- Наука не могла ничего доказать, ибо никак не связана с тем, что лежит на Запад и на Восток от этой страны, за ее границей. Тебе скажут, конечно, что если две вещи похожи, хорошая - копия, плохая - подлинник. Но это чистые домыслы. Ученые делают вид, что к их учениям привели исследования; на самом же деле они сперва приняли свои учения, потом подкрепили их нужными фактами.
- Были же у них какие-то основания все это принять!
- Не было, ибо они уже не слушали здравых советчиц.
- Кого же это?
- Моих младших сестер, Философию и Теологию.
- Сестер! А кто ваш отец?
- Ты узнаешь его раньше, чем хотел бы. Спускались сумерки, и путники наши, завидев небольшую ферму, зашли туда и попросились на ночлег.
Глава 3
Esse est percipi [1]
Наутро они отправились дальше, и я увидел во сне, как они движутся меж холмов, по извилистой долине. Джон шел у стремени рыцаря. Оковы упали с него, когда умер Дух, но наручники еще держались, и полцепи болталось на каждой руке. Было тепло, на кустах набухли почки.
- Рыцарь, - сказал Джон, - я думал о твоих словах и, кажется, понял. Остров очень похож на место, где я нашёл темнолицукудевушку, и все же это лишь его тень. Одного я не пойму.
- Чего же? - спросил Разум.
- Никак не могу забыть этих прозрачных людей. Если мы такие на самом деле, все наши мечты - мерзость.
Быть может, хорошее - не всегда копия, плохое - не всегда подлинник. Но если речь идет о человеке, что хорошего может он породить? Скорее уж наши благие мечты - словно кожа, сквозь которую глядел великан.
- Так, - сказал Разум. - А теперь ответь мне на два вопроса. Во-первых, откуда ты взял, что остров - твоя мечта?
- Не станешь же ты доказывать, что он на самом деле есть!
- Прибавь: или что его на самом деле нет.
- Надо же выбрать то или это!
- Ничуть. Пока у тебя нет свидетельств, даже и нельзя. Неужели тебе не вытерпеть сомнения?
- Кажется, я не пробовал...
- Учись, иначе со мной долго не пробудешь. Это совсем не трудно. Правда, в Гнуснополе это запрещено, они должны поставлять по мнению в неделю, иначе Маммон не будет платить. Но здесь думай, сколько хочешь, только не решай, пока не додумал.
- А если я до смерти хочу знать, и свидетельств нет?
- Тогда умирай, ничего не поделаешь! Они помолчали, потом рыцарь сказал:
- И второй вопрос. Почему ты считаешь, что там, в темнице, ты видел то, что "есть на самом деле"?
- А как же? Ведь только кожа... ну, и мускулы скрывают эту пакость.
- Хорошо, тогда я тебя спрошу: какого цвета вещи во тьме?
- Наверное, никакого.
- А какой формы? Знаешь ли ты о них хоть что-то, чего не дали тебе чувства?
- Наверное, нет...
- Как же ты не поймешь, что великан тебя надул?
- Почему?
- Он показал, какими были бы внутренности, если бы ты их видел. Другими словами, он показал то, чего нет;
то, что было бы, если бы мир был устроен иначе. На самом деле наших внутренностей не видно. Они - не цветные объемные предметы, они - ощущения. "На самом деле" сейчас - приятная сытость, тепло, да многое, только не эти трубки и губки!
- Не могу забыть эту опухоль.
- То, что ты видел - великаньи фокусы. На самом деле боль есть или ее нет.
- Разве лучше, если больно?
- Это зависит от человека.
- Кажется, начинаю понимать. И все же, неужели нет никакой правды в том, что мне показали?
- Почему же, такие зрелища полезны для врачей. И потом, - Разум улыбнулся, - невредно иногда вспомнить о своей немощи. Ты из рода, которому нечем особенно гордиться.
Джон посмотрел на рыцаря, и ему стало страшно - лишь на минуту; он увидел постоялый двор.
- Смотри-ка! - сказал он. - Не зайти ли?
Глава 4
Выход из тупика
Под вечер, когда они снова вышли в путь, Джон спросил рыцаря о второй загадке.
- У нее две разгадки, - отвечал тот. - Первая: мост - это рассуждение. Великан разрешает рассуждать себе, запрещает - другим.
- Как это?
- Ты же слышал. Если спорят с ними, они скажут, что ты прикрываешь доводами свои влечения, и не станут отвечать. Но если кто готов слушать их, они спорят и доказывают, сколько им угодно.
- Понимаю. Как же им ответить?
- Спроси их, можно ли верить доводам. Если нет, ученье их никуда не годится, ибо они создали его, рассуждая. Если да, пусть послушают и нас, и возразят по существу.
- Да, это я понял, - сказал Джон. - А вторая разгадка?
- Мост - учение о том, что мы принимаем желаемое за действительное. Им они тоже хотят и пользоваться, и не пользоваться.
- Как так "не пользоваться"?
- Разве они не твердят, что Хозяин - всего лишь наша мечта?
- Ну, это уж правда!
- Теперь подумай. Как по-твоему, и Сигизмунд, и Снобы, и даже лорд Блазн хотят, чтобы над ними был Хозяин?
Джон остановился и подумал. Сперва он пожал плечами, потом схватился за бока и хохотал до упаду. Когда он устал и замолчал, он представил себе, какой был бы вид у Глагли, Фалли и Болта, если бы пронесся слух, что Хозяин существует и едет к ним; и расхохотался так, что оковы упали с его рук. Рыцарь молча смотрел на него.
- Дослушай, - сказал он наконец. - Не так уж это смешно.
Джон отер слезы и стал слушать.
- Теперь ты понял, когда им выгодно, а когда невыгодно это учение?
- Не совсем...
- Разве ты не видишь, что будет, если ты примешь их правила?
- Нет! - сказал Джон и ему стало страшно.
- Да ведь они хотят, - сказал Разум, - чтобы никто не верил в Хозяина. Это и есть их мечта.
- Не приму я их правил! - вскричал Джон.
- Лучше воспользуйся тем, чему у них научился, - сказал рыцарь. Учение о мечте и действительности не так уж глупо.
- Что же в нем хорошего?
- Пойми, оно может свидетельствовать лишь о том, что Хозяин есть, особенно в твоем случае.
- Почему в моем?
- Потому что ты боишься Хозяина больше всего на свете. Я не пытаюсь доказать, что любая теория верна, если неприятна - но если уж какая-нибудь верна поэтому, вера в Хозяина будет первой!
Когда рыцарь это говорил, они достигли вершины, и, хотя холм был невысок, Джон остановился. Оглянувшись, он увидел зеленую долину и холмы, а за ними - огромную гору, сверкавшую в лучах заката.
- Не знаю, куда ты ведешь меня, - сказал он, - но дальше, ты уж меня прости, пойду сам.
- Как хочешь, - отвечал рыцарь. - Только советую тебе свернуть теперь налево.