— Схожу, Алибала, — сказал Дадаш.

— Ну раз ты приехал в Баку, пойдем к нам. С утра ты ничего не ел. Пообедаешь у нас, отдохнешь, потом я тебя провожу. Из Баку в Кубу много машин отправляется.

— Спасибо, Алибала, мы увидимся с тобой в ближайшее время. Меня пришли встречать, я должен ехать домой. Наверное, там беспокоятся.

Только теперь Алибала — в третий раз! — увидел среди встречающих парня в желтой рубахе и по-настоящему удивился. Кем же приходится этот вездесущий парень Дадашу? Дадаш говорил — знакомый… Племянник встречать не приехал, но от Худата до Баку этот парень в желтой рубахе встречает Дадаша, наверное, на каждой станции.

Пассажиры оделись и высыпали в коридор, приготовившись сойти. Дадаш стоял первым. Как только поезд остановился, он сказал Алибале:

— Помоги мне спустить вещи.

Алибала отстранился, пропустил Дадаша вперед.

— Ты спустись, а я их подам тебе.

Дадаш спрыгнул, быстро принял у Алибалы корзины и чемоданы, передал их парню в желтой рубахе, а тот — носильщику. За несколько секунд они уложили вещи на тачку, и парень в желтом тотчас пошел вперед, носильщик покатил тачку за ним. Алибала тоже сошел вниз, стал возле вагона. Пассажиры спускались один за другим, прощались и расходились.

Отправив вещи, Дадаш немного успокоился, пожал руку Алибале.

— В ближайшее время увидимся, всем домашним привет от меня передай.

— Счастливо тебе. И ты передай привет своей семье.

Попрощавшись, Дадаш ринулся к выходу, расталкивая пассажиров, которые тоже устремились в город, и побежал догонять носильщика и загадочного парня в желтой рубашке.

Мовсум Велизаде вышел из вагона последним. Его пришел встречать молодой человек. Он сказал Велизаде:

— Машина стоит на площади, Мовсум-муаллим. — И взял чемодан и сумки Велизаде. Прощаясь, Велизаде сказал:

— Еще раз спасибо за все.

— И вам большое спасибо, Мовсум-муаллим. И за подарок, и за теплый отзыв о нашей работе. Хорошо ли на этот раз посмотрели, в купе не забыли ли чего?

Мовсум Велизаде засмеялся.

— Нет, ничего не забыл, стал собраннее теперь. Да если и забыл — не беда, у вас ничего не пропадет. Номер своего телефона я вам дал. Если что, не стесняйтесь, звоните. Только не думайте, что я обязан вам из-за этой истории, просто я рад, что познакомился с хорошим, чистым человеком.

— Спасибо за добрые слова, Мовсум-муаллим.

Мовсум Велизаде ушел. На перроне поредело. Али-бала поднялся в вагон, стал помогать Садыху, наводившему порядок.

Всякий раз, возвращаясь из рейса, Алибала испытывал облегчение: четырехдневное напряжение покидало его, едва он ступал на перрон родного города. Но на этот раз такого не произошло. Он чувствовал какую-то усталость, какой-то неприятный осадок на душе, портивший настроение. Казалось, кто-то умышленно сунул спицу в колесико размеренно работавшего часового механизма, чтобы нарушить правильный ход.

Садых торопливо собирал постельное белье. Алибала подметал вагон, но, торопясь и будучи занят, он не мог забыть о Дадаше и загадочном парне в желтой рубахе.

Кто этот парень и почему он сопровождал Дадаша от Худата до Баку словно тень? Случайно ли Дадаш встретил его на станции? Думал ли о том, что якобы случайно встреченный человек станет сопровождать его до самого Баку? И почему Дадаш, который всю дорогу дрожал над своими вещами, не спускал с них глаз, вдруг доверил их случайно встреченному человеку? Что в этих огромных чемоданах, какие ценности? О простых, недорогих вещах Дадаш не стал бы так беспокоиться…

Садых вышел из купе с охапкой грязного белья.

— Проводил Дадаша?

— Да.

— Знаешь, что Дадаш оставил двадцать пять рублей на чай?

Алибала вспыхнул:

— Зачем ты взял?!

— Слушай, зачем выходишь из себя? Никаких денег я у него не брал. А после его ухода я стал собирать посуду, вижу — под стаканом лежат деньги. Сосед Дадаша по купе сказал: эти деньги вам оставил Дадаш.

Алибала понял, что зря упрекнул Садыха.

— Вообще, Алибала-даи, твой фронтовой товарищ какой-то странный человек.

— Почему ты так решил?

Садых понял, что Алибала не хочет говорить и слышать плохое о товарище, но уже не мог удержаться:

— Помнишь, каким он был, когда встретился с тобой в Хачмасе? А сейчас, когда возвращался из Москвы, совсем был другим, словно его подменили. Все в нем показалось мне каким-то странным… Ну, и насчет денег… Какой же фронтовик оставит товарищу «на чай»?

— Вот именно, — невольно подтвердил Алибала. Он был задет поступком Дадаша. — Но забудь о нем, Садых. А деньги возьми себе.

— Ни за что, Алибала-даи. Когда ехали в Москву, вы ему с таким трудом взяли билет, столько для него старались… Эти деньги ваши, — Садых протянул Алибале сложенную вдвое двадцатипятирублевку. — Берите.

— Сказал тебе — возьми! — повысил голос Алибала.

— Ладно, ладно, Алибала-даи, не сердитесь.

Отказ Алибалы от денег был по душе Садыху, он сунул деньги в карман и понес в служебное купе собранные простыни, наволочки и полотенца.

VIII

Алибала трудно засыпал в последнее время. Было уже за полночь, когда он наконец уснул, и тут кто-то позвонил в наружную дверь. Алибала вздрогнул, открыл глаза, прислушался. Звонок настойчиво заливался над дверью.

Кто бы это мог быть в такую пору? Мелькнула мысль, что это Вагиф. Он прилетал из Москвы, и частенько ночным рейсом, но, чтобы не беспокоить родителей, не давал телеграмм.

Алибала, как был в майке, не надевая рубахи, подошел к дверям и спросил:

— Кто там?

— Откройте, узнаете.

Голос человека за дверью был незнакомый, и Алибала снова спросил:

— А кто вы?

— Не бойтесь, Алибала-даи, меня послал к вам дядя.

— А кто твой дядя?

— Я племянник Дадаша. Того, который приехал с вами из Москвы. У меня к вам очень важное дело.

Алибала вспомнил о племяннике Дадаша, который должен был встретить дядю в Худате, но не встретил ни там, ни в Хачмасе. Какое же спешное дело может быть к нему, Алибале, теперь, среди ночи, у этого племянника Дадаша? Обеспокоенный, Алибала открыл замок, но не снял цепочки. Присмотрелся к парню, стоявшему в полумраке лестничной клетки. Здорово! За дверью стоял тот самый парепь в желтой рубахе, который как тень следовал за поездом от Худата до Баку. Да, конечно, племянник не племянник, но, несомненно, родственник Дадаша.

— Подожди, сыпок, я раздет, сейчас оденусь, открою дверь.

— Не спешите, я подожду.

Хырдаханум тоже проснулась и слышала, что муж собирается кому-то открыть дверь.

— Ай, киши, будь осторожен, что ты делаешь? Разве в такую пору открывают постороннему человеку? Кто там, зачем пришел, что ему нужно? Может, вор? Теперешние воры стали хитрыми, приходят, называют имя знакомого человека, люди открывают им, а они тут же наставляют па них пистолет или нож и требуют золото и деньги. Укажут, где оно, — забирают и уходят. Не укажут — убивают.

— Не бойся, Хырда, этот человек не из воров. К тому же у нас нет ни золота, ни бриллиантов, что у нас можно взять? Это родственник Дадаша, он встречая его на вокзале, я сам видел.

— Родственник Дадаша?

— Да.

— К добру ли? — Хырдаханум встала и надела халат. — Зачем пришел?

— Не знаю, говорит, что дядя послал его по очень важному делу.

Алибала открыл дверь:

— Заходи, сынок.

Войдя в комнату, парень сказал:

— Меня зовут Явуз, я племянник Дадаша. Алибала зачем-то переспросил:

— Значит, Дадаш — твой дядя?

— Да. — Явуз не понял, почему Алибала об этом спросил.

При свете Алибала присмотрелся к парню. Чем-то Явуз действительно был похож на Дадаша. Такое же круглое лицо, большие глаза, пухлые губы. Но если он приходится племянником Дадашу, то почему Дадаш сказал, что разговаривал в Худате со знакомым и что племянник не приехал? Почему не сошел с поезда ни в Худате, ни в Хачмасе? Почему ехал до Баку — ведь отсюда до Кубы втрое дальше, чем от Худата? И чем объяснить, что Явуз, сам назвавшийся племянником Дадаша, следовал, очевидно, на своих «Жигулях» до Баку?