Компьютерные технологии усложнялись, и фрикам требовалось непрерывно пополнять свои знания. Прежние электромеханические коммутаторы во всем мире уступали место электронным схемам переключения с программным управлением. Поэтому и фрикам приходилось менять приемы проникновения в телефонные сети. Риск возрастал, а вместе с ним – и чувство опасности, и соблазн получить более крупную отдачу. Возможности телефонных компаний автоматически распознавать источники посторонних сигналов стремительно возрастали, но с ростом опасности рос и азарт фриков. Едва только «взломщику» удавалось обойти барьеры службы слежения и получить контроль над каким-нибудь офисным коммутатором или компьютером, обрабатывающим данные о телефонных звонках для распечатки счетов за разговоры, этот контроль становился поистине безграничным. Фрики молодого поколения могли сделать гораздо больше, чем просто бесплатно болтать по телефону: например, подслушивать чужие разговоры, подтасовывать счета на оплату, а порой и просто отключать телефон какому-нибудь абоненту. Один фрик даже ухитрился перекодировать домашний телефон какого-то абонента так, что в системе связи он стал восприниматься как уличный телефон-автомат. И всякий раз, когда злополучный абонент снимал трубку, голос, записанный на магнитофонной ленте, требовал опустить в прорезь десятицентовую монету. Понятное дело, мало кто из фриков мог устоять перед искушением воспользоваться такими возможностями.

В 1983 году, когда ТАР уже была близка к тому, чтобы своей деятельностью ознаменовать слияние компьютерной техники и телефонной связи, произошло событие, предсказать которое не мог никто. Жилище Тома Эдисона – двухэтажный дом на несколько семей – внезапно охватил пожар. Как выяснилось, оно стало объектом и ограбления, и поджога. Ограбление было проделано профессионально: похитили компьютер Тома и все дискеты с записями, касавшимися ТАР, т.е. его рабочие инструменты. А вот поджог, наоборот, был совершен неумело: бензин разбрызгали только кое-где и не открыли окна, так что пламя не смогло разгореться. После этого Том и Чеширский Котелок упорно твердили, что поджигателей наняла телефонная компания, но доказать это не смогли. Расследовать это дело не было возможности: у Тома была достаточно солидная работа и репутация профессионала, которую нужно было поддерживать. Чеширский Котелок нанял грузовик и вывез из дома то, что уцелело, в том числе несколько сотен напечатанных номеров ТАР, к себе в Манхэттен. Но оправиться после такого удара ТАР так и не смогла. Через несколько месяцев после пожара вышел в свет.последний номер.

У фриков в Южной Калифорнии тоже было свое объединение, слабо напоминающее ТАР. Примерно раз в месяц группа из нескольких человек, включая Роско и иногда Кевина, собиралась в одной пиццерии в Голливуде, чтобы обменяться информацией и просто поболтать. Но никакой определенной социальной или политической направленности в этих встречах не было, и организованы калифорнийские фрики были куда слабее, чем их собратья на восточном побережье, так что ни в какое движение их встречи не вылились.

Роско хоть и регулярно читал ТАР, все же избегал «синих ящиков» и прочих электронных приспособлений из арсенала фриков прежних времен: уж слишком легко стало выследить того, кто ими пользуется. Вместо этого он предпочитал брать максимум возможного от удачных разовых прорывов в компьютеризованные телефонные сети. Бесспорно, в его натуре не было такого обременительного качества, как умеренность. Он хвастался, будто успел узнать о телефонных сетях и компьютерах, управляющих ими, так много, что никто в Штатах с ним не сравнится. В его записных книжках было полным-полно номеров частных линий, по которым можно было попасть в ведомственные АТС таких крупных корпораций, как Еххоп и Ralston Purina, а также кодов доступа к служебным компьютерам начиная с заводов и кончая авиалиниями. Еще он похвалялся, что может заказать билет на самолет и не заплатить за это, найти регистрационные данные любого автомобиля и даже проникнуть в компьютер, обрабатывающий документы полиции. В отличие от большинства «классических» фриков, которые видели цель занятий в том, чтобы ловко одурачивать телефонные компании, Роско считал свое мастерство возможным оружием. Ведь имея доступ к компьютерам телефонной сети, он мог менять номера телефонов, отключать их или посылать кому-нибудь счета на многие тысячи долларов. Те номера, которые хранились в его записных книжках, он «выудил» в течение долгих часов кропотливой работы за компьютером в университете. Но кое-каким особенно хитрым штучкам его научил Кевин Митник.

Они познакомились в 1978 году. Однажды Роско крутил регулятор настройки своего приемника и случайно попал на перебранку между двумя радиолюбителями. Дежурный оператор упрекал какого-то парня-радиолюбителя, которого звали, как выяснилось, Кевин Митник, за то, что тот нелегально совершал телефонные вызовы на дальние расстояния, пользуясь крадеными кодами многоканальной связи. В то время Роско ничего не смыслил ни в телефонах, ни в компьютерах. Но по рассерженному голосу незнакомого человека он сообразил, что либо этого Кевина Митника обвиняют несправедливо, либо он и впрямь совершил что-то ужасное. Склоняясь скорее к первому предположению, Роско включил свой магнитофон и стал записывать раздраженные возгласы, доносившиеся из приемника. А потом связался по радио с Кевином и сообщил, что у него есть такая запись и он может дать ее, если ему, Кевину, она понадобится. Почувствовав в Роско возможного союзника, Кевин сообщил ему свой номер телефона, чтобы они могли перезваниваться. Как Роско выяснил позже, это был внутренний номер телефонной компании, неизвестный рядовым абонентам и предназначенный для сотрудников, проверявших абонентские линии. Этот юный Кевин, хоть он и был на три года моложе, сразу понравился Роско. Он не поленился поехать в долину Сан-Фернандо, встретился там с Кевином, отдал ему ленту с записью и постарался укрепить завязавшуюся дружбу. С тех пор Кевин иногда и сам звонил Роско из Сан-Фернандо в Голливуд, и они часами болтали по телефону. Когда Роско поинтересовался, на какие деньги старшеклассник может позволить себе такие долгие разговоры, Кевин только рассмеялся в ответ.