БУДУЩЕЕ ИДЕОЛОГИИ

- Возможно ли в наше время вообще изобрести какую-то новую идеологию большого масштаба, сопоставимую с марксизмом?

- Самая высокая и дерзкая претензия, на какую способен человек, это создание великой идеологии, сопоставимой с великими мировыми религиями. Такой была претензия мыслителей эпохи просвещения. Такой была претензия марксизма. Построить учение более высокого интеллектуального уровня, более научное и более адекватное современной реальности, чем марксизм, возможно. Но для великой идеологии это лишь одно из условий. Нужны еще другие условия, которых нет. Так что в обозримом будущем великая идеология, о которой Вы говорите, вряд ли возможна.

- Почему?

- Что такое идеология?

- Совокупность идей.

- А что такое идея?

- Утверждение или совокупность утверждений, коротко говоря, выраженная в языке мысль.

- Не любая мысль есть идея, а лишь мысль, обладающая определенными свойствами. Это мысль, влияющая на поведение людей, побуждающая их на определенные поступки или удерживающая их от определенных поступков. Чтобы выполнить эту роль, она должна быть построена по определенным правилам. Идеология есть совокупность идей, влияющих на поведение людей. Она создается по особым правилам. И должен быть особый механизм навязывания ее людям и поддержания ее действенной силы. Великая идеология имеет сферой действия большие массы и объединения людей и предполагает достаточно большой механизм (т.е. особых людей и их организацию) ее жизнедеятельности. Необходимы определенные условия, чтобы такой феномен возник и сохранялся длительное время. Такие условия существуют не всегда.

- Как обстоит дело в этом отношении в нашу эпоху?

- В нашу эпоху возникли средства и способы формирования сознания людей и манипулирования ими путем воздействия на их сознание гораздо более мощные, чем идеологические,- неидеологические, антиидеологические и сверхидеологические. Наступила эпоха сверхидеологии.

- А смогли бы вы создать учение, превосходящее марксизм и западную идеологию по интеллектуальному уровню, по степени научности и по степени адекватности нынешнему состоянию человечества?

- Что касается степени научности и интеллектуального уровня я такое учение создал, в чем вы сами могли убедиться неоднократно. Но именно это есть основное препятствие на пути превращения его в действенную идеологию. Что Вы имеете в виду, говоря об адекватности?

- Выражение интересов людей, общественных потребностей. Воздействие на умы. Влияние на ход истории.

- Первые два качества, о которых я говорил, исключают это. Сейчас с этой точки зрения более адекватной эпохе является интеллектуальная деградация идеологии. Теперь даже марксизм выглядит чрезмерно умным.

РОССИЙСКАЯ ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ПОМОЙКА

- Как вы оцениваете состояние нынешней России в идеологическом аспекте?

- Вы же сами можете постоянно и повсюду наблюдать неудержимый процесс деградации России в этом аспекте. Резкое занижение образования для широких слоев населения. Миллионы детей не посещающих школу и остающихся безграмотными. Изо дня в день педантичная проповедь религиозного мракобесия. Православие настырно пробивается на роль государственной идеологии. И власть это поощряет. Моральный уровень населения от этого не повышается, а оглупление усиливается. Сектантство. Мракобесие, исходящее с высот науки. Худшие явления западной идеологии, мощным потоком устремившиеся в Россию. Неудержимая фальсификация истории и настоящего. Крах системы ценностей прошлых поколений. Одним словом - идеологическая помойка, клоака, мусорная свалка. И никаких возможностей для просвещения масс.

ИЗНАЧАЛЬНОЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ

- Был ли советский (русский) коммунизм изначально обречен на гибель? - спрашиваю я.

- Слово "обречен" неопределенно,- говорит Критик.- Философски рассуждая, все, возникшее во времени, погибнет со временем. Вы, надо полагать, имеете в виду определенную ситуацию, а именно такую: русский коммунизм погиб, была ли эта гибель предопределена заранее?

- Да. Многие считают, что была.

- Это есть лишь мнение, а не доказуемое утверждение. Гибель нашего коммунизма не есть доказательство и даже просто подтверждение его. Но были изначально факторы, позволявшие высказывать такое предположение.

- Например!

- Например, перевес сил врагов коммунистической России. После Второй мировой войны это преимущество Запада несколько покачнулось, но не исчезло. Более серьезный фактор - внутреннее расслоение населения, которое было неизбежно в силу социальных законов. Оно пришло в вопиющее противоречие с идеологией коммунизма. Я имею в виду идеи равенства, бесклассовости, справедливости и т. д. Высшие (привилегированные) слои по своему положению стали антикоммунистическими, а низшие утратили веру в коммунизм. В стране созрели враги коммунизма, а защитников его не нашлось.

- А был ли возможен коммунизм без коммунистической идеологии?

- Тогда это было бы нечто подобное коммунизму, но не коммунизм.

- Могло ли это подобие коммунизма выжить?

- Бессмысленно гадать. Скорее всего Россию разгромили бы раньше, чем это случилось теперь.

- Неужели идеология играет такую огромную роль?!

- Мы говорим о конкретном случае русского коммунизма, а не вообще. Этот случай был единственный. Думаю - уникальный. И он в себе заключал изначальное противоречие между идеологией, без которой он был невозможен, и действием объективных социальных законов, которое лишало идеологию действенной силы.

- Когда вы это заметили?

- Еще в юности.

- Можно ли было это противоречие сгладить?

- Советская идеология всячески маскировала его.

- Что не отменяло его.

- Конечно. Был мыслим другой путь: научное понимание коммунизма и политическая стратегия власти, направленная на ограничение неравенства и привилегий.

- Но это оказалось практически неосуществимым.

- Попытки были, но очень слабые.

НОВАЯ УТОПИЯ

- Оглядываясь назад,- говорит Критик,- я удивляюсь тому, как прошла моя жизнь. Как будто судьба специально избрала меня для того, чтобы стать объективным исследователем реального советского коммунизма, его критиком и защитником, свидетелем и исследователем его гибели. Родившись в самой глуши России, я оказался в Москве на высотах современной науки и культуры, а затем - в столицах и центрах науки, культуры и социальной жизни западного мира. Я болел многими болезнями, от которых обычно умирали другие, но даже не обращался к врачам. Меня должны были расстрелять в 1939 году, не раз должны были убить в войну 1941-1945 годов, должны были репрессировать в послевоенные годы. А я каким-то чудом уцелел. Я не раз опускался на самое дно общества, но как-то выкарабкивался. На моем пути возникали многочисленные соблазны, перед которыми не устоял никто из тех, с кем пересекался мой жизненный путь. А я как-то избежал их. И при всех перипетиях жизни Судьба выводила меня на дорогу, предопределенную мне изначально, и неумолимо диктовала мне свою волю: иди, беги, ползи, карабкайся! Эта дорога - познание реального коммунизма. Но познание не просто в качестве академического научного сотрудника Судьбы, а в качестве живого и активного участника трагедии России и русского народа.