- По своему логично, только "компетентные" люди уже не могут лечить, ответил Роман, прихлебывая из стакана. В нем действительно оказался ром. Но он не борется, он лечит.
- Не совсем верно. Он пытается делать и то и другое. Помимо всего прочего этот председатель еще и врач. И вместе с тем он общественный деятель. Как врач он наверняка хорош, но вот как борец за освобождение молодежи от наркотического рабства он полный ноль. Потому что не имеет опыта в данной области...
Освобождение от рабства возможно только изнутри, путем революций, переворотов и тому подобных вещей. Но никак не снаружи, чистыми руками. Катю явно понесло на "говоруна", и Роман решил перебить тему.
- По какому случаю такое изобилие?
Обычно от вас кроме медицинского спирта и какой-нибудь химии нечего ждать...
- Так ведь праздник... - отрешенно произнесла Катя.
- Какой?
- Независимости...
- От кого?
- От земного притяжения и лживой морали.
Старый праздник... Он всегда справляется студентами... Иногда по несколько раз в год. Просто на этот раз он совпал с другим каким-то... С внешним... - говоря это она стягивала с себя узкие джинсы. Нижнего белья на ней не было. - Возьми меня, милый...
Возьми...
И она потянула его на себя...
В ром вероятно было что-то подмешано, потому что реальность, и без того нетвердо держащаяся на ногах, совсем покатилась под горку со все возрастающей скоростью. Мелькнули какие-то сюрреалистические картины в стиле Сальвадора Дали. Мягкие часы. Мягкие люди, подпорки для век, кубические сферы... А потом осталась только обнаженная Катя. Ее стоны и то наслаждение, которое она хотела получить и получала.
Когда этот человек снова оказался рядом? Роман не мог вспомнить. Впрочем особенно и не старался. Огненная феерия оргазма, явно подсвеченная наркотической смесью в стакане с ромом, на некоторое время выбила у него почву из-под ног.
Когда реальность более или менее вошла в привычные рамки, Рома обнаружил, что лежит на спине, на полу, слегка прикрытый пледом. Он завозился. Сел. И обнаружил что либо вечеринка грозит оказаться бесконечной, либо он просто на секундочку вырубился.
В комнате почти ничего не изменилось. Разве что Олег с дивана совсем сполз на пол и теперь монотонно что-то читает гекзаметром. С некоторым удивлением Роман опознал в этом бормотании "Одиссею".
В углу по-прежнему резвились приверженцы нетрадиционного сексуального поведения, кто-то затеял странную игру, чем-то напоминающую бой двух монахов из храма Шаолинь, кто-то просто пил ром, окончательно впав в созерцательность. Кати нигде не было видно, только в сплетающихся телах мелькали знакомые очертания. Да, именно это тело Роман только что обнимал.
Он пожал плечами и натянул брюки. Так было как-то привычнее, спокойнее... Что-то там "мудрила" Фрейд по этому поводу говорил... А, может быть, и не он совсем.
- Ну и как вам? - спросил кто-то.
- Что? - переспросил Роман, оглядываясь в поисках нового собеседника.
Он обнаружился в грязном, замызганном кресле, которое хозяева этой комнаты не то приволокли с помойки, не то стащили откуда-то из аудитории. Кресло было придвинуто к столу, на котором громоздились бутылки, пакетики и какие-то колбочки со странного цвета растворами.
- Как вам все это? - и человек в поношенном грязно-сером плаще сделал широкий жест рукой. Его лицо было в темноте, закрытое тенью от полей шляпы.
- Вы кто? - спросил Роман.
Человек в сером плаще щелкнул пальцами, и, словно бы включившись, Олег, лежащий около дивана, на котором уже успела расположиться какая-то парочка, возгласил:
- Что за пришелец?
Что бледен твой лик?
Не спал ли ты с трупом?...
Роман молча ждал продолжения, однако его не последовало.
- Что это ? - спросил он.
- Старшая Эдда. Речи Альвиса... Грустная история. Это Тор спрашивает гнома Альвиса, кто это, мол, такой... Ну и так своими вопросами коротышку в гроб и вогнал.
- Ты не ответил...
- В самом деле? - удивился человек в плаще. - Я не заметил. А какой смысл?
- В чем?
- В моем имени. Оно не скажет тебе ничего. Оно не расскажет тебе о чем я думаю, что замышляю. Какой в этом смысл? Идентификатор, который не несет никакой смысловой нагрузки или определения сути. Ты ведь знаешь, что все совсем не таково, каким кажется.
- Почему ты так думаешь? - Романа начал несколько раздражать этот тип. Он терпеть не мог разговоров "об относительности".
- Потому что знаю, - произнес странный человек и встал. Отряхнулся и, изящно увернувшись от какой-то компании, которая неслась сломя голову в сторону двери, сделал несколько шагов в глубь комнаты. Роман проследил за ним.
Незнакомец чуть приподнял шляпу, Роман подался вперед, но лицо рассмотреть не удалось, тень надежно хранила внешность незнакомца. Затем этот странный человек направился точно к той самой стене, что клубилась неспокойным, серым туманом, протянул руки и... начал медленно растворяться в этой пелене. Толкнулся ногами и совсем исчез за ее непроницаемой взвесью неизвестно чего.
В желудке Романа стало пусто, что-то засосало, голова прояснилась... До такого состояния он еще ни разу не доходил... Роман закрыл глаза ладонью и понял, что всей кожей ощущает происходящее вокруг. Для этого ему не нужно зрение. Такое случалось с ним только один раз. Когда он впервые попробовал ЛСД. В первый раз Романа понесло довольно капитально. Насыщенность красок, изменения в пропорциях, странные путешествия и аллегории. Помнится, что его первый сеанс длился долго, несколько часов. И еще долго напоминал о себе после "отходника". Это произвело на Романа такое сильное впечатление, что он основательно подсел на "кислоту" и опомнился только, когда его приятель, с которым они вместе "отправлялись в путешествия", так залетался, что однажды шагнул с балкона, а Романа от этого шага удержали случайные свидетели, которые присутствовали в этот момент в квартире. Потом их всех таскали по милицейским участкам, читали лекции, пугали, но это запомнилось довольно слабо.
Очень сильным впечатлением было видение, как его приятель сходит с края балкона и идет по воздуху, улыбается. А потом что-то черное хватает его поперек тела и со страшной силой швыряет вниз. На асфальт, ставший в один миг красным. Роману стало просто страшно, что когда-нибудь это черное, злобное, присутствие которого постоянно ощущается в небе, придет за ним. Схватит и швырнет жалкого человека, который подумал, что нашел иные грани обыденной реальности и слишком много себе позволил. Швырнет на асфальт, вбивая его навеки в ту реальность, из которой он имел глупость высунуться. Слезть с ЛСД оказалось не так просто...
Оказалось, что кошмар так просто уходить не желает, и приблизительно через месяц после окончательного и бесповоротного решения завязать в гости к Роману пришел тот самый его друг, который разбился, выпрыгнув с балкона на последней "кислотной"
вечеринке. Пришел ночью... Просто вошел в комнату из коридора и сел в кресло, молчаливый и злой. И они долго говорили... Говорили...
Ночь... День...
"Скорую" вызвал брат Романа. Два хмурых санитара вытащили Романа из бессознательного состояния и ушли, почти ничего не объяснив. Так, что-то пробормотали по поводу режима, у них был и без того сложный день.
Еще несколько ночей Роман не спал...
Тело колотила дрожь, и даже брат не знал, что под подушкой у Романа лежит листок бумаги, на котором не его рукой написано несколько слов.
"МАНДРАГОРА." Адрес и способ применения.
Вкус не был особенно противным. Не горчил, но и особенно сладким тоже не был. Просто отвар... Что-то вроде слабого вчерашнего чая.
Потом были симптомы жесточайшего отравления. Судороги. Желание вывернуться наизнанку. Какие-то неосознанные галлюцинации, ничем не напоминающие глюки от ЛСД...
Ощущение приближающейся смерти.
Наверное, он все-таки умер. Потом ожил... И через некоторое время оказалось, что Роман уже совсем не тот, каким был. Словно бы после "смерти" что-то изменилось в нем.