Таковы правильные формы правления. Аристотель в какой-то мере признает их все. В пользу третьей формы он также находит довод, ставя вопрос о том, обладает ли преимуществом большинство перед меньшинством, и отвечает на него положительно в том смысле, что, хотя каждый член меньшинства лучше каждого члена большинства, в целом большинство лучше меньшинства, ибо хотя там каждый ооращает внимание лишь на одну какую-нибудь часть, все вместе видят все.

Что касается неправильных форм политического устройства, то Аристотель резко осуждает тиранию, утверждая, что "тираническая власть не согласна с природою человека" (III, 2, с. 141). В "Политике" содержатся знаменитые слова философа, что "чести больше не тому, кто убьет вора, а тому, кто убьет тирана" (II, 4, с. 6l), ставшие впоследствие лозунгом тираноборцев. При олигархии правят богатые, а так как в государстве большинство бедно, то это власть некоторых.

Из неправильных форм Аристотель отдает предпочтение демократии, считая ее наиболее сносной (VI, 2, с. 219), но при условии, что власть там остается в руках закона, а не толпы (охлократия).

Аристотель пытается найти переходы между формами политического устройства. Олигархия, подчиняясь одному лицу, становится деспотией, а распускаясь и ослабляясь - демократией. Царство вырождается в аристократию или политию, полития - в олигархию, олигархия - в тиранию, тирания может стать демократией.

Социально-политический идеал Аристотеля. Назначение государства. Политическое учение философа - не только описание того, что есть, как он это понимал, но и набросок должного. Это сказывалось уже в делении Аристотелем форм политического устройства по качеству, а также в том, как философ определял назначение государства. Цель государства не только в том, чтобы выполнять экономические и юридические функции, не позволяя людям учинять друг другу несправедливость и помогая им удовлетворять свои материальные потребности, а в том, чтобы жить участливо: "Цель человеческого общежития состоит не просто в том, чтобы жить, а гораздо более в том, чтобы жить счастливо" (III, 5, с. 115). По Аристотелю, это возможно лишь в государстве. Аристотель - последовательный сторонник государства. Оно для него "совершеннейшая форма жизни", "среда счастливой жизни" (I, 1, с. 6, 7). Государство, далее, якобы служит "общему благу". Но это относится только к, правильным формам.

Итак, критерием правильных форм является их возможность служить общему благу. Аристотель утверждает, что монархия, аристократия и полития служат общему благу, тирания, олигархия и демократия - лишь частным интересам соответственно одного лица, меньшинства, большинства. Например, "тирания есть та же монархия, но имеющая в виду только выгоду одного монарха" (III, 5, с. 112). Это деление надуманное. История Древней Греции - история борьбы рабов и свободных, а внутри свободных - благородных и неблагородных, богатых и бедных, при этом монархия отличалась от тирании лишь тем, что монарх опирался на свое происхождение и служил интересам благородных, тиран же был узурпатором, но он в большинстве случаев служил интересам народа. Не случайно в Греции переход от аристократии и монархии к демократии был опосредован тиранией.

Говоря о наилучшем политическом устройстве, Аристотель различает абсолютно наилучшую и реально возможную формы. Но идеальное государство Платона Аристотель не относит к этим формам. Против этой доктрины Платона Аристотель выдвинул три главных соображения: 1) Платон переступил пределы допустимого единства, так что его единство далеке перестает быть государством, ибо единство государства - это единство во множестве, а не единство как таковое, при этом "единство менее сжатое предпочтительнее единства более сжатого" (II, 1, с. 41); 2) у Платона благо целого не предполагает блага частей, ведь оп даже у своих стражей отнимает счастье, но "если воины лишены счастья, то кто же будет счастлив?" (II, 2, с. 52). Уж, конечно, не ремесленники и не рабы. Между тем "отношение счастливого целого к частям своим не то же, что отношение четного к своим частям. Четное может принадлежать целому, не заключаясь ни в одной его части, а счастливое не может быть в таком отношении к своим частям" (II, 2, с. 51); 3) в отличпе от Платона, который был социалистом в той мере, в какой видел в частной собственности главный источник социальных зол и хотел ее устранения, Аристотель - апологет частной собственности. Он провозглашает, что "одна мысль о собственности доставляет несказанное удовольствие" (II, 1, с. 47), что отмена ее ничего не даст, так как "общее дело все сваливают друг на друга" (II, 1, с. 42). Итак, делает вывод Аристотель, "все мысли Платона хотя чрезвычайно изысканны, остроумны, оригинальны и глубоки, но при всем том трудно сказать, чтобы были верны" (II, 3, с. 53).

Однако собственные социальные идеалы Аристотеля весьма неопределенны. В наилучшем государстве граждане счастливцы, их жизнь совершенная и вполне себе довлеющая, а так как умеренное и среднее наилучшее, то там граждане владеют умеренной собственностью. Такое среднее сословие и устанавливает наилучшую форму правления. Казалось бы, что Аристотель демократ, что он сторонник средних слоев населения, большинства. Однако это так и не так. Хитрость Аристотеля в том, что он на стороне большинства или даже всех граждан, предварительно исключив из их числа большинство жителей государства. Для этого философ различает существенные и несущественные, но тем не менее необходимые части государства. К необходимым, но к несущественным частям государства Аристотель относит всех трудящихся, а к существенным - лишь воинов и правителей. "Земледельцы, ремесленники и все торговое сословие, - сказано в "Политике", - необходимо входят в состав каждого государства; но существенные его части суть: воины и члены совета" (IV, 8, с. 167). Аристотель прямо заявляет, что "государство, пользующееся наилучшим политическим устройством, не даст, конечно, ремесленнику прав гражданина" (III, 3, с. 106), что, с другой стороны, "граждане такого (наилучшего.- А. Ч.) государства не должны быть земледельцами" (ведь у ремесленников и земледельцев нет философского досуга для развития в себе добродетели).