‑ Да, достаточно ‑ города Дальнего Востока и Сибири, Краснодвинск, Ленинград, школу и академию, даже "паноптикум" на Манеже...
‑ Да уж... Очень правильная идея ‑ чтобы и через тысячу лет никто даже и не подумал о том, что неплохо было бы наслаждаться за счет других... А сейчас сюда решили зайти. Ну что ж, добро пожаловать... Сейчас у меня традиционный обход цехов и лабораторий. Вернее, облет ‑ на ногах этого не обойти и за месяц. Присоединяйтесь...
‑ Как вы знаете, сейчас, помимо доведения до серийного производства звездолетов типа "Аврора" ‑ для регулярных полетов к Альфе Центавра ‑ идет разработка звездолетов нового поколения ‑ на фотонно‑аннигиляционном приводе, ‑ рассказывал Игнатов своим гостям о работе. ‑ Это резко повысит силу тяги и позволит при том же ускорении брать на борт гораздо большую полезную нагрузку. Сейчас научно‑исследовательские работы уже завершены, и мы как раз проводим разработку отдельных узлов и агрегатов системы. В начале сороковых мы планируем отправить эти звездолеты к ближайшим звездам ‑ Сириусу, Проциону, Альтаиру, а в перспективе и к более отдаленным... Но, к сожалению, даже у фотонно‑аннигиляционных звездолетов есть ограничения на максимальную скорость. И дело не в бредовой "теории относительности", а в скорости движения корабля относительно межзвездной среды. Нам надо быть готовыми к тому, что старые конструктивные решения окажутся неэффективными. Дело в том, что возможности по торможению частиц, поступающих в массозаборники, ограничены. Это все равно что тормозить сильнейшую радиацию. Нам в десятых годах удалось создать довольно компактную установку ‑ замедлитель частиц. В ней сначала достигается ионизация набегающего потока частиц, а потом этими частицами управляет магнитное поле. Но хотя мы ее постоянно совершенствуем, тем не менее существует предел ‑ при полете, скажем, к Веге, по‑видимому, придется ближе к середине пути прекращать разгон и лететь при отключенных двигателях. А это заметно увеличит продолжительность полета.
‑ Я знаю, что сейчас в Советском Союзе ведутся работы по регулированию гравитационных полей, ‑ сказал Денис.
‑ Именно это, очевидно, и будет предложено тогда, когда возможности старой схемы обеспечения движения будут исчерпаны. При внедрении этой новой разработки станет возможным разгоняться максимально долго. Энергия будет вырабатываться на борту или даже черпаться каким‑то образом извне. Более того ‑ когда нам станет доступным механизм управления гравитацией, то уже не будет необходимости поддерживать ограничение на ускорение в десять метров в секунду за секунду. Независимо от ускорения люди на борту будут ощущать земную силу тяготения. А в перспективе станет возможным даже решить проблему телепортации ‑ мгновенного перемещения в пространстве. Ведь можно же передавать взаимодействия мгновенно ‑ очевидно, что копать нужно где‑то здесь... Мы, как видите, работаем с полной отдачей...
Советское государство действительно уделяло огромнейшее внимание космосу ‑ коллектив объединения насчитывал более трехсот тысяч человек, а само предприятие, разместившееся на площади в двадцать квадратных километров, представляло собой гигантский комплекс из множества конторских зданий конструкторского бюро и цеховых помещений экспериментального завода. Посреди территории устремлялось в небо огромное стоэтажное здание главного корпуса "Энергии", выполненное в виде одноименной сверхмощной ракеты, разработанной еще в восьмидесятые годы.
Прошлое здесь не забывали ‑ в парке перед главным корпусом, напротив искусственного водоема с фонтаном, стояла копия гагаринской ракеты "Союз" в натуральную величину, а также копии всех разработанных на предприятии космических аппаратов. Отдавалась дань уважения и людям, прославившим объединение ‑ там же, на большой доске, установленной рядом с памятником‑бюстом Сергею Павловичу Королеву, были размещены десятки фотографий работавших здесь людей, награжденных высшими наградами страны в их числе преемников первого Генерального Конструктора: Василия Мишина, Валентина Глушко, Юрия Семенова...
Особое место было уделено результату героического труда сотен тысяч советских людей, погубленному преступной властью в угоду "общечеловеческим" политическим соображениям. В стеклянном павильоне, усыпанные живыми цветами, были размещены обгоревшие обломки легендарной орбитальной станции "Мир", поднятые со дна Тихого океана. Видеозаписи, показываемые на дисплеях, напоминали о славном пятнадцатилетнем полете станции.
‑ Если бы не эта мондиалистская... ладно, не буду ругаться матом при женщине, ‑ сказал Игнатов, ‑ то станция "Мир" летала бы еще по меньшей мере столько же. И все его подчиненные тоже были последними сволочами Касьянов, Клебанов, Коптев. "Миша‑Два‑Процента"... Гражданин Израиля... Платный агент ЦРУ и НАСА... О последнем говорили американцы, смеясь нам в лицо: "Разве вы не видите, что Коптев будет делать лишь то, что мы ему прикажем?.." Да, НАСА было такой мафией, по сравнению с которой "Коза Ностра" просто "отдыхала"... "Мир" был у них как бельмо в глазу ‑ он указывал на то, что отнюдь не американцы лидируют в этой области. Но в рамках "Нового Мирового Порядка" научно‑техническим авангардом должна была стать Америка ‑ поэтому они и утопили "Мир"...
На дисплеях мелькали откормленные самодовольные рожи изменников Родины ‑ они уже после затопления увлеченно доказывали "быдлу", что "Мир" все равно рассыпа'лся на части, что каждый день фиксировались по нескольку отказов ‑ а следовательно, его в любом случае надо было "свести с орбиты".
‑ "Отказы"... Да не отказы это были, а диверсии ‑ как и столкновение с грузовым кораблем. "Пи‑ар" самый настоящий, информационная провокация. Сломают что‑нибудь, а потом с нескрываемым удовлетворением трезвонят об этом на всю страну ‑ и заодно делают вывод, что "ничего другого не остается"... Вот и затопили ‑ а ведь даже Ельцин не решился на это. Борька Кровавый последней сукой был, однако он много на что не решился из того, на что пошел этот плюгавый либерал‑фюрер, ‑ с ненавистью сказал Генеральный конструктор.
Но вот на экране появилось другое лицо ‑ отнюдь не самодовольное, а с плохо скрываемой досадой и даже негодованием. Седой человек в очках говорил, что "Мир" был вполне работоспособен, что он мог бы пролетать еще не один год...
‑ Таким он и вошел в историю ‑ руководителем, независимым в суждениях по важнейшим стратегическим вопросам, не торгующим своими принципами, прокомментировал Игнатов. ‑ Он был резко против затопления "Мира", он даже взял его на баланс нашего предприятия, чтобы продлить жизнь станции беспрецедентный поступок, достойный всемерного уважения... Хотя, признаться, мы тогда не слишком уважали его... Но если под него "копала" такая мразь, как Коптев с Клебановым, то это о многом говорит... Что ни говори, но он вполне заслуженно в свое время получил Героя Соцтруда, и его имя не напрасно стоит в одном ряду с Королевым, Мишиным и Глушко. Более того ‑ им государство давало все, а при капитализме оккупанты остервенело душили и космическую отрасль в целом, и "Энергию" в частности. Ему было намного труднее, чем предшественникам...
... ‑ Да уж, насыщенный был у нас день ‑ 4 октября, ‑ сказал Денис, когда они возвращались домой. ‑ А на днях посетим очень интересное учреждение ‑ как раз по твоей будущей специальности...
В юго‑западной научно‑промышленной зоне Москвы расположился огромный по своим размерам Институт иммортализма, названный именем выдающегося русского философа Николая Федорова, призывавшего разработать механизм достижения личного бессмертия и воскресить уже умерших. Слово "иммортализм" как раз и означает отрицание смерти.
‑ Ну и как вы намереваетесь всего этого достичь? ‑ спросил Денис у своего школьного друга Юрия Соловьева.
‑ Теоретически в этом нет ничего невозможного, ‑ ответил Юрий. ‑ Надо только разобраться, что представляет собой смерть. Она наступает как в результате несовместимых с жизнью травм, так и при острых расстройствах здоровья. Ну, допустим, мы гарантированно избавим людей от всего этого что не представляет трудностей при нынешнем уровне развития техники помимо работ по активизации скрытых внутренних возможностей организма, мы планируем в ближайшие годы разработать комплексную систему прямого регулирования процессов в каждой отдельной клетке организма. Это сложные биологически активные молекулы, более похожие на микромашины ‑ они могут вступать в самые разнообразные биохимические реакции с окружающими тканями. В случае ухудшения здоровья мы будем временно вводить эти субстанции в организм и отдельно на каждый участок воздействовать квантовым излучением в зависимости от его параметров активные макромолекулы будут вступать в ту или иную реакцию. Биохимический состав тканей на уровне отдельных клеток в каждой точке организма мы научились диагностировать еще в начале века с помощью усовершенствованных магниторезонансных компьютерных томографов. Теперь мы будем их использовать в качестве обратной связи в ходе выполнения этой автоматизированной процедуры. Хронических, а тем более неизлечимых болезней больше уже не будет, острые заболевания будут излечиваться максимум за несколько часов, а восстаналивать потерянные органы и конечности мы научились еще двадцать лет назад... Но ведь остается еще старение ‑ процесс, от которого никто не может быть избавлен и который фактически начинается в двадцать пять лет.