Цапков Валерий Владимирович

Шоколадная медаль

"Город Кабул -это солнце и пули..."

Р.Киплинг "Брод через реку Кабул"

"Когда литераторы рассуждают о военных делах, это в большинстве случаев "разговор о солдатах на бумаге"; когда военные рассуждают о литературных произведениях, это в большинстве случаев - повторение чужих мнений, услышанных в пути."

Чжан Чао "Тени забытых снов"

ГЛАВА 1.

Визг тормозов, вопль ишака и яростный мат водителя в миг отрезвили Олегова, в то время как внезапный удар головой о ветровое стекло из-за резкого торможения ''Урала" всего лишь разбудил.

Он очнулся весь потный, тряхнул головой, сгоняя сонную одурь, и огляделся. Водителя в кабине уже не было, утренний ветерок, залетев через распахнутую дверцу, приятно освежил усталую кожу лица. Расстояние до впереди идущего ''Урала'' с каждой секундой увеличивалось, наконец он исчез, свернув за нависавшую справа над дорогой скалу. Колонна растянулась, от Хинджана до Пули-Хумри дорога плавно шла под уклон, машины мчались, невзирая на запреты и инструктажи, в два раза быстрее положенных сорока километров в час.

Вылезая из кабины, Олегов потерял равновесие, зацепившись рукавом за дверную ручку, и упал на землю, больно ударившись коленом о камень. Он чертыхнулся, проклиная водителя за неудачное место для остановки, поднялся, отряхиваясь от пыли, и замер... В желудке неприятно похолодело, от обиды на судьбу на глазах выступили слезы.

Ручеек крови прокладывал себе путь по пыльному асфальту, неторопливо наполняя трещины и ложбинки, кратчайшим путем ведущие на обочину дороги от середины, где, уткнувшись толстым волосатым брюхом в ребристое колесо ''Урала'', лежал, еще подрагивая, ишак, а рядом с ним, нелепо подогнув руку под себя, мальчишка лет десяти.

Водитель машины оглянулся по сторонам, внимательно всмотрелся в гребень нависавших над дорогой скал, перешагнул через лежавший рядом лопнувший мешок с мукой, и , стараясь не запачкаться в крови, приложил ухо к груди мальчишки. Послушав, он поднялся, зло сплюнул и повернулся к Олегову.

- Вот сука! За полгода до дембеля! Ну-ка, старлей, помогай, а то вместе на зоне топать будем!

Моментально сообразив, что от него требуется, Олегов бросился вперед, чувствуя при этом облегчение.

- Ты - бачу, а я - ишака, - деловито скомандовал водитель.--Да не трясись, ему уже ничего не нужно!

Бережно подхватив под руки, Олегов поволок теплое тело на обочину, голова мальчика запрокинулась и болталась, его черные глаза с налитыми кровью белками, как казалось Олегову, угрожающе поглядывали на него. Он положил тело в небольшую ложбинку между камнями, осторожно, как будто стараясь не ушибить, положил на голову мальчишке, прямо на лицо, плоский камень, чтобы голова не была видна с дороги. Бегом вернувшись к машине, он помог водителю столкнуть тушу ишака под откос, лопнувшее брюхо оставляло желто-красный след на асфальте.

- Поехали!

Олегов торопливо вскочил на подножку и, еще не успев толком сесть на свое место, захлопнул дверку. Водитель же, глянув на дорогу - никто их пока не догонял, боевая машина замыкания отстала еще больше, - неторопливо направился к машине, но, пнув ногой лежавший на дороге мешок с мукой, заметил торчащий из него сверток, поднял его, и только после этого залез в кабину.

''Урал'' взревел и тронулся с места, быстро набирая скорость.

Поглядывая на дорогу и придерживая руль левой рукой, солдат развернул сверток, пачкая при этом мучной пылью кожаное сиденье рядом с собой. На пергаментной жирной бумаге блеснул никелем маленький изящный пистолетик.

- Дамский? - взвесил на ладони, как бы оценивая пистолет, спросил солдат у Олегова.

- Испанский ''Стар''. Зачем тебе? - буркнул Олегов. Он чувствовал себя гадко, разговаривать не хотелось. Солдат ухмыльнулся:

- Возьмите себе, бакшиш.

Увидев, что Олегов заколебался, он добавил:

- Не бойтесь, не заложу. Мы ведь теперь повязаны.

- Да, повязаны...- Олегов горестно вздохнул и задумался, вспоминая вчерашние события...

ГЛАВА 2.

...Тишину расколол грохот крупнокалиберного пулемета. Олегов невольно пригнулся. Стреляли рядом, за бугром, где размещалась застава артиллеристов. Олегову стало интересно, в кого стреляют. Пройдя мимо равнодушно глянувшего на него солдата у шлагбаума, он подошел к огневой позиции - сложенному из камней брустверу, затянутому сверху маскировочной сетью.

Пулемет снова сотряс воздух. Стреляли не прицельно, трассы веером шли над долиной в ущелье, оставляя слабый дымчатый след.

- Если не секрет, по кому палите? - дружелюбно улыбаясь, спросил Олегов.

По пояс голый мужчина обернулся, внимательно оглядел Олегова и снова отвернулся, продолжая поправлять ленту с патронами. Второй же стрелявший, тоже в одних брюках и кроссовках на босую ногу, словоохотливо ответил:

- А пусть не ездят после восемнадцати часов. Видишь, ''Тойота'' внизу пылит? Если не

свернет сюда, размолотим вдребезги.

На плече у него Олегов заметил татуировку: девичье лицо и кольцом вокруг него надпись на английском языке--''Make love , not war''

Усатый поправил ленту, вытер грязные от пороховой гари и ружейного масла руки

несвежим полотенцем, услужливо поданным ему татуированным, затем повернулся к Олегову, нахмурился и холодно спросил:

- А ты кто, если не секрет?

- Я из колонны, - ответил Олегов, беспечно махнув рукой в ту сторону, где за бугром, на окруженной кустарником площадке, стояли ''Уралы'' автоколонны N 142, с которой он и ехал по маршруту Кабул--Хайратон.

Усатый пристально посмотрел в глаза Олегову, недоверчиво покачал головой и , сначала медленно, нараспев, а под конец все более жестко, произнес:

- Нет. Ты не из колонны. Ты из Пакистана, шпион. Ты пришел по этому ущелью. Но тебе не повезло, ты вышел на нас. Руки вверх! Выше!

В руках у усатого оказался автомат. Олегова от неожиданного поворота событий прошиб пот, растерявшись, он не нашел, что ответить.

- Кругом! Иди вперед, в блиндаж!

- Мужики, да вы что...

- Заткнись! Сколько рупий тебе платят за каждую взорванную школу? Шире шаг, сейчас мы тебя допросим.

Пригнув голову, совершенно удрученный, Олегов шагнул в сумрачную духоту блиндажа, сложенного, как и все инженерные сооружения на заставе, из плоских камней, и услышал, как усатый за его спиной кому-то крикнул: