Еще в 1932 году Гитлер так формулировал свое видение войн новой эпохи: «Будущая война будет выглядеть совсем иначе, чем прошлая мировая война. Мы больше не будем годами застревать в окопах по всему фронту. Я вам гарантирую. Это было вырождением войны… Мы будем действовать свободно — и снова обретем превосходство».
Обращаясь к главе Данцигского сената Альберту Форстиеру, Гитлер поробно останавливается на основах новой военной стратегии, на создании в тех странах, которые предстоит захватить, «пятой колонны», а на примере биологических террористических атак Гитлер разворачивает план, как, по его мнению, должны применяться террористические методы: «[Мы заразим противника бактериями еще до начала войны] c помощью агентов, безобидных туристов, это все еще самое надежное средство, единственно действенное в настоящее время».
Придавал Гитлер огромное значение и деморализации будущего противника, тем, что сейчас принято называть информационной войной: «Враждебный народ должен быть деморализован и готов к капитуляции, его следует психологически вынудить к пассивности, и только потом можно думать о военных действиях. Как достичь моральной победы над противником еще до войны? Во вражеской стране у нас повсюду есть друзья, которые помогут нам… Смятение, внутренняя борьбы, нерешительность, панический страх — вот наше оружие».
В то же время, нельзя не признать, что с военной точки зрения террористическая война — столь же естественный продукт эволюции классической войны, как «холодная война» — выведенная на мировой уровень осада крепостей, а ядерное оружие — естественный продукт развития обычных вооружений: после изобретения нарезного оружия вся логика вооруженной борьбы может быть определена как логика стратегического сосредоточения при тактическом рассеянии и маскировке. Так, рассеянный строй сменил парадные «каре» и «свиньи», а форма цвета хаки — яркие мундиры гренадеров наполеоновских времен, как только были изобретены винтовки.
С этой точки зрения, террористическая армия — это предельное рассеяние и предельная маскировка. Бойцы такой армии ничем не отличаются от местных жителей и собираются вместе только для выполнения определенной задачи. Модные сегодня среди молодежи «флеш-мобы» — далеко не безобидная модель таких действий.
Сегодня этот способ повсеместно используется мусульманскими террористами и показал высокую боевую эффективность. Традиционными военными мерами, как мы видим сегодня, полностью локализовать террористические армии никому не удавалось и пока не удается.
Гитлеру не удалось реализовать этот тип войны в полной мере, хотя подготовка восстаний в Палестине, Ираке, попытка взбунтовать Кавказ, стоившая чеченскому народу депортации, подготовка восстания в Афганистане и северной Индии очевидно следуют этой стратегии.
Зато мусульманские ученики и последователи творчески прекрасно усвоили «наследие гения».
Стратегия террористической войны вобрала в себя «высшие достижения» революционного подполья всех времен и народов, опыт мирового класса спецслужб, организованной преступности и экономических войн и вывела само понимание того, что есть война, на новый уровень. Как и предвидел Гитлер, это стало вырождением войны в привычном смысле слова.
Вот уже армии наиболее продвинутых стран, включая США, начинают активно перестраивать структуры управления и военные доктрины. «Флеш-моб» становится образом новой войны. Из военных концепций исчезают фронты. Ключевыми элементами военной мысли становится «проекция силы», мобильность, рассеяние, автономность действия малых вооруженных групп и внезапная фокусировка сил в заданной точке в заданное время, поддержанная развитыми средствами коммуникации. Это именно то новое и, со всей очевидностью, эффективное, что мы видим сегодня в действиях террористов, захвативших «Норд-ост», школу в Беслане или смертников, атаковавших ВТЦ 11 сентября.
Однако, в отличие от армий цивилизованных государств, отчасти ограниченных в своих действиях международными соглашениями, нацеленными на сокращения ущерба для мирного населения, типа Женевских конвенций, террористы таких ограничений не имеют.
Их удар, как и предлагал Гитлер, направлен, прежде всего, на беззащитное мирное население, чтобы вызвать панику, дестабилизировать обстановку в стране-противнике, подорвать доверие населения к власти.
Несмотря на всю свою специфику, террористическая война остается именно войной — тем средством достижения определенных политических и экономических целей.
Главная, стратегическая цель исламистов осталась все та же, что и у арабских соратников Гитлера: восстановление Исламской империи.
Вот что говорит Дэниэл Бенджамин, бывший эксперт по национальной безопасности США, о Бен Ладене: «Он пытается построить такой мир, в котором ислам будет играть доминирующую роль, и, естественно, этот мир не обойдется без нефти и ядерного оружия. После того, как неверные будут удалены с земель ислама, исламисты предвидят ниспровержение существующих режимов в мусульманском мире и установление объединенного правительства, следующего шариату. По мнению Бен Ладена, такое управление будет похоже на режим талибов в Афганистане».
С начала 70-х годов исламисты-«объединители» повели активную борьбу по всем направлениям: против Израиля, против США, против местных, «секулярных», как их аттестуют сами исламисты, правительств.
Только СССР попал под удар терроризма уже позже, в самом конце семидесятых, после ввода войск в Афганистан. Тут надо признать: колоссальную роль в осознании исламистами стратегического террора как главного оружия современности сыграло поражение СССР в Афганистане.
Самый известный ныне представитель нового поколения исламистов, Бен Ладен, пояснял, что корни его убежденности в том, что небольшая банда его сторонников может нанести поражение сверхдержаве — в унижении СССР в горах Афганистана. В интервью CNN, в 1997 году, Бен Ладен сказал, что в результате поражения советской армии от моджахедов в Афганистане «миф о сверхдержаве был разрушен не только в моем представлении, но также и в умах всех мусульман». Еще в 1996 году Бен Ладен подчеркивал, что «мудрым в существующих обстоятельствах» будет ведение мусульманскими армиями нетрадиционной войны с США по причине «несбалансированности сил». По его словам, в этой войне «должны быть применены соответствующие средства, например, легкие силы, которые работают в полной секретности. Иными словами, необходимо начать партизанскую войну».
Захваты гражданских самолетов, уничтожение олимпийской команды Израиля в Мюнхене, «интифада», «шахиды» — террористы-смертники, использование которых началось в Афганистане против советских войск, «Норд-Ост» и теракты в Индонезии, Индии и Чечне, в Испании, Нью-Йорке и Лондоне, угрозы применить химическое, биологическое и ядерное оружие стали политической реальностью наших дней, угрожающей существованию цивилизации не меньше, чем баллистические ракеты.
Успешно скрестившись с исламом, нацизм явил миру новый дурно пахнущий плод, который известный политолог Френсис Фукуяма и окрестил в июне 2002 года как «исламо-фашизм».
Сегодня метастазы «исламо-фашизма» пронизали мир. Всюду, где только имеются значительные мусульманские сообщества, зарождаются движения, густо замешанные на исламизме и идее «исламского возрождения».
Филиппины, Китай, Индия, Средняя Азия, Кавказ, Ближний Восток, Северная Африка, Нигерия, Европа, США — весь мир находится под ударом. Чеченские боевики готовят теракты в Париже, Германии и Лондоне. Арабские и турецкие инструкторы руководят подразделениями боевиков в Чечне. Башкирские и татарские экстремисты воюют с американцами в Афганистане.
Единство взглядов исламских террористов во всем мире прекрасно иллюстрируется частным примером: интервью, данным в разное время тремя лидерами чеченского сепаратизма, которые имеет смысл прочитать внимательно.
Вот интервью, которое дал Яндарбиев — «духовный лидер» и бывший «президент Ичкерии» — корреспонденту «Времени Новостей» Елене Супониной, разыскавшей его в Катаре 17 декабря 2001 года, то есть через три месяца после начала атаки на Нью-Йорк.