- А в каком корпусе они жили? Комнату их ты сумеешь показать?

- Конечно! В третьем корпусе, второй блок, второй этаж, квартира трехкомнатная, только вот номер комнаты я не помню. Сбегать посмотреть?

- Спасибо тебе, детка,- от души сказал Бахыш.- Большое спасибо. Остальное я сам выясню. Ты даже не знаешь, как ты мне помог, малыш!

Мальчик широко улыбнулся, видно было, что ему приятна похвала старика.

В разговор вступила мать мальчика:

- Знаете, дядюшка, Кямран вчера целый вечер в себя не мог прийти. Все рассказывал, как этот паршивец Наиб ранил белку.

- А почему же вы позволили ему это сделать, малыш? - с горечью спросил Бахыш-киши.

- Да он нас не слушал, дедушка. Здесь есть одна девочка, ее Гюлей зовут, она плела зеленую корзинку из травы, а мы все смотрели. В это время Наиб пришел и говорит: "Смотрите, белка на дереве устроила гнездо. Белка красивая, я ее сейчас поймаю". И полез на дерево. Белочка, конечно, от него убежала на самую верхушку. Наиб только хотел ее схватить, а она прыг - и уже на другом дереве. Когда Наиб увидел, что не сможет ее поймать, он здорово разозлился. Набрал камней и принялся швырять. Мы ему все говорили: перестань, жалко белочку, а он не слушал. Он старше нас, сильнее. Мимо проходил один дядя, он так па Наиба рассердился, так закричал! Наиб струсил и ушел. А потом вернулся, набрал мелких камней и принялся кидать вверх. И вдруг как закричит: "Ура, попал, попал! Теперь она от меня никуда не денется. Поймаю ее и отвезу в город!" - Кямран всхлипнул.- Наиб правда ранил белку. Я видел, ее кровь капала на скамейку,- продолжал он.- Тогда Гюля ему говорит: "Если ты еще раз бросишь в белку камнем, я пойду к главврачу и пожалуюсь". А Наиб испугался и отвечает: "Пусть из вас кто-нибудь слово попробует сказать главврачу или леснику изобью как собаку".

Бахыш-киши вспомнил, как совещались вчера двое мальчишек. Наверняка знали этого самого Наиба, да вот не решились рассказать. Да, неважный у кого-то растет сынок. Мало того, что сделал подлость, так еще и напугал малышей, чтобы не выдавали его. А только правда всегда наружу выходит. И что можно ожидать от этого самого Наиба, когда он вырастет, если и сейчас в его детском сердце нет ни жалости, ни сострадания.

Мать Кямрана спросила у Бахыша:

- Дядюшка, вчера на обеде соседка по столу рассказала, что вы повезли белку в город к врачу. Удалось ей помочь?

- Нет, дочка,- тяжело вздохнул Бахыш-киши.- Похоронил я белку в этом лесу. И врач не помог; видно, поздно было.

- Белочка умерла,- глотая слезы, проговорил Кямран и отвернулся.

Женщины молчали.

Бахыш-киши погладил Кямрана по стриженому затылку.

- Не горюй, сынок, все будет хорошо. Бог даст, приедете отдыхать сюда в будущем году, больше будет белок, чем сейчас, у дедушки Бахыша.

Был уже седьмой час вечера, а так светло, будто полдень. Начиная с апреля нынешнего года, по всей стране было установлено летнее и зимнее время. Часовая разница особенно явственно была заметна в южных городах. Говорили, что она не дает существенную экономию электроэнергии. Наверное, так оно и было, но Бахыш-киши, который целыми днями бывал на воздухе и поэтому электроэнергией не пользовался, с трудом привыкал к новому времени. День летом и без того длинный, а теперь удлинился еще на час.

Сегодня Бахыш-киши одновременно и обедал, и завтракал. Еда была обычной: яичница с помидорами; долгой стряпней Бахыш себя никогда не утруждал. Правда, иногда он готовил обед на два дня, но сегодняшние заботы выбили лесника из колеи, и он забыл зайти в поселковый магазин. Пришлось обходиться тем, что было в холодильнике. После обеда Бахыш-киши налил себе дымящегося, рубинового цвета чая и, ожидая, пока он остынет, неспешно размышлял, как ему быть завтра - поехать домой к Наибу или отправиться на работу к его отцу.

Бахыш-киши уже успел побывать в регистратуре, и теперь он знал домашний адрес семьи Наиба, место работы и должность его отца.

Дверь в комнату и окно были распахнуты настежь. Сквознячок теребил легкие марлевые занавески. Упаси бог, если в комнату залетит хоть один комар,Бахыш-киши спать не сможет до тех пор, пока не отыщет и не убьет его.

За дверью кто-то кашлянул, постучал кулаком о косяк.

- Войдите!

Аламдар-киши, откинув занавеску, шагнул в комнату. Под мышкой у него был большой арбуз.

- Добрый вечер, ай Бахыш, как дела?

- Добрый вечер! В комнате жарко, давай пойдем на балкон.

Просторный балкон выходил в сад. Аламдар-киши аккуратно положил арбуз, так, чтобы он не скатился со стола, крякнул и сел на стул.

- Целый день тебя вчера не видел, уже беспокоиться стал. Спрашивал у ребят - никто толком не знал, где ты.

- Я сегодня утром вернулся...

- Ну что, помог врач?

- Нет, не помог. Умерла белка. Аламдар-киши всплеснул руками:

- Быть не может!

- Еще в городе умерла ночью. Я ее сегодня сюда привез, здесь в роще закопал.

- Обидно, обидно...

- Не говори...

- Правду тебе скажу, когда ты собрался везти белку в город, я хотел тебе отсоветовать. Видно было, что ей уже на свете не жить. А потом промолчал. Думаю, разубежу тебя, умрет белка, а ты после ни себе, ни мне простить этого не сможешь.

- Выходит, напрасно ездил...

- Да хватит тебе убиваться! Сто таких белок мизинца твоего не стоят.

Бахыш-киши принес стакан, хотел налить Аламдару чай, но старик жестом остановил его.

- Вот посмотри на этого красавца,- он хлопнул арбуз по боку,- с нашей бахчи. Я тут попросил, его положили в холодильник, сейчас он остыл - в самый раз. Я же знал, что ты в такую жару все равно из города сюда вернешься. А что может быть лучше холодного арбуза? - Он вытащил из кармана складной нож и вопросительно взглянул на Бахыша.- Если будешь есть, я разрежу. Или, может, на завтра оставим?

- Режь, дядя Аламдар, режь!

Аламдар вонзил нож в верхушку арбуза, и тот треснул, разломился на две части. Мякоть была ярко-алой, вся в кристаллах сахара, сквозь нее просвечивали черные точки семечек.

Аламдар-киши выколупнул одну семечку, показал ее Бахышу:

- Гляди, какие у него семечки мелкие! Этот сорт вообще замечательный, исконно апшеронский. А сладкий какой - во рту тает...