Третья сфера связана с интеллектом, который обычно не включают в понятие личности. Существует, однако, область ассоциативных чувств (цит. соч., с. 117–140),[1] в которых заложено качало таких черт личности, как заинтересованность, стремление к упорядоченности. Данная сфера может быть названа ассоциативно-интеллектуальной. Такую черту человека, как любовь к порядку, нельзя сразу же категорически определять как потребность ананкаста в упорядоченности. Сплошь и рядом эта черта является лишь одним из индивидуальных проявлений ассоциативно-интеллектуальной сферы, которое отнюдь не должно связываться с чертами акцентуации личности.

Чтобы понять сущность человека, необходимо пристально присмотреться к свойственным ему различным чертам названных выше психических сфер. Я попытаюсь проиллюстрировать в данной книге особенности акцентуированных личностей конкретными примерами из жизни. Точно так же следовало бы поступить и в отношении перечисленных вариаций человеческой индивидуальности. Но даже при желании это нелегко сделать. Специфические свойства, о которых здесь говорилось, не так бросаются в глаза, чтобы их можно было убедительно подтвердить соответствующим материалом. Ни наблюдения, ни беседы с людьми не помогают однозначно описать и определить упомянутые выше вариации. Зато их можно очень явственно представить себе, если посмотреть на человека изнутри. Именно такую возможность дают нам писатели. Они не только изображают чисто внешние поступки героев, передают их слова и даже высказывания о себе самих, но нередко сообщают нам и то, о чем их герои думают, что чувствуют и чего желают, показывая внутренние мотивы их поступков. У персонажей художественных произведений легче выявить весьма тонкие индивидуальные вариации. Если человек проявляет боязливость или самоуверенность, сострадание или чувство справедливости, либо даже не проявляя этих качеств сам себе их приписывает, то трудно с уверенностью сказать, перешагнул ли он границы нормальных реакций. Но когда мы встречаем у писателя персонаж, у которого проявляются названные черты, выписанный талантливо, со всеми его мыслями и чувствами, это в большинстве случаев дает возможность безошибочно распознать проявление одной из сфер индивидуальности. Итак, персонажи художественной литературы дают нам любопытнейшие примеры индивидуальных вариаций человеческой психики.

Не всегда легко провести четкую грань между чертами, формирующими акцентуированную личность, и чертами, определяющими вариации индивидуальности человека. Колебания здесь наблюдаются в двух направлениях. Прежде всего, особенности застревающей, или педантической, или гипоманиакальной личности могут быть выражены в человеке столь незначительно, что акцентуация как таковая не имеет места, можно лишь констатировать отклонение от некоего «трафаретного» образца. Особенно ярко это выражено при определении тех или иных свойств темперамента, представляющих все промежуточные ступени его видов вплоть до почти нейтральной. Акцентуация всегда в общем предполагает усиление степени определенной черты. Эта черта личности, таким образом, становится акцентуированной.

Многие черты невозможно строго дифференцировать, т. е. трудно установить, относятся они к ряду акцентуаций или лишь к индивидуальным вариациям личности. Например, если говорить о честолюбии, то следует прежде всего определить, относится оно к сфере интересов и склонностей или является чертой акцентуированного застревания. Последнее определение возможно при яркой выраженности данной черты: твердолобый, слепой карьеризм вряд ли можно отнести к сфере направленности интересов. Кроме того, застревание никогда не проявляется одним только честолюбием, к нему присоединяются повышенная чувствительность к обидам и сильно выраженная злопамятность.

С подобным же положением мы сталкиваемся, наблюдая яркие проявления чувства долга. Его можно отнести к сфере направленности интересов и склонностей, но можно усматривать в нем и черту, свойственную ананкастам. Дифференциация должна учитывать следующие моменты: в случаях, когда чувство долга – просто характерологическая особенность, человек отличается ровным, спокойным поведением, его преданность долгу лишена напряженности и является чертой как бы само собой разумеющейся; у ананкаста же чувство долга сопряжено с беспокойством, постоянными вопросами о том, достаточно ли самоотверженно он поступает.

Весьма интересно и существенно с психологической точки зрения то, что застревающие личности обнаруживают проявления эгоистических чувств (честолюбия, болезненной обидчивости), а педантические – проявления альтруистические, в частности чувство долга. Следует подчеркнуть, что черты застревания взаимосвязаны в основном с эгоистическими чувствами, а черты сомнения, постоянных колебаний (ананкастические) – с чувствами альтруистического порядка. Чем больше человек колеблется в своих решениях, тем сильнее альтруистические чувства завладевают сознанием и воздействуют на принятие решения.

Еще больше бросается в глаза контраст при сравнении ананкастической личности не с застревающей, а с истерической, поскольку истерики еще в большей мере склонны к эгоизму. Они часто принимают необдуманные решения, редко взвешивают свои поступки, оставаясь в эгоистическом кругу направленности интересов, который им ближе (см.: цит. соч.).

Ананкастические и истерические черты пересекаются и с другими чертами индивидуальности. Я уже и прежде занимался вопросом о том (см.: цит. соч., с. 212–214), не является ли длительное раздумывание при принятии решения легкой формой ананкастической предрасположенности или же это просто одно из свойств сферы чувства и воли. Параллельно с этим я пытался также установить, является ли готовность к необдуманным действиям выражением слегка истерического уклона или же ее следует расценивать как самостоятельное проявление свойства из сферы чувства и воли. Имеются и другие неясности такого рода.

Сильно развитая область эмоций у человека активизирует альтруистические чувства – чувство сострадания, радости за чужую удачу, чувство долга. В гораздо меньшей мере в подобных случаях развиты стремление к власти, алчность и корыстолюбие, возмущение, гнев в связи с ущемлением самолюбия. Для эмотивной натуры особенно характерно такое свойство, как сочувствие, но оно может развиться и на другой почве.

Не обнаруживает единой генетической основы и такая черта личности, как тревожность (боязливость). В нормальной степени боязливость свойственна многим людям, но она может стать господствующей, накладывая свой отпечаток на все поведение человека. В этих случаях нередко обнаруживается и физическая основа этого состояния в виде повышенной возбудимости вегетативной нервной системы, которая, воздействуя на сосудистую систему, может привести к физическому чувству стесненности, страха и тоски. Вероятно, лишь в последнем случае констатируется тенденция перешагнуть границы средних проявлений боязливости и вызвать акцентуацию личности.

Из-за большого количества пересечений некоторые специалисты полагают, что, рассматривая индивидуальные черты людей, следует отказаться от всяких классификаций и лишь в общем виде описывать наблюдаемое. Я придерживаюсь иной точки зрения, а следовательно, могу ожидать упрека в попытках втиснуть в схему то, что не поддается четкому определению. И все-таки я убежден, что существуют основные черты человеческой индивидуальности, существуют объективно и что в силу этого наука должна стремиться к их выделению и описанию. Естественно, это связано с большими трудностями, ведь речь идет не о том, чтобы приспособить диффузный материал к более или менее приемлемой схеме, а о том, чтобы вскрыть объективно существующие, лежащие в основе понятия «личность» черты, несмотря на наличие их многочисленных пересечений.

Акцентуированные черты далеко не так многочисленны, как варьирующие индивидуальные. Акцентуация – это, в сущности, те же индивидуальные черты, но обладающие тенденцией к переходу в патологическое состояние. Ананкастические, паранойяльные и истерические черты могут быть присущи в какой-то мере, собственно, любому человеку, но проявления их так ничтожны, что они ускользают от наблюдения. При большей выраженности они накладывают отпечаток на личность как таковую и, наконец, могут приобретать патологический характер, разрушая структуру личности.