- Сапог только хватило бы, - пошутил кто-то из офицеров штаба.
Подполковник Суров с присущим ему юмором ответил
- Доберемся до немецких складов - выйдем из положения. Противник, видимо, не ждет нас с черного хода и обувь не прячет.
Всю ночь над колонной слышалось то чавканье обуви, вытаскиваемой из болотистой жижи, то размеренный цокот кованых каблуков по каменным россыпям. Бойцы иногда буквально ощупью отыскивали место, куда поставить ногу, чтобы не сорваться со скользкого обрыва.
На первом же привале обнаружилось, что волокуши, на которых тащили зарядные агрегаты для радиостанций, пришли в негодность.
- Ума не приложу, что делать, - жаловался начальник связи майор Устюменко. - Без зарядных агрегатов просто нельзя.
Решили сделать носилки. Другого выхода не было.
Справа по ходу движения нарастал грохот боя. Ветер разогнал облака, показалось солнце. И тут же появились самолеты. Наши. Бомбардировщики и штурмовики.
- Как там Калинин с батальоном? - справился командир бригады.
Отвечаю, что все идет по плану. И скорость, и направление выдерживают все части.
Осмотрел в бинокль впереди лежащую местность. На высотку поднималась голова колонны. Впереди заметил плотную фигуру майора Калинина. Прикинул привычно: километра четыре до него будет.
Справа и слева от колонны главных сил шли подразделения боевого охранения. Никаких сигналов от них не поступало. Не угрожал нам противник и с воздуха. Понимали: скован он нашими войсками с фронта, не до фланга ему, на котором и олень не пройдет.
По мере нашего продвижения звуки боя с фронта доносились все глуше. Как там дела? Мне было известно, что в составе 99-го стрелкового корпуса действуют наши свирские дивизии - 114я и 368я. И 65я, забайкальская, что под Тихвином сражалась, тоже там. Молодцы забайкальцы! Как вступили осенью 1941-го в бои, так и не выходили из них. С этой дивизией связана моя командирская юность. Остался ли в ней кто из старожилов?
- Ускорить движение! - поступил сигнал от руководства корпуса.
Продублировали команду, а сами во все глаза на небо. Группа наших бомбардировщиков возвращалась с боевого задания. Самолеты шли друг за другом и растянулись в сравнительно длинную цепочку. И вдруг на задние машины налетели откуда-то сверху три истребителя противника. Завязалась ожесточенная перестрелка. Не нарушая строя, наши бомбардировщики отбивались от наседавшего врага пулеметным огнем. Как мы пожалели тогда, что с ними не было истребителей сопровождения!
Израсходовав боезапас, гитлеровцы повернули к норвежской границе.
В первый день мы удалились от главных сил армии не более чем на 15 километров, А за ночь с 6 на 7 октября с трудом преодолели до 30 километров. Бойцы до того измучились, что еле переставляли ноги. Мокрые до последней нитки, они тем не менее не
жаловались на трудности и стойко переносили тяготы, выпавшие на их долю.
На третий день марша, когда 126-й корпус подходил к дороге Печенга Салмиярви, обе бригады нашего корпуса - 70я и 69я - вышли на меридиан Луостари. Наша соседка получила боевую задачу - нанести удар по полевому аэродрому близ этого населенного пункта. А 70-й бригаде было приказано после переправы через реку Печенгу усилить 126-й корпус на рубеже западнее Луостари и не допустить прорыва противника на Салмиярви и Никель.
К И октября десант с моря перерезал дорогу Титовка - Печенга, идущую по хребту Муста-Тунтури. Группировка противника, оборонявшаяся по среднему и нижнему течению реки Западная Лица, оказалась в критическом положении: ей грозило окружение.
К середине дня 12 октября бригада вышла западнее Луостари. В районе луостарского аэродрома шел бой - его вела 69я бригада. Мы оказались в полосе действий 126-го легкого стрелкового корпуса. Его командир полковник В. Н. Соловьев тотчас же уточнил нам задачу: в ночь на 13 октября пересечь дорогу Луостари - Салмиярви и во взаимодействии с 72-й бригадой не допустить отхода противника из Печенги на запад.
- Как бригада обеспечена боеприпасами и продовольствием? поинтересовался командир корпуса.
- Боеприпасов пять комплектов, - доложил полковник Блак. - С продовольствием хуже - у каждого осталось около сутодачи.
- С продовольствием и у нас неважно, - с сожалением проговорил полковник Соловьев. - Тылов с нами тоже нет. А вот вашу дальнейшую задачу я вам уточню на местности.
Около 22 часов бригада в колонну по одному тихо начала переходить линию фронта. Темно. Лишь изредка очереди трассирующих пуль вспарывают ночь, да ракеты, повиснув над тундрой, мертвенно-бледным светом на секунды заливают местность вокруг. Пока ракета горит, бригада лежит. Даже лошади замирают на месте, понимая, видимо, что так нужно.
Лишь на рассвете первый привал. Не усталость, хотя и она чувствуется, а сон валит людей с ног. Бойцы ложатся на мерзлую землю и тут же засыпают. У командиров забота - не дать замерзнуть, не потерять кого-то из заснувших. Поручается каждому следить за своим соседом.
Два часа привала пролетели незаметно. Бойцы поднимаются с трудом и сразу начинают разминать ноги И вот уже команда.
- Шире шаг!
В середине дня 13 октября бригада подошла к дороге Печенга - Тарнет. Атака с ходу не удалась. К тому же налетели немецкие бомбардировщики. Артиллерия на вьюках отстала и не могла помочь стрелкам.
Наверно, ушел целый час, пока майор Калинин организовал атаку, да так удачно, что противник отступил в северном направлении. И в этот день, и на следующий немцы несколько раз пытались сбить наши части с занятых рубежей и освободить дорогу, но им это не удалось сделать. И даже авиация не помогла: бойцы укрывались за валунами и вели групповой огонь по самолетам, не позволяя им снижаться.
Объединенными усилиями 131-го и 99-го корпусов, морского десанта, высаженного в Линахамари, пехотинцев 70-й и 72-й бригад населенный пункт Печенга был взят 15 октября. Создались благоприятные условия для продвижения к Северной Норвегии.
Чтобы спасти 19-й горнострелковый корпус от разгрома, гитлеровское командование принимало срочные меры. На рубеж восточнее Никеля подошла из Рованиеми 163я пехотная дивизия немцев. Та самая, которая в составе финских войск на реке Свирь пыталась прорваться на юг для соединения с гитлеровской группировкой войск в районе Тихвина осенью 1941 года. Знали мы 163ю пехотную. Тогда в ожесточенных боях она была измотана и обескровлена, прорваться к Тихвину ей не удалось. Забегая несколько вперед, скажем, что и на северном участке фронта она успеха не добилась, ее попытки прорваться к Луостари закончились для нее плачевно.