Я сомневаюсь, что вообще есть мужчины, которые могут сказать, как была одета женщина, с которой они расстались десять минут назад. Он вспомнил, что на ней была синяя юбка и, кажется, что-то еще. Не исключено, что это была блузка: в памяти всплыли смутные очертания пояса. Но что за блузка? Зеленая, желтая, голубая? Был ли воротничок, или она завязывалась на бант? Что было на шляпке - перья или цветы? А была ли шляпка? Он не осмеливался сказать, боясь, что ошибется и его ушлют за много миль искать то, что он не терял. Девицы стали хихикать, что взбесило Гарриса, которому было не до смеха. Парень, чтобы отвязаться от Гарриса, посоветовал ему обратиться в полицию. Гаррис отправился в ближайший город. В участке ему дали бумагу и велели в деталях описать внешность жены, а также указать, где, когда и при каких обстоятельствах она была утеряна. Где он ее потерял, Гаррис сказать не мог; единственное, что он мог сообщить, - это название деревни, где они обедали: там она была с ним, и выехали они, кажется, вместе.

Полиция стала что-то подозревать; они захотели уточнить следующее. Первое: действительно ли утерянная приходится ему женой; второе: действительно ли он ее утерял; третье: зачем он ее утерял. С помощью трактирщика, который немного говорил по-английски, ему удалось отвести от себя подозрения. Они пообещали действовать и вечером доставили ее в крытом фургоне, приложив счет, подлежащий к оплате. Встреча не отличалась особой нежностью. Миссис Гаррис - плохая актриса, и ей стоит немалых трудов сдерживать свои чувства. В тот раз, как она честно призналась, она и не пыталась их сдерживать.

Покончив с транспортом, мы перешли к вопросу о багаже.

- Составим список, - сказал Джордж, приготовившись писать.

Я обучил их этой премудрости; меня же, в свою очередь, много лет назад обучил дядюшка Поджер.

- Всегда, прежде чем паковать веши, - говаривал дядюшка, - составь список.

Это был скрупулезный человек.

- Возьми лист бумаги, - он всегда начинал с самого начала, - и запиши все, что тебе может понадобиться; затем просмотри список еще раз и вычеркни все, без чего можно обойтись. Представь себе, что ты ложишься спать, - что тебе надо? Отлично, запиши и это, да не забудь, что белье придется менять. Ты встал - что ты делаешь? Умываешься. Чем? Мылом. Запиши мыло. Продолжай в том же духе. Затем переходи к одежде. Начни с ног. Что ты носишь на ногах? Ботинки, туфли, носки - запиши все это. И так, пока не дойдешь до головы. Что еще надо человеку кроме одежды? Немного бренди. Запиши и это. Штопор. Запиши и штопор, тогда не придется открывать бутылку зубами.

Сам он неукоснительно придерживался этого плана. Составив список, он внимательно его просматривал (как и советовал), чтобы убедиться, что ничего не забыл. Затем он снова просматривал его и вычеркивал то, без чего можно обойтись.

После этого он терял список.

Джордж сказал:

- Что может понадобиться на день-другой, возьмем собой на велосипеды. Тяжелые веши будем отправлять из города в город багажом.

- Тут следует быть осторожным, - предупредил я, - был у меня один знакомый...

Гаррис посмотрел на часы.

- Мы послушаем об этом на пароходе, - перебил он. - Через полчаса мне надо встретить Клару на вокзале Ватерлоо.

- Мой рассказ не займет и получаса, - возмутился я. - Это правдивая история, и я...

- Не забудь ее, - сказал Джордж. - Говорят, в Шварцвальде по вечерам бывают дожди, тогда ты нас и потешишь. А сейчас нам надо закончить список. Всякий раз, как я начинаю эту историю, меня кто-нибудь перебивает. А ведь она произошла на самом деле.

ГЛАВА III

Один недостаток Гарриса. - Гаррис и его ангел-хранитель. Патентованная фара. - Идеальное седло. - Специалист по наладке велосипедов. - Его острый глаз. - Его самонадеянность. - Что ему надо от жизни. - Как он выглядит. - Как от него избавиться. - Джордж в роли пророка. - Высокое искусство грубить на иностранном языке. - Джордж как исследователь глубин человеческой души. - Он предлагает эксперимент. - Он готов идти на риск. Гаррис обещает подстраховать его на случай непредвиденных обстоятельств

В понедельник днем ко мне зашел Гаррис; в руке он мусолил рекламный проспект какой-то велосипедной фирмы.

Я сказал:

- Послушай меня и выбрось его из головы.

Гаррис удивился:

- Что выбросить?

- Патентованное, новейшее, производящее подлинный переворот в велосипедостроении, не имеющее себе равных приспособление для доверчивых дураков, рекламу которого ты держишь в руке, - как бы оно там ни называлось.

- Ну не скажи: на спуске без тормозов не обойтись, а спуски у нас будут.

- Согласен, тормоз нам не помешает; помешать нам может этот твой мудреный механизм, в устройстве которого никак не разобраться и который отказывает всякий Раз, когда требуется, чтобы он включился.

- Эта штука срабатывает автоматически.

- Можно мне не объяснять. Сердцем чувствую, что выйдет из этого "автоматизма". На подъеме она намертво заклинит колесо, и придется тащить машину на себе. Горный воздух на перевале пойдет ей на пользу, и она вдруг придет в сознание. На спуске она задумается о том, что успела уже натворить дел. Ее начнут мучить угрызения совести; наконец она дойдет до полного отчаяния. Она скажет себе: "Какой из меня тормоз? Разве я помогаю этим ребятам? Им от меня одни хлопоты. Дрянь я, а не тормоз", - и без предупреждения вцепится в колесо. Вот что будет делать твой тормоз. Забудь о нем и думать. Парень ты ничего, - продолжил я, - но есть у тебя один недостаток.

- Какой такой недостаток? - негодующе спросил он.

- Твоя доверчивость, - ответил я. - Ты веришь всем рекламам. Все эти экспериментальные устройства, все эти штучки, до которых додумались безумные велосипедных дел мастера, ты испытал на своей шкуре. Нет сомнений, твой ангел-хранитель - дух могучий и заботливый, до сих пор он о тебе пекся; но послушай меня, всему есть предел, не стоит более искушать его. С тех пор как ты купил велосипед, дел у него поприбавилось. Утихомирься, не доводи его.

- Если бы все, - возразил он, - рассуждали, как ты, мир бы застыл на месте, прогресса бы не было. Если бы никто не испытывал изобретений, мы бы ходили в звериных шкурах. Лишь благодаря...