Подсчитано, что каждые восемнадцать минут в России совершается убийство. Или покушение на убийство, что законом и судебной статистикой расценивается однозначно. Однако не хватайтесь за калькулятор и не вспоминайте, что в сутках – 24 часа, а в часе – 60 минут, и суток в этом году минуло уже… Генеральная прокуратура сэкономила нам время: за 10 месяцев совершено 24 133 убийства.

Много это или мало? Вопрос кощунственный – убийств никогда не бывает настолько мало, чтобы испытывать удовлетворение. А в данном конкретном случае – их на одну треть больше, чем в прошлом году, и в два с половиной раза больше, чем пять лет назад.

Но статистика суха и в то же время лукава. Как, по-вашему, если человеку всадили пулю в живот, после чего сделали операцию, он он все же умер, промучившись сутки, – убили его или нет? Вы уверены, что убили, а вот статистика (следственные органы, суд – если, конечно, виновный обнаружен) числит это происшествие совсем по другой категории: тяжкое телесное повреждение, повлекшее смерть. Это и другая статья Уголовного кодекса, и наказание поменьше, чем за убийство при отягчающих обстоятельствах. И таких случаев – десятки тысяч. В одной Москве их более восьмисот…

Однако и это еще не все.

Сплошь и рядом преступники тщательно прячут тела своих жертв, и обнаруживаются они (не преступники, а тела) случайно и спустя длительное время. Во-первых, чаще всего покойного уже не удается опознать, а, во-вторых, ни один эксперт не в силах определить причину смерти «в результате сильных гнилостных изменений трупа». Здесь, разумеется, с точки зрения милиции и прокуратуры, вести речь об убийстве просто бестактно – кого убили? как убили? за что? А вдруг смерть последовала от сердечного приступа?

И, наконец, «добросовестные» убийцы, не поленившиеся выкопать яму поглубже или привязать груз потяжелее (вариант «концы в воду»), на веки вечные страхуют себя от свидания с тюрьмой: их жертва попадет в лучшем случае только в графу без вести пропавших, что никак не отразится на статистической картине убийств.

К чему все эти выкладки? К тому, что подлинное количество убийств сейчас не знает никто, хотя всем известно, что на самом деле их намного больше, чем официально значится. Странно, что об этом упомянул только один человек из тех, кого Генеральный прокурор России А. Казанник после многолетнего перерыва собрал на координационное совещание обсудить проблему борьбы с убийствами. И никто не сделал совершенно очевидный прогноз: убийств будет еще больше.

Дело не только в том, что усугубляются социальные, экономические, межнациональные проблемы, резко ослаблена общественная дисциплина, процветает правовой нигилизм. Появились убийства, о которых еще совсем недавно и слыхом не слыхивали: при ограблении пассажирских и товарных поездов; наемные – для устранения конкурента, неисправного должника, слишком настойчивого кредитора, несговорчивого управляющего банком; при разделе сферы влияния между преступными группировками. Казалось бы, ничего чудовищнее и быть не может. Ан нет – уже выявлены убийства владельцев приватизированного жилья: в Москве орудовали две «фирмы» по покупке и продаже квартир, их жертвами стали четырнадцать человек, расставшихся с жизнью после подписания договора о продаже.

С одной стороны, этот процесс порождает спрос, а с другой – катализируется повышенным предложением огнестрельного оружия, чаще всего из арсенала воинских частей. И дело не ограничивается пистолетами и автоматами. За последнее время совершено триста преступлений с помощью взрывных устройств, в основном боевых гранат и мин, погибли и изувечены сотни людей…

Я с удивлением услышал на этой встрече сетования и самоупреки по поводу того, что плохо, мол, следим за рецидивистами: каждый пятый убийца ранее уже был судим. На мой взгляд, гораздо страшнее, что восемьдесят процентов убийц – это вчера еще законопослушные граждане, пополнившие ряды преступного мира. Вот где свидетельство обвального падения нравов!

И если все эти (а перечень их далеко не полон) факторы можно отнести к объективным причинам, не в последнюю очередь количество убийств всенепременно увеличится по причине субъективной – крайне низкой их раскрываемости. Судите сами: в Санкт-Петербурге за 10 месяцев совершено 730 убийств, раскрыто – 282; в Кемеровской области – 1026, раскрыто – 722; в Свердловской области – 913, раскрыто – 639; в Москве – 1097, раскрыто – 426. А ведь число неразысканных убийц накапливается и за прошлые годы исчисляется уже десятками тысяч! Как известно, искушение безнаказанностью очень велико, отсюда появляются и так называемые «серийные» убийства.

Мы как-то уже привыкли, что нам с торжеством докладывают, как о грандиозном достижении о поимке очередного «вампира», действительно инфернального злодея. Ростовчанин Чикатило отправил на тот свет более пятидесяти человек. Сейчас изловили «подмосковного Чикатило» некоего Р. (идет следствие): убил на сексуальной почве шестнадцать человек. Конечно, хорошо, что поймали и обезвредили. Но гордиться здесь абсолютно нечем – это, если хотите, наш позор, что позволили довести их мартиролог до такого объема. (Об этом писали – Чикатило, например, несколько раз попадал в орбиту следствия и по небрежности отпускался).

Почему же все-таки столь катастрофически упала раскрываемость? Попробуем разобраться.

Убийства расследует прокуратура. Сейчас у одной трети следователей стаж работы составляет менее года. Такому специалисту по плечу лишь убийца, явившийся с повинной или схваченный на месте с окровавленным топором в руке. Таких становится все меньше и меньше. А вычислить, задержать и изобличить (тем более «расколоть») настоящего убийцу может только профессионал высокого класса, у которого в производстве не несколько дел, как сейчас, а одно, максимум – два. Профессионалы же практически перевелись. Кого за успехи по службе назначили прокурорами или же начальниками отделов, другие, не выдержав физических и эмоциональных перегрузок, уволились, обретя не только спокойную работу, но и неизмеримо большую зарплату. Теперь денежное содержание сотрудникам прокуратуры значительно повысили, но поздно – пройдет несколько лет, пока созреет новое поколение следственных работников. И это еще хорошо, что пусть с опозданием, но спохватились, не то секреты следственного мастерства были бы безнадежно утрачены, как канули в небытие многие народные промыслы.