Вы видели, как нам вчера мешали. В течение всего дня я не мог передать вам письмо, которое для вас получил. Не знаю, будет ли это легче сделать сегодня. Боюсь подвести вас, проявив больше стараний, чем ловкости, и не прощу себе какой-либо неосторожности, которая станет для вас роковой и, сделав вас навеки несчастной, приведет в отчаяние моего друга. Мне, однако, хорошо известно, как нетерпелива любовь. Я понимаю, как должна быть тягостна в вашем положении малейшая отсрочка в получении единственного доступного для вас теперь утешения. Непрестанно размышляя, какими способами можно было бы одолеть препятствия, я придумал один, который легко осуществим, если и вы приложите некоторые старания.

Насколько мне удалось заметить, ключ от вашей двери, выходящей в коридор, всегда находится на камине в комнате вашей матушки. Вы сами понимаете, что завладей мы этим ключом – и все сразу станет легко. Но за неимением этого я раздобуду для вас второй, точно такой же. Для этого мне достаточно будет получить в свое распоряжение на час-другой тот первый ключ. Вам, конечно, легко представится случай взять его, а чтобы не заметили его отсутствия, прилагаю другой, принадлежащий мне ключ, довольно похожий на тот; тогда разницы не заметят, если, конечно, не станут его пробовать, чего, однако, не случится. Нужно только, чтобы вы привязали к нему голубую ленточку, продернув ее таким же образом, как она продернута на вашем.

Надо постараться добыть этот ключ завтра или послезавтра к моменту, когда сядут за утренний завтрак. Тогда вам будет легче передать мне его, и он сможет быть положен на место уже к вечеру, то есть ко времени, когда ваша матушка, возможно, могла бы обратить на него больше внимания, чем обычно. Я мог бы вернуть его вам перед самым обедом, если мы хорошо обо всем договоримся.

Вы знаете, что, когда мы направляемся из гостиной в столовую, позади всех идет госпожа де Розмонд. Она будет идти под руку со мной. Вам надо будет только помешкать за своими пяльцами или же обронить что-нибудь, чтобы задержаться: тогда вы сможете взять ключ, который я буду держать в руке, заложенной за спину. Только не забудьте тотчас же после того, как возьмете ключ, подойти к моей тетушке и как-нибудь приласкаться к ней. Если вы случайно оброните ключ, не теряйтесь: я сделаю вид, что обронил его я, и отвечаю за все.

Вообще же эту маленькую хитрость вполне оправдывает недоверие вашей матушки к вам и ее суровое обращение с вами. К тому же это единственный способ получать и впредь письма Дансени и передавать ему ваши. Всякие другие способы были бы действительно крайне опасны и могли бы безвозвратно погубить вас обоих. Осторожность и дружеские чувства к вам не дозволяют мне пользоваться ими в дальнейшем.

Раз уж мы будем иметь ключ, нам останется лишь принять кое-какие меры против скрипа двери и ключа в замке, но это дело простое. Под тем же шкафом, куда я прятал для вас бумагу, вы найдете склянку с маслом и перо. Иногда вы заходите к себе в комнату в такие часы, когда бываете там совсем одна; надо воспользоваться этим и смазать замок и дверные петли. Только позаботьтесь о том, чтобы не наделать пятен, которые могут вас выдать. Следует также подождать наступления ночи, ибо если все будет сделано с должной осмотрительностью, на которую вы вполне способны, утром уже никто ничего не заметит.

Если же все это будет замечено, говорите, не колеблясь, что сделал это полотер замка. В этом случае надо будет точно указать время и даже передать ваш с ним разговор – например, сказать, что он хотел предохранить от ржавчины замки, которыми не пользуются. Вы сами понимаете, что было бы неправдоподобно, если бы все это делалось в вашем присутствии, а вы бы не спросили, в чем дело. Ведь как раз мелкие подробности способствуют правдоподобию, а правдоподобие охраняет ложь от неприятных последствий, так как не вызывает никакой потребности что-либо проверять.

После того как вы прочтете это письмо, прошу вас перечитать его и даже обдумать. Прежде всего надо основательно знать то, что собираешься основательно сделать, а затем для того, чтобы убедиться, что я ничего не упустил. Непривычный хитрить в своих личных интересах, я не имею в таких делах большого опыта. И нужны были по меньшей мере моя горячая дружба к Дансени и сочувствие, которое вы мне внушаете, чтобы я решился пользоваться подобными средствами, сколь бы невинными они ни были. Мне ненавистно все, что напоминает обман, такой уж у меня характер... Но несчастья ваши до того растрогали меня, что я все сделаю для того, чтобы их облегчить.

Вы хорошо понимаете, что раз уж между нами установится возможность постоянного общения, мне гораздо легче будет устроить вам с Дансени свидание, которого он так добивается. Однако пока вы ему обо всем этом не сообщайте. Он только станет нетерпеливее, а между тем возможность удовлетворить его нетерпение все же еще не наступила. По-моему, вы должны не раздражать его, а успокаивать. Полагаюсь в этом отношении на вашу душевную тонкость. Прощайте, моя прелестная подопечная, ибо я теперь как бы ваш опекун. Полюбите хоть немного своего опекуна, а главное, будьте ему послушны, – и вы от этого лишь выиграете. Я забочусь о вашем счастье и, верьте мне, найду в этих заботах и свое.

Из ***, 24 сентября 17...