В январе положение армий на Кавказе продолжало оставаться критическим. 17-я армия отходила на кубанский плацдарм, а 1-я танковая армия двигалась к Ростову. В это же время 48-й танковый корпус и оперативная группа Холлидт были оттеснены русскими к реке Северный Донец юго-восточнее Ворошиловграда. В состав 48-го танкового корпуса входили 6-я и 7-я танковые дивизии и 302-я пехотная дивизия, которая только что прибыла из Франции, где получила боевое крещение под Дьеппом. С этими соединениями мы успешно сдерживали яростные атаки русских на Северном Донце во второй половине января.

11– я танковая дивизия была выведена из состава 48-го танкового корпуса и с целью оказать помощь 4-й танковой армии в обеспечении отхода немецких войск с Кавказа переброшена южнее реки Дон. В этом районе произошел бой, заслуживающий подробного описания.

БОЙ ПОД МАНЫЧСКОЙ

В январе 4-я танковая армия была выбита со своих позиций на реке Сал и отброшена на реку Маныч юго-восточнее Ростова. Русские части под командованием генерала Еременко продвинулись вниз по реке до впадения Маныча в Дон (примерно в 30 км к востоку от Ростова). Кроме того, русские форсировали Маныч около Манычской и овладели этой станицей, расположенной на западном берегу реки. После этого они совершили смелый бросок в направлении Ростова и отрезали 1-й танковой армии пути отхода.

Было совершенно необходимо восстановить положение, и 22 января Ман-штейн переправил 11 – ю танковую дивизию на южный берег Дона для поддержки контрудара 4-й танковой армии. Вот как, по словам генерала Балька, протекали боевые действия.

23 января 11-я танковая дивизия во взаимодействии с 16-й пехотной дивизией нанесла удар по наступавшим русским частям и отбросила их назад на плацдарм у Манычской. 24 января немцы атаковали станицу, но были отбиты. Важно было захватить станицу с ее большим мостом через реку Маныч, так как наличие этого моста в руках русских давало им возможность в любое время возобновить наступление на Ростов. 25 января 11-я танковая дивизия получила приказ ликвидировать плацдарм русских любой ценой: командование хотело как можно скорее перебросить эту дивизию на правый фланг 4-й танковой армии, где вновь создалось опасное положение.

Противник сильно укрепил станицу; многочисленные неподвижные танковые точки, расположенные между домами, было трудно не только подавить, но и обнаружить. Поэтому первая атака захлебнулась под огнем танков – правда, наши войска отделались довольно легко благодаря тому, что сумели вовремя отойти.

Для успеха второй атаки было важно заставить танки, укрытые главным образом в южной части станицы, выйти из своих убежищ. Чтобы добиться этого, вся наша артиллерия сосредоточила огонь на северо-восточной окраине станицы, и под прикрытием дымовой завесы здесь была предпринята ложная атака с использованием бронеавтомобилей и бронетранспортеров. Затем огонь дивизионной артиллерии был неожиданно перенесен на южную окраину и сосредоточен на участке предполагаемого прорыва: темп стрельбы был доведен до максимального. Только одна батарея продолжала поддерживать дымовыми снарядами ложную атаку.

Артиллерийский обстрел еще продолжался, когда танки 15-го танкового полка атаковали станицу с юга и захватили оборонительные сооружения. Русские танки, перемещавшиеся в северную часть станицы, были атакованы с тыла и после ожесточенного боя уничтожены нашими танками. Пехота русских бежала за реку, даже не успев разрушить мост. В станице еще шел танковый бой, а 61-й мотоциклетный батальон уже преследовал русских на правом берегу Маныча.

Сперва штаб дивизии руководил боем с высоты южнее Манычской, но позднее выдвинулся вперед в боевые порядки первого эшелона. Немцы понесли незначительные потери: один человек был убит, четырнадцать ранено; русские потеряли двадцать танков и 500—600 человек убитыми и ранеными. Этот бой совершенно ясно показал, что можно с минимальными потерями добиться успеха, если существует хорошее взаимодействие между атакующими частями и они умело используют обстановку. В данном случае генерал Бальк решил осуществить прорыв именно в том самом месте, где была безуспешно предпринята предшествующая атака. Таким образом его ложная атака ввела русских в заблуждение.

Оценивая действия русских, следует сказать, что для них было бы лучше не создавать неподвижные танковые точки на переднем крае, а сосредоточить танки в резерве для проведения контратак.

Эта хорошо подготовленная атака 11-й танковой дивизии имела решающее значение для ликвидации наступления русских на Ростов с юга.

КОНТРУДАР МАНШТЕЙНА

15 января русское верховное командование нанесло еще один из своих сокрушительных ударов, на этот раз направленный против 2-й венгерской армии, которая оборонялась южнее Воронежа. Эти действия координировались маршалом Василевским; на этот участок фронта был также направлен маршал{193} Ватутин. Венгерские части по своим боевым качествам превосходили итальянцев и румын, но и они не могли сдержать лавину русских войск. Русские создали брешь до 280 км шириной и, развивая наступление, к концу января овладели [181 – схема 38; 182] Курском, а также переправились через Северный Донец юго-восточнее Харькова. Несмотря на успешный отход немецких армий с Кавказа, над Ман-штейном нависала угроза нового Сталинграда. Стрелы русских ударов зловеще тянулись к переправе через Днепр под Запорожьем – городом, служившим основной базой снабжения группы армий «Дон» (см. схему 38).

Манштейн имел все основания для беспокойства, но он знал, что сумеет найти правильное решение в сложившейся обстановке, если ему будет предоставлено право маневрировать и даже отходить там, где это будет необходимо. Но как раз в этом вопросе Гитлер был непреклонен. Он представлял себе оборонительные действия такими, какими они были на западноевропейском театре в 1914—1918 годах при сплошном фронте и упорных боях за каждый метр земли, и успехи его стратегии в России зимой 1941/42 года только укрепили в нем эти взгляды. В декабре 1941 года Гитлер отклонил выдвинутые предложения о широком отступлении. События показали, что он был прав. Сейчас 1-я и 4-я танковые армии Манштейна находились на северном берегу реки Дон. Манштейн был уверен, что, располагая такой ударной силой, он сумеет остановить наступление русских, если ему разрешат отойти с Северного Донца, оставить Ростов и занять оборону на значительно меньшем фронте по реке Миус – исходному рубежу, с которого началось наступление 1942 года. Гитлер категорически отказал в таком разрешении, но обстановка была слишком серьезной, и Манштейн потребовал личной встречи с фюрером. 6 февраля Гитлер прибыл в штаб Манштейна близ Запорожья. Начались длительные и напряженные переговоры.

Возможно, сдача Паулюса за шесть дней до этой встречи повлияла на фюрера так, что он больше стал прислушиваться к даваемым ему советам; как бы то ни было, он уступил доводам Манштейна. Самое трудное препятствие на пути к победе было теперь преодолено, и Манштейн мог спокойно приступить к разработке своего плана.

В первой половине февраля все, казалось, складывалось для русских благоприятно. Оперативная группа Холлидт оставила свои позиции в нижнем течении Северного Донца и отступила через Ростов и Таганрог на оборонительные укрепления вдоль реки Миус. 10 февраля 48-й танковый корпус, который до этого отражал все атаки, отошел с рубежа реки Северный Донец и сосредоточился для новых действий севернее Сталине в центре Донецкого промышленного района. 16 февраля оперативная группа Кемпф была вынуждена эвакуировать Харьков, так как русские стали обходить ее северный фланг с направления Белгорода. Между группой Кемпф и левым флангом оперативной группы Фрет-тер-Пико у Изюма на Северном Донце образовался разрыв. Русские воспользовались сложившейся обстановкой и устремились на юг из района Барвен-ково и на юго-запад через Лозовую. 21 февраля русские танки достигли Днепра, и их уже можно было наблюдать из расположения штаба Манштейна у Запорожья.