- Попробуй понять, что они за люди, - советовали друзья перед этой встречей. - Знаешь, так, по-лагерному прикинь, на каком допросе они раскололись бы.

Боюсь, мое специфическое знание людей оказалось в этом случае мало полезно. Допросы им не предстоят, да личность и вообще мало что значит в современной политике. С обеих сторон работают гигантские машины. Позже я имел возможность познакомиться с помощниками, советниками, разными сенаторами, конгрессменами и их штабами - то есть с "аппаратом". Вывод мой оказался мало утешительным. Вероятно, эти люди получили лучшее образование, чем их советские двойники, они, безусловно, во много раз человечней, но у них явно нет советского опыта жестокой беспринципной борьбы за существование.

Любой чиновник соответствующего уровня, прежде чем добраться до такого поста, должен утопить не один десяток конкурентов, шагать по головам, а то и по трупам, познать все законы подлости, низости. Мы часто удивляемся, как это наши полуграмотные, некультурные вожди, которые зачастую и по-русски-то не могут правильно говорить, ухитряются управлять огромной империей, да еще весь мир в страхе держат. Однако никакой загадки здесь нет, и вовсе не нужно искать "закулисных" правителей. На самом деле ни ума, ни культуры им не нужно. Более того, эти качества только мешали бы. Психологически они относятся к чисто уголовным типам, где хитрость и жизненный опыт - основа успеха. Какому-нибудь "пахану" вовсе не нужно знать Толстого или Шекспира, чтобы держать в кулаке весь лагерь. А вся полувековая история отношений между демократическими странами и СССР поразительно точно повторяет картину взаимоотношений "блатных" и "фрайеров", которых первые систематически грабят и терроризируют на любой пересылке. Аналогия настолько точная, что порой диву даешься. Та же вера в возможность откупиться, задобрить. То же стремление показать свои дружеские намерения, неагрессивность (вплоть до одностороннего разоружения). Главное же - поразительно наивная теория, что если сидеть тихо, не "провоцировать" бандита, старательно отводить глаза в сторону, когда бьют не тебя, то все обойдется благополучно. Все это мы видели сотни раз и как никто другой понимаем обреченность такого поведения.

Западный мир поступил бы гораздо разумнее, назначив вести дела с советскими не дипломатов с гарвардскими дипломами, а старого опытного шерифа из Чикаго, знающего психологию уголовного мира. Но как объяснить все это американскому президенту за пятнадцать минут?

Картер присоединился к нам в конце разговора. Я ни о чем не просил специально, старался только объяснять, что кампания за права человека должна быть упорной и последовательной, если мы хотим добиться успеха. Такова особенность советской системы, советской психологии. Нельзя ждать быстрых результатов, а не дождавшись - поскорее менять линию. Конечно же, сейчас советские постараются доказать всеми способами свою нечувствительность к открытому давлению. Более того, могут даже временно усилить репрессии, чтобы вызвать критику такого рода действий. А здесь найдется достаточно людей подхватить этот мотив. Всему этому не надо верить. Если нынешняя линия продержится несколько лет, советские начнут отступать.

Не знаю, насколько внятно изложил я ситуацию, но Картер заверил меня, что отступать не собирается и намерен последовательно продолжать начатое. Проблема прав человека не просто временная кампания, но одна из основ его будущей внешней политики, причем не только в отношении СССР, а и других стран мира тоже. В общем, впечатление он производил человека искреннего, теплого, и расстались мы на оптимистической ноте. Разумеется, я поблагодарил за прием, которым он оказал честь и поддержку всему нашему движению. Они вышли, а я гадал, мог ли как-нибудь лучше использовать отведенные мне случаем пятнадцать минут. Вряд ли. На то, что надо было бы сказать, не хватило бы и суток. Но и это было бы бесполезно. На таком уровне люди не убеждают друг друга, не читают друг другу лекций. Они лишь обмениваются взглядами, излагают свои позиции, вставляя заранее заготовленные для пресс-релиза замечания. Чего же особенного можно достичь в этом политическом пинг-понге?

- Будете участвовать в пресс-конференции? - спросил пресс-секретарь. Но переводчик запротестовал так неистово - ни королей, ни президентов уже не оставалось, - а мой английский был еще настолько нетверд, что я отказался. Да и какой смысл? На пресс-конференции тоже ведь много не объяснишь.

Лужайка Белого дома была битком забита репортерами, когда с помощью охраны мы пробрались к машине. Они поднимали над головами фото- и телекамеры, протягивали микрофоны, свои черные резиновые дубинки, что-то кричали... Я же вдруг впервые ощутил свою полную немоту, точно хрупкая елочная игрушка, аккуратно завернутая в вату.

Впоследствии, конечно, много было разговоров, что Картер, мол, постарался "спустить на тормозах" напряженность момента, приглушить эффект этой встречи, не допустив прессу нас сфотографировать и не устроив совместную пресс-конференцию. Не думаю, чтобы в этом был какой-то расчет скорее неорганизованность, непродуманность. Для советских ведь все равно фотографировали нас или нет: важен сам факт встречи, означающий с их точки зрения "недружественный акт", вызов, откровенную поддержку их внутренних врагов. А пойдя на такой шаг, какой смысл делать его наполовину, навлекая неудовольствие и критику прессы? К тому же штатный фотограф Белого дома снимал нас на протяжении всей встречи.

Гораздо важнее другое - понимал ли Картер реальный смысл той самой политики прав человека, которую он таким образом объявлял основой своего нового курса?

Наш век, быть может, самый кровавый в человеческой истории, принес с собой проблему, на которую не нашлось пока адекватного ответа, хотя найти его жизненно важно для сохранения цивилизации. Появление тоталитарных режимов, тоталитаристских идеологий - смертельная угроза демократическим странам, причем угроза неуклонно растущая, поскольку скоростные средства транспорта, массовые коммуникации и современная военная техника сделали наш мир как бы меньше, теснее. Все мы теперь соседи. Вопрос же: как демократии оборонять себя, не отказываясь от своих традиционных принципов, то есть не превращаясь медленно в своего противника?

Логика такого превращения весьма проста: если есть "мировой бандит", то нужен "мировой жандарм", чтобы с ним справиться, причем такой, который способен отвечать на подлость подлостью, не гнушаясь никакими запрещенными приемами. Иначе он будет неэффективен. И через некоторое время постороннему наблюдателю уже не различить, кто бандит, а кто жандарм. То есть демократии не победить тоталитаризма равными средствами, не превратившись в его подобие.

С другой стороны, любые попытки "договориться" с бандитом ведут лишь к его усилению и все большей от него зависимости.

Так наш мир оказался зажатым между двумя крайностями, между двумя вариантами проигрыша. Как и следовало ожидать, попеременно прибегая то к одной, то к другой, он все глубже тонет в болоте безнадежности. Разумеется, каждый раз очередной поворот подается политиками как нечто принципиально новое и не имеющее альтернативы. Теперь нас пугают "холодной войной", если мы не откажемся от "разрядки", а в 40-50-е годы пугали наоборот. На самом деле советские выигрывают в обоих случаях. В периоды "холода", хотя советские и не приобретают ничего нового, зато подготовляется почва для их будущих успехов, так как на Западе определенные ограничения, милитаризация общества, постоянная угроза войны и неизбежная поддержка, оказываемая "стабильным" диктаторским режимам, антагонизируют население. Растут оппозиционные настроения, просоветские иллюзии, и создается благоприятный климат для советской подрывной активности. Общественное давление нарастает, и нужно отказаться либо от демократии, либо от "холодной войны". В период "оттепели" советские поправляют свою разваливающуюся экономику за счет западных кредитов и товаров, закрепляют свое влияние в нестабильных районах, пользуясь накопившимся у населения недовольством, и производят новые захваты, которые опять приводят к "похолоданию". Так эта карусель идет уже полвека, причем колебания температуры происходят только на Западе, у советских же всегда "холодно"!