним миром мазаны: когда им плохо, неизменно возвращаются к женам". Она оказалась права.

Григорий зашел в спальню жены, пластом рухнул на одеяло и с отчаянием в голосе простонал:

- Я убил двоих.

Вероника вздрогнула, хотя знала, что этого не могло быть.

- Зарубил топором? - на всякий случай спросила она.

Коломенцев поднял голову и увидел в глазах жены насмешку. От этого его охватило ещё большее отчаяние.

- Я серьезно! Только что вот этими руками я пристрелил двоих, тряхнул ладонями президент.

- Ах, все-таки пристрелил, - иронично улыбнулась Вероника, облегченно вздохнув. - И кого же мы пристрелили?

- Смирнова, - с ненавистью прохрипел Коломенцев. - И эту сучку... его любовницу.

- На которой ты собрался жениться? - уточнила Вероника.

Коломенцев тяжелым взглядом посмотрел на супругу. Он хотел спросить: "Откуда ты знаешь?" - но вместо этого униженно пролепетал:

- Прости. Я был дураком...

Григорий потянулся было к жене, но она отстранилась:

- Расскажи, как это произошло.

- Он лежал в ванне. Я выстрелил... Он нырнул и больше не вынырнул.

- А долго ты ждал, пока он вынырнет?

- Минуты две.

- Целых две? - издевательски цокнула языком Вероника. - Как ты выдержал? Ты же боишься крови.

- Крови я не видел. Было все в пене.

- Ну а как ты убил свою возлюбленную? - поинтересовалась Вероника с издевкой в голосе.

- Из машины. Я выстрел в неё два раза. Она упала.

- Кровь была?

Коломенцев открыл было рот, чтобы воскликнуть: "Да сдалась тебе эта кровь!", да так и замер с раскрытым ртом. Он помнил, как стрелял, помнил её удивленные глаза, помнил, как она всплеснула руками и свалилась с мотоцикла, но крови, хоть убей, он не помнил.

- Так была кровь или нет? - переспросила жена.

- Наверное, потом была, если я выстрелил, - неуверенно пробормотал муж.

- Дай мне свой пистолет!

Коломенцев удивленно посмотрел на жену.

- У меня его нет. В меня выстрелил какой-то псих на мотоцикле и выбил пистолет из рук. Пистолет остался на обочине, а мотоциклист погнался за мной. У него в руках была винтовка.

- Догнал? - удивленно спросила жена.

- Почти догнал. Но потом развернулся и поехал назад.

"Кажется, начинает бредить, - подумала Вероника. - Пора заканчивать спектакль". Она скрестила на груди руки и принялась ходить из угла в угол.

- Ну что ж, - произнесла Аркадьевна после тяжелого молчания. - Пора подвести итоги: ты себе заработал как минимум десять лет.

Муж обречено опустил голову и затрясся. Неожиданно он поднял красные глаза на жену и умоляюще простонал:

- Вытащи меня из этого дерьма. Ты же умная.

Вероника остановилась и смерила мужа презрительным взглядом. Победа была полной. Можно было помучить еще, но в этом уже не было необходимости.

- Я тебя вытащу, но в последний раз, - произнесла она строго. - Так вот, слушай, дурья башка: я сразу догадалась, что Глория - человек Смирнова. Ее специально подсунули, чтобы она засорила тебе мозги и ты прошляпил все свои заказы. Я тебе не говорила. Хотела, чтобы ты убедился сам. Убедился?

- Упаси бог кому-нибудь ещё убедиться такой ценой... - мрачно произнес он.

- Не скули! Никого ты не убил. Я зарядила твой пистолет холостыми патронами.

Коломенцев встрепенулся. Глаза его вспыхнули надеждой. Он упал перед женой на колени и обнял её ноги. Жена отпихнула его ногой и сунула в руки телефон.

- Звони Смирнову. И извинись перед ним.

Коломенцев торопливо набрал номер своего конкурента и попросили позвать Смирнова. Но Смирнова к телефону не позвали, а стали строго расспрашивать, когда Коломенцев видел его в последний раз.

- Что за чушь? Только что уехал от него.

- Это уголовный розыск. Сидите дома, к вам уже едут.

Милиция приехала ровно через десять минут после этого звонка. Президенту "Артстройинвеста" предъявили ордер на арест, надели наручники и повели на выход.

- Но в чем дело, товарищи? - запротестовала жена. - Что он совершил?

- Убил президента строительной корпорации "Домострой" и тяжело ранил журналистку газеты "Версия", - ответил капитан.

19

Это случилось двенадцатого октября около полуночи. А за полтора часа до этого двое мотоциклистов подкатили к особняку Смирнова. Они привалили свои мотоциклы к кирпичной ограде и тихо проникли на территорию. Быстро и бесшумно пробежали по теневой стороне двора и юркнули в дом. На первом этаже было тихо. В пустой гостиной царствовал полумрак, в зале горел камин. Они осторожно поднялись на второй этаж. На втором этаже свет горел только в ванной. Один вытащил пистолет, другой пнул дверь ванной комнаты.

То, что предстало их взору, заставило мотоциклистов удивленно переглянуться. В ванне весь в пене и с запрокинутой головой сидел Смирнов. Между его глаз зияла черная дырка, из которой тоненькой струйкой текла кровь и растворялась в белоснежной пене. Рахметов подошел, пристально вгляделся в остекленевшие глаза и произнес:

- Готов.

- Что вы по этому поводу думаете, Рахметов? - спросил шеф.

- Не знаю, что и думать, - ответил Рахметов.

Он внимательно осмотрелся по сторонам и вдруг увидел на полу стреляную гильзу от пистолета. Рахметов надел перчатку и, подняв её, показал майору.

- От "вальтера", - произнес он с задумчивым лицом. - А из чего стрелял Коломенцев?

- Вот из этой чешской "збройовки", - ответил Рахметов, доставая из кармана пистолет.

- Значит, должна быть ещё одна гильза? Кстати, вот она, около коврика. Не поднимайте её, Рахметов! Ее мы оставим. А эту прихватим с собой.

Мужчины так же бесшумно спустились с лестницы, тихо пробежали через двор, сели на мотоциклы и с потухшими фарами понеслись к трассе.

Когда они подъехали к обочине, увидели, что оба мотоцикла валяются на боку, а Сережа стоит на коленях перед лежащей на земле Софьей. Мужики спрыгнули с мотоциклов и подбежали к ним. Девушка лежала с закрытыми глазами и тяжело дышала. Она была бледна и по-прежнему спокойна. Грудь и живот были у неё в крови.