– Сначала суп, а потом дела, – провозгласила Фиона.

Стив криво усмехнулся.

– Как скажете, доктор. – Он разлил по тарелкам кипящий густой «суп Виши». – О чем будем разговаривать?

– О любви, – предложил Кит.

– Десять секунд, – сказал Стив, беря ложку и критически ее осматривая. – Моя любовная жизнь как лохнесское чудовище. Слухи о том и о другом сильно преувеличены.

– А как насчет той адвокатессы, с которой ты обедал на прошлой неделе? – спросила Фиона.

– Ее больше занимали улики, чем я, – ответил Стив. – У меня был куда более интересный вечер с начальником и его женой.

Кит присвистнул.

– Здорово.

– Увы, ей я тоже был не очень-то интересен, – отозвался Стив, поднося ложку к губам.

– Беда нас троих в том, что мы, каждый по-своему, только и делаем, что занимаемся убийствами, – проговорила Фиона. – Может быть, Кит познакомит тебя с какой-нибудь сексуальной писательницей в том же жанре?

Кит встрепенулся.

– Легче сказать, чем сделать. Если вычеркнуть тех, что уже заняты, и тех, что всерьез интересуются наркотиками и смертями, то кто останется?

– К тому же ты не терпишь соперничества, – вставил Стив.

С первым блюдом было покончено. Стив собрал тарелки, и Фиона достала пару бумажек из портфеля.

– Должна признаться, ты дал мне очень интересный материал. Даже интерпретации Эндрю Хорсфорта весьма поучительны. Я получила отличный урок того, что может быть, если поставить теорию впереди практики. С одной стороны, он сделал вполне обоснованные выводы. Если, конечно, иметь в виду абстрактные данные и игнорировать суть. Если посмотреть на все его выводы, от самых правдоподобных до самых неправдоподобных, то у него больше неправдоподобных, потому что главный постулат его размышлений заключается в том, что Фрэнсис Блейк – убийца.

– А ты начинаешь с прямо противоположного, – с нескрываемым сарказмом заметил Кит. – Может, не стоит бить лежачего?

Фиона показала ему язык.

– Вот и нет. Я начала как раз посередине, с нейтральной полосы. И конечно же, постаралась забыть о своем давнем убеждении, что Фрэнсис Блейк не убийца.

– Хорсфорта обвинили во всех грехах, – вмешался Стив. – Его даже выбросили из списка консультантов после скандала в суде. Как тебе это?

– Немного поспешно для Министерства внутренних дел, ты так не думаешь? – спросил Кит, жуя салат.

– Легче сделать козла отпущения из Хорсфорта, чем из высокого начальства, – ответил Стив. – Нас тоже есть в чем винить, однако сейчас не время закидывать грязью столичную полицию.

– Полетят депутатские головы, – заметила Фиона. – Прежде чем я скажу, что думаю, Стив, ответь мне на один вопрос. Мне более или менее известно, где находится место преступления, но я ни разу не была там, поэтому не совсем уверена в одной детали. Скажи, есть ли там место, откуда можно было наблюдать за происходившим, не попадая в поле зрения убийцы Сьюзан Бланчард?

Стив нахмурился и устремил взгляд на потолок, словно восстанавливая на нем место преступления.

– Тело мы нашли в неглубокой впадине. Между Сьюзан и тропинкой, помнится, были заросли рододендронов. Потом полянка, где она лежала. За полянкой небольшой, заросший кустами бугорок. Наверно, в них можно было спрятаться. Наши специалисты как будто все осмотрели, но не помню ни одного упоминания о третьем человеке в отчетах.

– Считаешь, Блейк подглядывал? – спросил Кит, не в силах сдержать нетерпение.

– Кит, ты как Хорсфорт, – вмешался Стив. – Теоретизируешь, не имея данных. А что, если там был кто-то другой и он обо всем рассказал Блейку? Лучше послушаем Фиону.

Кит завел глаза к потолку.

– Я забыл. Нам предстоит лекция. И ни-ни сразу заглянуть на последнюю страницу.

И он с шутливой покорностью покачал головой.

– Зачем нарушать привычки? – ласково спросила Фиона. – Ладно. Вот что я думаю. С самого начала, как вам известно, мы искали самоуверенного преступника, потому что Хэмпстед-Хит людное место и весьма высок риск попасться на глаза прохожим в разгар дня. Кроме того, местоположение трупа доказывает, что преступник, если употреблять соответствующую терминологию, рецидивист. А что нам известно о Блейке? Он банален в своих грешках и не выказывает стремления к такому виду насилия. Это было первое, что меня насторожило в отношении его как главного подозреваемого.

– Минутку, – прервал ее Кит. – Ты ведь не хочешь сказать, что только потому, что у него нет криминального прошлого, он не может совершить убийство на сексуальной почве. Не исключено, что он был удачлив или умен и ни разу не попался.

– Правильно, – признала Фиона. – Поэтому я не могу списать его со счетов. И еще не могу списать его на том основании, что в его квартире среди множества садомазохистских картинок не было ни одной, на которой тело было бы в позе имеющегося у нас трупа. Однако эти подробности заставили меня задуматься, ведь убийца чем-то насыщает свою фантазию. Если это не фотографии, значит, какая-то картинка из прошлого, когда происходило его сексуальное становление. Ничего подобного о Блейке неизвестно. Значит, насколько я понимаю, надо искать в другом месте.

Стив положил локти на стол и подался вперед – весь внимание. Пока Фиона не сказала ничего такого, о чем он не знал. Однако она всегда так рассказывала, что непонятные вещи прояснялись, а перегруппированные подробности складывались в неожиданную картинку. Он чувствовал, куда она клонит, и ему стало интересно, прав ли Кит насчет концовки.

– Убийца не владеет искусством завязывать отношения с женщинами, – продолжала Фиона. – А это уж никак не относится к Блейку. У него есть подружка, но при этом он легко идет на контакты, отвечая на объявления в газетах. От некоторых женщин нам известно, что он имел с ними сексуальную близость, хотя в большинстве они сочли его слишком властным и не захотели продолжать с ним отношения. Итак, перед нами мужчина, который легко вступает в приятельские и сексуальные отношения с женщинами.

– Лучше меня, – не выдержал Стив. – Ты права. И это одна из главных причин, почему Блейк не устраивал меня в качестве главного подозреваемого. Он не похож на несчастного девственника и не похож на человека, которому надо избить женщину, чтобы достичь оргазма.

– Все это я знала еще до того, как прочитала материалы о ловушке, – продолжала Фиона. – Уверена, ты тоже это знаешь, Стив. Однако, если прочитать о том, что было между Эрин Ричардс и Блейком, становится очевидной его осведомленность насчет таких деталей в убийстве Сьюзан Бланчард, о которых не было ни слова в прессе. Например, он знал, что ее руки были сложены как будто в молитве и пальцы не соединены кончиками, а скорее переплетены. После ареста Блейк заявил, что слышал об этом в баре, однако не смог описать человека, который об этом рассказывал. Впрочем, к этому я еще вернусь.

Кит кивнул. Как он ни крепился, он тоже не в меньшей степени, чем Стив, был заворожен речью Фионы. Ему казалось, что он понимает, куда она гнет, однако его интересовал процесс приближения к тому или иному результату. Не первый год зная Фиону, он все еще не мог привыкнуть к тому, как работает ее мозг. У нее все было построено на точном анализе, тогда как у него – на интуиции.

– Постарайся, чтобы мы и дальше слушали, затаив дыхание.

Однако Фиона не поддалась на уловку.

– Теперь я остановлюсь на фантазиях, о которых Блейк рассказал детективу Ричардс в беседах и письмах. Учитывая свой опыт, я бы ждала от убийцы чего-то специфического. Например, девочку-подростка или совсем юную женщину, как Сьюзан Бланчард. Ими, и воображаемыми и реальными, легче манипулировать. В своих сценариях убийца должен быть нацелен на женщину. Должен думать о власти над ней, о том, как ее подчинить, как сделать что-то такое, что вызвало бы у нее смертельный страх. Например, угрожать ей ножом, связать ее, причинить ей боль, нанести раны, чтобы она молила о пощаде. – Фиона умолкла и сделала большой глоток из бокала. – А так как он убил ее вне дома, то воображаемое действо должно происходить в парке или в лесу.