Результаты этого наступления были более чем неутешительными. Мы понесли крупные потери в живой силе и технике, а выиграли лишь несколько недель передышки{290}. Следует признать, что американцы были вынуждены вывести части из Лотарингии и ослабить давление на группу армий «Г»{291}; правда, эта разрядка напряженной обстановки носила лишь временный характер. Те же самые результаты можно было бы получить гораздо меньшим по масштабу наступлением у Ахена, после которого наши оперативные резервы могли бы быть переброшены в Польшу. Арденнское сражение еще раз подтвердило правильность того положения, что крупное наступление танковых масс не имеет надежды на успех, если оно предпринято против противника, обладающего господством в воздухе. Необходимые для нас резервы были израсходованы, и нам нечем было предотвратить неминуемую катастрофу на Востоке.

КАТАСТРОФА НА ВОСТОКЕ

12 января наступлением войск Конева с баранувского плацдарма началось давно ожидаемое наступление русских. Сорок две стрелковые дивизии, шесть танковых корпусов и четыре механизированные бригады ворвались в Южную Польшу и устремились в промышленный район Верхней Силезии. Я очень хорошо помнил этот плацдарм, так как когда Бальк командовал 4-й танковой армией в августе 1944 года, он делал все возможное, чтобы сократить его размеры, и предпринимал неустанные атаки против этого опаснейшего форпоста русских. Бальк предвидел, что прорыв русских в этом районе поставит в тяжелое положение все немецкие войска в Южной Польше, но после нашего перевода на Запад русским позволили методически укреплять свои позиции на западном берегу Вислы.

9 января Гудериан предупредил Гитлера, что «Восточный фронт напоминает собой карточный домик»{293}, но Гитлер упрямо продолжал думать, что подготовка русских – всего лишь гигантский блеф. Он требовал тверда удерживать занимаемые позиции и перебросил танковые резервы из Польши в Венгрию, тщетно пытаясь облегчить положение войск в Будапеште{294}. В результате через несколько дней фронт немецких войск на Висле рухнул. 17 января пала Варшава, 18 января русские овладели Лодзью и Краковом, а 20 января наступающие войска Жукова перешли границу Силезии. Замерзшая земля благоприятствовала быстрому продвижению, и русское наступление развивалось с невиданной силой и стремительностью. Было ясно, что их Верховное Главнокомандование полностью овладело техникой организации наступления огромных механизированных армий и что Сталин был полон решимости первым войти в Берлин. 25 января русские стояли уже под стенами моего родного города Бреслау, а к 5 февраля Жуков вышел на Одер у Кюстрина, всего лишь в 80 км от столицы Германии. Здесь он был на некоторое время задержан умелыми действиями генерала Хейнрици. Зато в Восточной Прусии войска Рокоссовского прорвались к Балтийскому морю и отрезали двадцать пять немецких дивизий. В то же время наши армии в Силезии и Венгрии испытывали страшный натиск русских войск.

Подобно тысячам других людей, я с чувством полного отчаяния следил за этими событиями, ибо все мы понимали, какой страшной опасности подвергаются наши семьи. Прошли недели, прежде чем я узнал, что моей жене и детям удалось благополучно эвакуироваться. Невозможно описать всего, что произошло между Вислой и Одером в первые месяцы 1945 года. Европа не знала ничего подобного с времен гибели Римской империи.

БИТВА ЗА РЕЙН

8 февраля ударом 1-й канадской армии в направлении леса Рейхсвальд, у пересечения Рейна с голландской границей началось последнее наступление союзников на Западе. Этот удар был первым в серии запланированных Эйзен-. хауэром ударов многих английских и американских армий, растянувшихся вниз по Рейну до Страсбурга. 30-й английский корпус, действовавший в составе канадской армии, после самой сильной за все время кампании на Западе артиллерийской подготовки прорвался к Рейхсвальду. Наша 1-я парашютно-десантная армия оказывала упорнейшее сопротивление, и в течение двух недель противнику удалось лишь незначительно продвинуться по этой лесисто-болотистой местности. Бои по своему характеру напоминали боевые действия на Западном фронте в 1916—1917 годах. Здесь, как в свое время на реке Сомме и у Пасхендаля, проведенная англичанами артиллерийская подготовка невероятной силы помешала их собственному продвижению из-за разрушения всех дорог в тылу немецких войск.

23 февраля 9-я американская армия Симпсона (находившаяся в подчинении Монтгомери) нанесла удар через реку Рур в направлении Дюссельдорфа и Крефельда. В то время я был назначен начальником штаба 5-й танковой армии Мантейфеля, и мы как раз были заняты приемом участка обороны от Дюрена до Рурмонда, который удерживался частями 15-й армии. Изменения в командовании в такие критические моменты были характерны для фельдмаршала Моделя, который всегда хотел видеть своих лучших генералов на самом опасном участке. Тем не менее такие действия были глубоко ошибочными. Для обеспечения должного управления армейские штабы и особенно подразделения связи должны хорошо срабатываться с войсками.

9– й американской армии удалось добиться внезапности, и за первые два дня своего наступления она захватила много плацдармов на реке Рур. 25 февраля сильный удар танковых частей с плацдарма у Линниха привел к тому, что прекратилась всякая связь между 12-м корпусом СС на нашем правом фланге и 81-м корпусом в центре. 12-й корпус СС понес большие потери, а 338-я пехотная дивизия, пытавшаяся закрыть брешь, была атакована американскими танками и отброшена назад к Рейну. Командование перебросило учебную танковую дивизию из состава 1-й парашютно-десантной армии к городу Мюнхен-Гладбах, где 1 марта она была атакована крупными силами американцев. Вечером того же дня этот город был оставлен, а попытки контратаковать прорвавшихся американцев во фланг не имели успеха и 2 марта прекратились. 3 марта американские танки возобновили дальнейшее наступление и достигли Рейна южнее Дюссельдорфа.

12– й корпус СС был отброшен противником в полосу обороны 1-й парашютно-десантной армии и перешел в ее подчинение. Тем временем в центре и на левом фланге 5-й танковой армии развернулись тяжелые бои. Вначале попытки американцев продвинуться к Кельну с плацдарма между Дюреном и Юлихом были отбиты, но 1-я американская армия под командованием генерала Ход-жеса продолжала оказывать здесь сильное давление. Наши войска были слишком слабы, чтобы выдержать непрекращавшиеся атаки, и прибывшей танковой группе Байерлейна (в составе 9-й и 11-й танковых дивизий и 3-й гренадерской моторизованной дивизии) пришлось лишь прикрывать наш отход. К 1 марта основные силы 81-го армейского и 58-го танкового корпусов были оттеснены на реку Эрфт.

В первые недели марта обстановка на всем рейнском фронте значительно-ухудшилась. 4 марта 1-я американская армия форсировала реку Эрфт и стала стремительно продвигаться к Кёльну. Было ясно, что 5-я танковая армия больше уже не в состоянии оказывать серьезное сопротивление западнее Рейна, а дальнейшее пребывание там может повлечь за собой ее уничтожение. Однако 5 марта из ОКВ был получен приказ, который требовал прочно удерживать занимаемые позиции и запрещал всякую переброску тяжелого вооружения или штабов на другой берег реки. Нам не оставалось ничего другого, кроме как ввести в Кёльн 81-й корпус с тем, чтобы он сделал все от него зависящее. Танковая группа Байерлейна была блокирована на небольшом плацдарме у Дормагена, примерно в 20 км севернее Кёльна, и получила разрешение переправиться через реку в ночь с 5 на 6 марта.

Пока в Кёльне шли уличные бои, 58-й корпус тщетно пытался удержать плацдарм южнее города. К 8 марта сопротивление наших войск западнее Рейна было полностью сломлено, и остатки двух корпусов переправились через Рейн. Из-за бессмысленного приказа Гитлера мы потеряли много орудий и танков, и только благодаря инициативе наших командиров удалось спасти большую группу пехотинцев и некоторое количество тяжелого оружия. Насколько позволяли условия, армия была приведена в порядок, организовала оборону на участке между Дюссельдорфом и рекой Зиг. На наше счастье, в этот период, американская авиация не проявляла особой активности.