Наталья Михайловна не рeшилась сказать Николаю Петровичу о томъ, что происходило, боясь его взволновать. Витя послe скуднаго обeда куда-то исчезъ. Наталья Михайловна расположилась въ креслe у высокой стоячей лампы и раскрыла утреннюю газету. Она прочла отдeлъ модъ, хронику, телеграммы, лeниво подумала о томъ, что могло быть на мeстe бeлаго просвeта (къ просвeтамъ привыкли), просмотрeла интересныя объявленiя и списокъ недоставленныхъ телеграммъ, приступила было къ думскому отчету и задремала: плохо спала ночью. Вдругъ ее разбудилъ какой-то грохотъ... Наталья Михайловна вскрикнула, схватилась за сердце и бросилась къ окну. Люди бeжали съ растеряннымъ видомъ по слабо освeщенной, печальной улицe. Пальба трещала четко и часто. Одинъ изъ бeжавшихъ по мостовой людей метнулся въ сторону и укрылся въ подворотнe За нимъ то же сдeлали другiе. Въ это мгновенье въ комнату вбeжали въ волненiи горничная, Маруся. Затeмъ явился швейцаръ, уже бывшiй навеселe. По его словамъ, это били пулеметы на Невскомъ. Однако, онъ радостно совeтовалъ не подходить къ окнамъ. {424}

Тутъ Наталья Михайловна съ ужасомъ подумала, что Вити нeтъ дома. Она заметалась по квартирe, бросилась было къ мужу, но остановилась у дверей. Николай Петровичъ спалъ: спальная выходила окнами во дворъ, и тамъ стрeльба была менeе слышна. Наталья Михайловна вспомнила о телефонe и принялась звонить къ товарищамъ Вити. Вездe телефонъ былъ занятъ, приходилось долго ждать соединенiя. Вити нигдe не было. Прислуга ахала. Задыхаясь отъ отчаянья, Наталья Михайловна уже себe представляла, какъ по лeстницe несутъ на носилкахъ тeло Вити. Вдругъ раздался звонокъ -- и Витя появился живой и невредимый. Никакихъ приключенiй съ нимъ не было, но онъ тоже слышалъ вблизи стрeльбу, видeлъ бeгущихъ людей и понялъ, что дома будутъ о немъ безпокоиться.

Наталья Михайловна набросилась на сына. Отъ шума взволнованныхъ голосовъ проснулся Николай Петровичъ. Онъ чувствовалъ себя гораздо лучше. Наталья Михайловна сочла возможнымъ разсказать мужу о событiяхъ. Витя привезъ новости, восходившiя, черезъ три промежуточныхъ инстанцiи, къ Государственной Думe. Всe партiи объединились въ общемъ порывe къ освобожденiю страны. Войска заперты въ казармахъ,-- очевидно, правительство никакъ не можетъ на нихъ положиться. Офицерство на сторонe народа. Волненiе Николая Петровича было радостнымъ, почти восторженнымъ,-- эти событiя точно разрeшили что-то тяжелое въ его личной жизни. Николай Петровичъ не сомнeвался въ побeдe страны надъ правительствомъ. Остатокъ вечера они провели въ спальной, втроемъ, въ такомъ сердечномъ, любовномъ и приподнятомъ настроенiи, котораго, быть можетъ, никогда не испытывала ихъ дружная семья. Эта атмосфера въ представленiи {425} Натальи Михайловны какъ-то соединилась съ происходившими событiями и повлiяла на ея отношенiе къ нимъ.

На слeдующiй день Николай Петровичъ почти совсeмъ оправился, температура упала до 36 градусовъ. Въ городe же начались невиданныя и неслыханныя дeла. Газеты не вышли. Только тутъ петербуржцы почувствовали, какое огромное мeсто газеты занимали въ жизни и какую тревогу вносило въ нее ихъ отсутствiе. Телефонъ заработалъ, передавая самыя удивительныя извeстiя. Закрылось все, фабрики, магазины, учебныя заведенiя. Но радость и оживленiе въ столицe были необычайныя. Наталья Михайловна телефонировала друзьямъ мужа. Разговоръ о впечатлeнiяхъ былъ тоже безтолковый и восторженный. Люди безъ всякаго стeсненiя говорили по телефону о такихъ вещахъ, о которыхъ прежде въ тeсномъ кругу разговаривали, понижая голосъ. Друзья Николая Петровича принадлежали преимущественно къ либеральному лагерю. Однако, такъ же восторженно высказался о событiяхъ консерваторъ Артамоновъ, считавшiйся "нeсколько правeе октябристовъ". Онъ еще больше волновался, чeмъ другiе.

-- Что? Боленъ? -- кричалъ онъ по телефону. -- Ну, разумeется, пустяки... Событiя-то каковы, а? Давно пора убрать всeхъ этихъ швабовъ и германофиловъ!.. Что?.. Сердечно поздравьте Николая Петровича... Какъ съ чeмъ?.. Уберемъ господъ Штюрмеровъ и всeмъ народомъ дружно возьмемся за войну... Да, впряжемся съ новой силой!.. Армiя должна сказать свое слово... А?.. Что?.. Кто говоритъ?

Натальe Михайловнe помнилось, что Штюрмеръ ушелъ и что у власти находятся люди съ русскими фамилiями. Но желанiе понять {426} происходившiя событiя, какъ патрiотическiй бунтъ армiи противъ германофиловъ, было, видимо, слишкомъ сильно въ Артамоновe. Въ эту минуту съ нимъ соединили кого-то еще. Наталья Михайловна услышала новый взрывъ восторженныхъ рeчей Владимiра Ивановича. Она повeсила трубку и радостно пошла передавать поздравленiя мужу.

Все было бы хорошо, если-бъ не Витя. Съ нимъ съ утра произошелъ непрiятный разговоръ, и отъ атмосферы предыдущаго вечера осталось немного. Наталья Михайловна рeшительно заявила, что только сумасшедшiй человeкъ можетъ въ такое время выходить на улицу. Витя не менeе рeшительно отвeтилъ, что, если всe такъ будутъ разсуждать, некому будетъ вести борьбу.

-- Обязанность каждаго гражданина прiобщиться къ дeлу и принять въ немъ личное участiе, -- горячо сказалъ онъ.

По существу Наталья Михайловна ничего возразить не могла, однако заперла на замокъ мeховую шапку сына. Это не помогло. Витя, въ послeднiе мeсяцы отбившiйся отъ рукъ, ушелъ изъ дому тайкомъ въ лeтней шляпe. Николай Петровичъ, въ отвeтъ на страстную жалобу жены, сказалъ ей, что понимаетъ сына,-- Наталья Михайловна только махнула рукой. Впрочемъ, теперь по близости отъ ихъ квартиры стрeльбы не было слышно, и это ослабляло ея тревогу. Но телефоны приносилъ все болeе грозный извeстiя. Въ разныхъ частяхъ города дeйствовали пулеметы. Нeкоторые, прiукрашивая, даже говорили: "идутъ бои",-- совсeмъ какъ въ сообщенiяхъ ставки. Къ удивленiю Натальи Михайловны, почти всe знакомые, къ которымъ она звонила за свeдeнiями, оказывались у себя дома. Позвонила она и къ Кременецкимъ, и оттуда ей, въ томъ же тревожно-восторженномъ тонe, сообщили новости, шедшiя {427} прямо отъ князя Горенскаго. Въ войскахъ настроенье явно сочувственное Государственной Думe, ждутъ съ минуты на минуту ихъ перехода на сторону революцiи,-- Наталья Михайловна тутъ впервые услышала, въ примeненiи къ происходившимъ событiямъ, слово "революцiя", брошенное твердо, какъ самое естественное.

-- Ну, слава Богу! -- сказала она и подeлилась съ Тамарой Матвeевной своей тревогой. Узнавъ, что Витя ушелъ изъ дому, Тамара Матвeевна, воплощенная доброта, ахнула.

-- Но какъ же вы его отпустили? Господи!.. Всe сидятъ дома... Я...

Тамара Матвeевна чуть не сказала, что она утромъ прямо вцeпилась въ Семена Исидоровича, который р?в?а?л?с?я въ Государственную Думу. "Именно теперь ты долженъ беречь себя... Теперь такiе люди, какъ ты, особенно нужны Россiи!" -- сказала она мужу. Семенъ Исидоровичъ уступилъ, но почти не отходилъ отъ телефона, безпрерывно сносясь съ извeстнeйшими людьми столицы.

-- Да что же можно было сдeлать? Онъ тайкомъ удралъ... Ошалeлъ мальчишка, не въ чуланъ же было его запереть! -- сказала въ отчаянiя Наталья Михайловна, тревога которой опять усилилась отъ словъ Тамары Матвeевны.

-- Ну, Богъ дастъ, ничего не случится. Но когда онъ вернется, заприте вы его и не выпускайте. Это безумiе!..

-- Милая,-- умоляющимъ тономъ сказала Наталья Михайловна,-- я ему велю позвонить вамъ. Скажите вы ему, ради Бога!.. Пусть ему Муся скажетъ, она имeетъ на него влiянiе... Спасибо, родная. Ну, прощайте... Господи!..

Витя опять вернулся вполнe благополучно и даже побeдителемъ, но видъ у него былъ измученный и потрясенный, хоть торжествующiй. На {428} этотъ разъ онъ принималъ участiе въ огромномъ уличномъ митингe на Невскомъ Проспектe, у зданiя Городской Думы. На митингe этомъ произносились такiя рeчи, отъ которыхъ, въ передачe Вити, у Натальи Михайловны остановилось сердце. Появилась полицiя. Въ толпe запeли одновременно "Марсельезу" и "Вихри враждебные". Произошло столкновенiе. Откуда-то раздался выстрeлъ, и тотчасъ затрещали пулеметы. Всe бросились вразсыпную. На глазахъ у Вити свалилось нeсколько человeкъ. Витя весь дрожалъ, разсказывая, хоть старался с?п?о?к?о?й?н?о ?у?л?ы?б?а?т?ь?с?я. Онъ подумывалъ о томъ, чтобы обзавестись оружiемъ; у него даже былъ на примeтe револьверъ, "правда, не браунингъ и не парабеллюмъ, а Смитъ-Вессонъ, но хорошiй и большого калибра". Наталья Михайловна съ ужасомъ слушала сына. Теперь ей все было безразлично, лишь бы кончились такiя дeла и вернулась спокойная жизнь. Она сказала Витe, что Муся Кременецкая звонила по телефону и просила ее вызвать. Витя немедленно это сдeлалъ. Муся подошла къ аппарату, выслушала его разсказъ и прочла ему наставленiе.