Это был отец Кевина, грузный мужчина с большими черными усами и натруженными руками. Шестилетний Кевин тихонько сидел рядом с ним, мать — по другую сторону. Иногда, будто вспомнив о его присутствии, она брала сына за руку. Все остальное время она мяла в руках платок.

Что-то меня насторожило в мистере Полларде, хотя его быстрое согласие на обвинение без суда облегчило нам жизнь. Я принялся рассматривать Кевина, худенького мальчугана со светлыми глазами, столь необычными для его темной масти. Надо думать, Кевину поднадоело пристальное внимание взрослых, скрытое за притворной улыбкой. Он уставился в пол, чтобы не встречаться со мной взглядом.

— Кевин. — Он не поднял глаз. — Ты понимаешь, о чем идет речь? Этот человек отправится в тюрьму, далеко от тебя, и тебе не придется больше никому рассказывать, что случилось. Тебе это подходит?

— Он все понимает, — вмешался его отец, — мы разговаривали с ним об этом. Он будет рад все забыть. Не беспокойтесь о Кевине, — твердо добавил он.

Это меня и беспокоило. Желание мистера Полларда не тревожить нас. Мне и раньше случалось встречаться с подобной реакцией пострадавших, но чаще они взывали к справедливости, требовали больше того, что было в моих силах. В мою голову закралось подозрение, что мистер Поллард решился на самосуд. В его силах было выпустить дух из Криса Дениса за несколько минут.

— Ты согласен? — повторил я, обращаясь к Кевину, моя настойчивость больше предназначалась ему, чем его отцу. Глядя неотрывно на мальчика, я хранил молчание, пока Кевин не взглянул на меня. Его глаза были полны слез.

Он старался, чтобы его голос не дрожал, поэтому говорил полушепотом:

— Да. — Его глаза остановились на мне. Его что-то тревожило. Мне следовало пообщаться с ним наедине. Он выглядел так, словно все еще находился в руках похитителей и его окружали враждебные ему люди.

— Да, — повторил он более внятно. — Я этого хочу. Не давать показаний в суде. Если он будет далеко от меня.

— Можешь быть уверен, — подтвердил я. Кевин снова опустил глаза. — Кэрен, почему бы вам с Кевином не пойти поиграть, может, он хочет попить?

Кэрен, похоже, была рада увести малыша, и Кевин пошел с ней без колебаний. Кэрен повернулась у двери, окинула обоих родителей суровым взглядом и посмотрела на меня. Я кивнул, и она ушла с Кевином.

Мистер и миссис Поллард смотрели на меня. Никто из них не сделал попытки занять освободившееся между ними место.

— Нам повезло, — сказал я, — что похищение не сопровождалось насилием и не было длительным.

Не стоило так говорить. Я вовсе не имел в виду, что происшествие не стоит внимания, но Кевин не настолько пострадал, как можно было предположить в такой ситуации.

— Это жестоко, но могло быть куда хуже. Думаю, Кевин сможет забыть случившееся. Если это будет его мучить, вам стоит связаться с нами, и мы предоставим вам консультанта. У нас есть хорошие специалисты. К сожалению, состав преступления не предполагает серьезного приговора для этого человека. Самое большее — двадцать лет я могу потребовать, приложив все усилия и использовав показания Кевина в суде.

Стив Поллард кивал в такт моим словам. Я вдруг почувствовал раздражение от его поддержки.

— В случае, если преступник признает себя виновным сам, мы добьемся почти такого же результата, — продолжал я монотонно. — Лет пятнадцать ему обеспечено. Я понимаю, что вас это вряд ли удовлетворит, но…

— Нет, вполне, — вставил Поллард. — Мы не будем протестовать.

— Это ваше право. — Я ощутил облегчение. — За вами последнее слово. Миссис Поллард?

— Что? — Она выглядела застигнутой врасплох, как будто забыла, о чем речь. Она постаралась взять себя в руки. Странно, но супруги даже не обменялись взглядами. Поллард вдруг напрягся, рельефно проступили мышцы на шее, как будто он стиснул челюсти. Его жена сидела недвижно, словно муж удерживал ее за руку.

— Вы поняли все, что я сказал?

— Да, — поспешно проговорила она. — Да, так будет лучше. Для Кевина. Мы не хотим, чтобы он… участвовал в этом.

Я добился от них желаемого, но общего языка мы с ними не нашли; мне хотелось, чтобы они поскорее покинули мой кабинет, но внутренне я противился этому. Оставалось надеяться, что Кэрен достигнет взаимопонимания с Кевином.

— Ты считаешь, что паренек справится? — спросил я ее несколькими минутами позже, когда чета Поллард наконец покинула нас.

— Кевин? — переспросила она и пожала плечами. — Что хорошего его может ждать?

Интересно было наблюдать за Кэрен, когда она сидела с нами в комнате. Она была спокойна и вежлива в присутствии ребенка, но ее лицо, видневшееся из-за спины Кевина и его родителей, явственно выражало несогласие — ее мятежной душе мир казался несправедливым.

— Надеюсь, тебя не ввела в заблуждение семейная идиллия? — сказала она, когда мы остались одни. — Это их первая встреча за год. Родители разведены.

А, вот оно что. Теперь все ясно. Я почувствовал облегчение.

— Поразительно, — произнес я. — Они показались мне благополучной семьей.

— Этому мальчику понадобится помощь, — ответила Кэрен. — Они даже не удосужились развестись юридически, поэтому отец не обязан выплачивать алименты или регулярно общаться с ребенком. Он заходит, когда ему вздумается, а с тех пор, как Кевин провел ночь с чужим мужчиной, отец не часто там появляется. Ты видел его — он убежден в том, что ребенок будет ему обузой, а не поддержкой. Теперь он исполняет свой долг, но, как только все кончится, он оттолкнет Кевина, как придорожный камень. И Кевин знает это. Он умнее своих родителей и понимает, что его отец не хочет иметь с ним ничего общего. Ты еще увидишь Кевина в этих стенах. Лет через девять-десять. Посмотришь. Надеюсь, его обвинят только в убийстве папаши, и буду свидетельствовать в его пользу.

Я кивнул. Разговор с четой Поллард был самым тяжелым и самым легким одновременно. У меня были письменные соглашения со всеми родителями. Всем нам, включая защиту, было на руку, чтобы дело прошло без шума.

— Давай покончим с этим, — внезапно сказал я, — соберем все показания и поторопимся с обвинением. — Помолчав, я добавил: — Чего ты от меня хочешь? В моей воле обвинить того, кто уже что-то совершил. Все остальные должны сами решать свои проблемы. Я ответственен за происходящее в мире не более тебя, Кэрен. — Я выпалил тираду жестче, чем хотел.

Когда все устремлены к одному, препятствия устраняются быстро. Я передал дело судье Хернандесу на той же неделе, и час спустя получил три обвинительных акта. Мы с Остином заглянули к нему, чтобы оговорить ход разбирательства, и судья с удовольствием пошел нам навстречу. Мы назначили суд за неделю до Дня независимости.

Единственной неожиданностью стал звонок от миссис Поллард. Она говорила взахлеб, как будто боялась, что отнимает у меня время или что кто-то войдет и вырвет трубку у нее из рук.

— Я знаю, что нам не надо приходить в суд и что это будет закрытое заседание, но мне хотелось узнать, можно ли нам все-таки присутствовать. Кевину и мне. Просто посмотреть. Мне кажется, Кевину поможет, если он увидит этого типа в наручниках. Он все еще… Иногда мне приходится спать с ним вместе. Он…

Это меня не касалось.

— Конечно, — сказал я. — Можете прийти. Но вы действительно думаете…

— Кевин не будет находиться от него близко, не так ли? Я никогда не была в суде. — Она сказала это извиняющимся током, как будто призналась, что не закончила школу.

— Нет, мадам. Вы с Кевином будете сидеть среди публики, за перегородкой, а обвиняемого введут через боковую дверь. Это не слишком близко.

— Хорошо. Тогда мы придем.

Мне хотелось спросить, будет ли с ними отец Кевина, но мой тон выдал бы, что я знаю о несогласии в их семье. Пусть думают, что смогли всех одурачить.

В день судебного заседания мы собрались по двое, будто на подпольное собрание. Судья Хернандес любезно предоставил нам будний день, свободный от других мероприятий. Жарким летним днем здание было почти безлюдно. Мои шаги отдавались эхом на лестнице.