Корин отметил слова о "той девушке Ширли", но предпочел не углубляться.
- А как вы оказались в Крайствилле, Джилла? - он достал сигареты, с сожалением посмотрел на них и засунул обратно в карман.
- Это долгая и очень грустная история, - произнесла девушка без излишней аффектации. - Я русская, мистер Майлз. Родилась и выросла в России.
Она замолчала, глядя в окно. Корин подождал с минуту и решился ненавязчиво вернуть ее к реальности.
- Вы хотели рассказать, как...
- Ах, да, - встрепенулась Джилла. - Сандерсон - на самом деле никакой не Сандерсон. Его имя - Владимир Игоревич Селицкий...
Селицкий! В памяти Корина вспыхнул разговор с Тихомировым в Лондоне пять лет назад. "Духовный пастырь, - говорил майор, - Большой Брат..." Корин тогда еще прошелся по поводу Оруэлла.
- В России, - продолжила девушка, - он затеял гнусную возню с так называемой Церковью Истинного Света. Там была какая-то грязь с расхищением культурного фонда, чуть ли не заговор... Не знаю точно, но когда все это раскрылось, Селицкий едва отмылся и удрал в США. Денег у него было полно... Здесь он начал все заново, только "свет" поменял на "просветление". Потом ему - уже Сандерсону - пришла в голову мысль выписать нас, отца и меня, в Америку. Он очень нуждался в преданных помощниках. А кто может быть преданнее брата, вырванного из российской нищеты, обласканного, одаренного благами западного изобилия? - она сделала паузу, потерла виски. - Сандерсон заставил отца сменить фамилию на свою теперешнюю, а мне даже имя поменяли ведь в России меня звали не Джилла. И началось... Начался весь этот кошмар. Нет, сперва все было почти пристойно. Отец искренне увлекся затеей Сандерсона, этот упырь умеет убеждать... А потом...
Джилла махнула рукой и умолкла. Корин хотел было обратиться к ней с вопросом, но она заговорила сама.
- В Филадельфии умерли трое, умерли из-за их адских экспериментов. Сандерсон и компания добивались полного подчинения, подавляли волю. На голову человека надевали шлем... В глаза бил ослепительный свет, запускали какую-то жуткую музыку... Лица этих троих все время вижу... Там был один человек по имени Стивен Лоуренс, потом старик - Дональд Харт и еще пожилая женщина, Элен Хайтауэр... Сандерсон опять исхитрился спрятать концы в воду, никто ничего не доказал. Но вы думаете, они успокоились? Он и его банда. Здесь у них похлеще дела... Компьютерные программы...
Джилла порывисто схватила стакан Корина и допила сок.
- Почему вы говорите со мной об этом? - мягко спросил Корин. - Вам несдобровать, если я вас выдам.
- Да что я вам сказала, - отмахнулась девушка. - Если бы вы удосужились навести справки в Филадельфии, узнали бы и не такое... Пусть доказательств нет, но об этом всем известно!
- И все-таки - почему?
- Вы так и не поняли? Если вы не секретный агент, то... Не хочу, чтобы вы давали им деньги! В городе шепчутся, что вы очень богаты... Сандерсон тоже не беден, а еще и с вашими миллионами они натворят столько зла!
Корин вынул из кармана фотографию Роджера Купера и бросил ее на стол.
- Джилла, вы знаете этого человека?
Девушка воззрилась на снимок так, словно перед ней положили отрубленную руку, перевела на Корина полный ужаса взгляд, вскочила и выбежала из зала. Выцветшая парочка за другим столом наблюдала за этой сценой с мрачным подозрением.
Корин убрал фотографию в карман и медленно пошел к выходу.
По пути в гостиницу он неотвязно думал об одном: необходимо срочно связаться с Шенноном, но как? Невероятно, чтобы в городе не имелось ни единого телефона, сетевого или мобильного. Вопрос в том, где он. Джилла? Возможно, она согласится помочь, если... Если не разыграла перед Кориным спектакль. А как найти Джиллу? Или... Доехать до Гринвилла, позвонить оттуда и вернуться? Но такая отлучка неминуемо насторожит Сандерсона, у которого и без того нет оснований верить хрупкой легенде Корина. К тому же если в Крайствилле произойдут какие-то события, то очень скоро.
Корин не мог знать, что даже реши он отправиться в Гринвилл, этой поездке состояться не суждено.
Едва он отпер дверь своего номера и шагнул за порог, страшный удар обрушился на его затылок. Свет померк, мир перестал существовать.
18.
10 сентября 1998 года
Вечер
Он очнулся.
Так говорят о человеке, возвращающемся к ясному уму и твердой памяти, но уместно ли сказать так о Корине? Перед его глазами плясали не то искры, не то всполохи. Чудовищная линза боли причудливо искажала черты лиц находившихся поодаль людей. Первая мысль Корина была такой: вот если подсчитать, сколько раз в жизни я получал по голове? Еще немного, и обеспечена болезнь Паркинсона, как у Мохаммеда Али. Правда, до нее как минимум надо дожить... Черт возьми, есть же на свете хорошие, мирные занятия! Радиокомментатор, например... Интересно, сколько раз в продолжение профессиональной карьеры среднестатистического радиокомментатора бьют по черепу?
Не поворачивая головы, Корин осторожно повел взглядом вокруг. Он лежал ничком на спине, на чем-то твердом, но явно не на полу, выше. Холодное помещение с кирпичными стенами освещали неяркие электрические лампы без абажуров. Возле массивного письменного стола у дальней стены комнаты или камеры сидели двое. Одного из них Корин не видел никогда, но сразу догадался, кто это. Располагающая внешность, благородная седина, величественный наклон головы - Преподобный, святой Сандерсон-Селицкий, конечно же.
Второго мужчину Корин встречал дважды - на вилле Коллинза и в госпитале Сент-Пол.
Корину стало по настоящему страшно. Если этот второй не считает необходимым прятаться от него, показывается открыто, значит, живым не выпустят...
Сандерсон заметил, что Корин открыл глаза.
- Привет вам, брат мой, - проговорил он глубоким, красивым баритоном, столь же благостным, как и весь его облик. Как ни странно, в его голосе не слышалось издевки. - Меня зовут Сандерсон, Роберт Сандерсон. Братья и сестры называют меня Преподобным, но для вас это не обязательно. А с мистером Бейли вы уже знакомы. Чтобы снять лишние вопросы, скажу без обиняков: он опознал вас, как только вы въехали в Крайствилл.
Корин с усилием приподнялся и сел на каком-то ложе вроде жесткой кушетки. Боль хлынула в виски, словно кипяток из открытых кранов. Что там лежит у них на столе? А, понятно: удостоверение сотрудника ФБР на имя Джона Майлза и фотография Купера.
- Итак, мистер Майлз, - сказал Сандерсон.
- Итак, мистер Сандерсон, - передразнил Корин. - если хотите со мной говорить, приведите в норму для начала.
- Коньяк, виски?
- Я думал, здесь не подают спиртного.
- Для вас можно сделать исключение, как для дорогого гостя.
Он кивнул Бейли. Тот извлек из шкафчика бутылку коньяка "Наполеон" (Наполеон - не название напитка, как полагают многие, а нечто вроде почетного титула). Корин выпил. Ему стало хуже... Потом - легче. Он жестом потребовал еще. Бейли наполнил бокал.
- Вот не ждал, не гадал, что придется ухаживать за этим сукиным сыном, - ухмыльнулся он, обращаясь к Сандерсону. Тот поморщился, прикрыл глаза и заговорил после паузы.
- Мистер Майлз, мы не станем спрашивать вас о том, зачем вы приехали. Это, право, предельно ясно. Но у нас есть другие вопросы. Где Коллинз? Как много ему известно и кому, кроме вас, он успел сообщить эти сведения? Где наш компьютерный диск?
- Все? - спросил Корин, проглотив коньяк.
- Пока да.
- А какие гарантии?
Сандерсон помолчал.
- Я абсолютно не знаю вас, мистер Майлз, - начал он. - Но разумнее будет исходить из предположения, что вы не дурак. Вы копнули глубоко и должны понимать, что просто так мы не сможем вас отпустить. Давайте попробуем взглянуть на вещи реально. Мы - не военизированная организация и не мафия, мистер Майлз, мы - люди мирные. Мистер Бейли - едва ли не единственный из нас, кто близок к вам по профессии и способности к активным действиям. Вы нужны нам. Подумайте. На одной чаше весов - ваша жизнь, на другой - свобода и деньги. Большие деньги, поверьте.