Пришло время, и книги В. Лермонтова (Ветра с Гор) заявляют о себе. Многие его мысли становятся афоризмами, и мы понимаем, что перед нами вырастает подлинный прозаический поэт, герой нашего времени. Не смог он спрятаться от истины, гены предков взяли свое, и он начинает становиться третьим в ряду писателей рода Лермонтов - Лермонтовых после Томаса Лермонта и Михаила Лермонтова.
Книги В. Лермонтова отличаются тонким стилем. Его произведения читаются легко, на одном дыхании. Вы в подлинном смысле не читаете, а скользите по тексту, как скользит парусник по бескрайним морским просторам. Однако, несмотря на свою простоту и легкость, книги обладают бескрайней глубиной, которая порой открывается только при втором и даже третьем прочтении. Перед нами действительно мастер не только пера, но главным образом, мастер духа, который проникает в самую суть вещей, бытия, исследует его, при этом умеет превратить бесконечное в конечное, невыразимое в словесное, небесное в земное. Сказать о самом главном просто - это искусство, которое доступно не многим. Брошенная автором фраза, что его книги будут читать во всем мире, и они будут выходить миллионными тиража - не бравада писателя, ведь он говорит о себе: "В подлинном смысле это пишу не я... Высшее водит моею рукой".
Людмила Курова
Член союза журналистов
----
Мятежный Ветер с Гор
В Новороссийске Владимира Лермонтова никогда не воспринимали равнодушно - либо горячо "за", либо так же безоговорочно "против". Люди здравого смысла видели в нем человека либо уж очень конъюнктурного, либо с большими странностями. Вот когда тебе на полном серьёзе заявляют, что в море живут женщины и мужчины, способные контактировать с людьми посредством телепортации, - то сами делайте выводы. А если ко всему этому примешивается писательский зуд, подкрепленный легендой о своем родстве с Михаилом Юрьевичем, - тут уже можно ставить диагноз. И вы знаете, ведь ему действительно ставили диагноз, медицинский, настоящий. Но - не спешите быть слишком большими реалистами, потому что жизнь достаточно непредсказуемая штука, и можно очень сильно ошибиться...
Начальная его книга - "Школа жизни" - вышла в 1992 году. Этому предшествовали весьма любопытные события.
- Первые просветления, - говорит Владимир, - я получил в военном училище, где заинтересовался духовной литературой. Я всегда был отличником и даже членом партии, подавал надежды в науке. И все свои мысли я изложил в своем сочинении. А поскольку всякие духовные поиски тогда рассматривались как неблагонадежные, тем более речь шла о военном училище, то естественно, книга попала в особый отдел. После чего решено было списать новоявленного пастыря из славных армейских рядов. И меня отправили комиссовать в Тамбовскую психиатрическую больницу - поначалу на две недели в отдел для буйно помешанных, а потом в санаторный. Перед врачами была поставлена задача найти болезнь, вот ее там и искали. Но и здесь проявились лидерские замашки. Меня выбрали председателем совета больных, для которых я организовал физзарядку. И, кстати, продолжал свои исследования, позже они мне весьма пригодились.
Меня, конечно, комиссовали. Но тут умерла моя мама, и надо было найти новое понимание жизни.
Маленькое отступление. Военное училище было для Лермонтова не единственным опытом учебы и поиска смысла. До того он учился в Москве в Бауманском училище, где наряду со строгими науками умудрился увлечься спиритизмом, в это же время тайно крестился и был певцом весьма популярной в студенческой московской среде рок-группы. И Владимир утверждает, что ее слава не уступала тогдашней "Машине времени". Вот тебе и на! Еще и рок-певец! В общежитие Бауманского училища съезжалось пол-Москвы. А вот завершил свой поход в официальные науки Владимир в Пятигорском институте общественного питания по специальности инженер-технолог. По-видимому, чтобы защитить себя знаниями самых разных сторон жизни.
Поиск смысла жизни проходил параллельно через восточные учения и работу в райкоме комсомола в Новороссийске. Впрочем, после трех лет служения комсомолу он был изгнан из его рядов за то, что в порыве откровения поведал ошалевшим "комсомольцам", что душа человека, по восточным учениям, уходит через макушку.
Но "опыт, сын ошибок трудных, и гений, парадоксов друг" только крепчает от испытаний. Увлечение йогой, вообще Востоком, психологией позволили проводить курсы по экстрасенсорике, которая обретала бешеную популярность на изломе перестроечных движений и брожения умов. Курсы завершились Институтом эволюции разума, в котором можно было принять участие в обсуждении, например, такой сакральной темы как плащаница Иисуса Христа. Шутка ли, на курсы съезжалось до ста человек. Вот уже после этого Лермонтов написал свою "Школу жизни", где синтезировал различные духовные течения и науки о питании, очищении организма. Таким образом удалось достучаться до страждущего читателя, уставшего от жизни, от революционных катаклизмов, безверия и отсутствия жизненных стимулов.
Но и сам Владимир искал опоры. Усталость от суеты уводила его в тихие и таинственные места окрест поселка Горный, где издревле строились монастыри, где текли целебны родники, где природа смыкалась со зверьем и человеком настолько тесно, что можно было поверить в чудеса. Владимир жил в своем лесном домишке, построил на свои средства три часовни и звонницу, которые потом сгорели. Чья-то завистливая душа поднесла спичку к постройкам, словно, кто-то хотел изгнать его из этих мест и заставить разувериться. Святые отцы прозвали его колдуном, юродивым, то есть человеком, которого не захотели принять в лоно церкви. Правда, юродство Лермонтова возвратило славу этих святых, чудодейственных мест, куда стали стекаться целые толпы народа. И ныне здесь проходят официальные церковные службы, а зачерпнуть водицы из серебряных родников едут со всех уголков края. Этот период, который растянулся на три года, Лермонтов назвал для себя самопогружением. И то отшельничество не прошло даром, а вылилось в роман, где собственные откровения, изложенные в форме увлекательного сюжета, можно было назвать человеческой выдумкой, но для автора они истина. Последовавшие за этим книги "Праздник навсегда", "Дельфания", "Сила поющего сердца" олицетворяли эту истину.