– Мило?..

– Я еще здесь. А кота уже нет.

– Что с ним случилось?

– Я отрубил ему голову.

– Но ты же стоял к нему спиной.

– Я слышу так же хорошо, как и вижу в темноте. Эта бедная киска, приближаясь к нам, производила шума не меньше чем кибероид, падающий с лестницы. Теперь пошли, найдем себе пристанище. Нет смысла пытаться сегодня дойти до города. Скорее всего наткнемся на дерево-плеть.

Она почувствовала его крепкую руку на своем запястье и позволила вести себя в кромешную тьму. Однако продвигаться было непросто – мешала плесень. Ноги вязли в ней и выдирать их из вязкой топи становилось все труднее.

– Куда мы идем? – спросила она.

– Я ищу подходящее дерево, – сказал Мило. – Здесь все засохло и сгнило из-за плесени.

Она вспомнила его слова о дереве-плети и обеспокоенно спросила:

– А ты сможешь распознать в темноте дерево-плеть?

– Будем надеяться, – ответил он и усмехнулся.

Но Джен было не смешно. Деревья-плети обманчивы. Они маскировались под другие растения, так, что их было невозможно отличить; до того момента, пока щупальца-плети не хлестали в воздухе, протягиваясь к несчастной жертве, подтаскивали ее к стволу, откуда уже появлялись огромные шипы, чтобы пронзить ее и медленно высосать из тела всю жидкость.

– А откуда взялись деревья-плети? – спросила она Мило.

– Как и все, растущее в землях опустошения, они созданы генными инженерами.

– Но зачем? Для чего создавать такой ужас?

Мило засмеялся и сказал:

– Но Богиня-Мать создала мужчин, не правда ли?

– Ты же не веришь в Богиню-Мать. Ты просто смеешься надо мной.

– Ну да. Но на самом деле деревья-плети были созданы генными инженерами, которые работали на очень богатого человека по фамилии Планю. Он хотел изобрести новый способ отпугивать вредителей от его обширных поместий. На самом деле деревья-плети – не совсем деревья. Это гибрид растения и животного. – Помолчав, он добавил: – Вроде меня.

– Вроде тебя? – озадаченно спросила она.

– Ну да. Ни то ни се. – В голосе его звучала горечь. – Однажды мне так сказала одна женщина. Я не поверил ей. Но какая разница? Я жив, а это самое главное. В сравнении с жизнью остальное – чепуха.

Джен не поняла, о чем он говорит, и промолчала. Мило продолжал говорить, по большей части, как она поняла, с самим собой.

– Выживание. Все направлено на него, и в то же время оно остается тайной. Почему сложные молекулы развили в себе способность дублироваться? Что это – результат естественного химического процесса? Автоматический результат врожденного стремления материи существовать в математически гармоничной форме?.. – Мило неожиданно сжал ее руку. – Смотри!

– Куда? – обеспокоенно спросила она. – Ты же знаешь, что я ничего не вижу.

– Вверх, дурочка. На небо.

Джен подняла голову и увидела сноп огней.

– «Властелин Панглот»! – ахнула она.

– Или «Благоуханный Ветер». Военачальник явно не хочет сдаваться. Видно, не может отказаться от мысли получить нового Небесного Ангела.

Белый яркий луч внезапно вырвался из темного корпуса корабля. Он ударил в землю в сотне ярдов перед ними, освещая призрачные контуры покрытых плесенью деревьев и огромные массивы плесени. Потом луч начал шнырять туда-сюда.

– Быстрее, сюда, – приказал Мило, подводя Джен к ближайшей поросли, напоминающей огромный гриб. Они забрались под его обвисшую шляпку. Теперь луч двигался в их направлении.

– Не шевелись… замри, – сказал он ей.

Джен и не собиралась шевелиться… но вдруг что-то холодное и скользкое упало ей за шиворот. Она испуганно вскрикнула и, повернувшись, увидела, что по ее плечу ползет толстый белый червяк. Почувствовав, что на шею свалился еще один, Джен вскрикнула и вскочила.

– Сиди… – предупредил Мило, но было уже поздно. От толчка шляпка гриба разлетелась в прах, и они остались без прикрытия.

– Сука безмозглая! – прорычал Мило, бросая ее на землю. – Лежи смирно!

Но тут Джен заметила, что вся земля покрыта большими извивающимися червями. Они, вероятно, жили в шляпке гриба и питались ею.

– О Богиня-Мать… – простонала она и снова попыталась встать, но Мило прижал ее лицом к склизкой земле.

– Не двигайся, а то убью, – прошипел он.

Джен чувствовала, как под ней извиваются червяки, которых она давила своим весом. К горлу подступила тошнота…

Луч приближался к ним сквозь деревья. Шансов у них не было. Но в пятидесяти ярдах от них раздался истошный вопль. Луч зацепил какое-то двуногое существо. Джен увидела, что это не человек – какая-то прямоходящая рептилия небольшого роста.

Повизгивая от ужаса, рептилия стала удирать, а луч следовал за ней, пытаясь нащупать добычу в хаосе ландшафта опустошенных земель. Вскоре луч растаял вдали. Смолкло гудение двигателей воздушного корабля, и Джен снова оказалась в полной темноте. Только тогда Мило заговорил.

– Уже только за это тебя надо было оставить здесь, – холодно сказал он.

Ей было стыдно.

– Извини, Мило. Я вела себя как девчонка.

– Нет. Ты вела себя как глупая баба.

Джен почувствовала закипающую злость, но сдержалась и возражать не стала. Она не имела права на защиту. Она ведь действительно чуть не погубила их обоих. Наконец Джен выдавила:

– Так, стало быть, ты оставляешь меня?

Ответа не было. Молчание длилось так долго, что Джен стало казаться, будто Мило давно ушел. Но внезапно она почувствовала, как его руки вцепились в ткань ее японской куртки. Он повалил ее на спину и оказался на ней.

– Ты передо мной в долгу, – холодно произнес Мило.

Джен инстинктивно стала было сопротивляться, но тут же перестала. Она и вправду в долгу перед ним, хоть он и чудовище. К тому же без него ей никогда не выйти живой из опустошенных земель. Выбора не было.

Мило сорвал с нее портупею и одежду, а потом так же грубо овладел ею. Она лежала на мокрой плесени, в холодной слизи раздавленных червей, борясь с неодолимым отвращением, которое испытывала к Мило, и надеясь, что все быстро кончится.

Она ошиблась. Конечно, этого следовало ожидать, ведь Мило – это не бедняга принц Каспар: порывистого и перевозбужденного, его никогда не хватало надолго; но Мило не страдал отсутствием самоконтроля. Наоборот. После стольких усовершенствований тела у давно умерших генных инженеров, его мужские достоинства оказались так же необычайно возросшими. Он снова и снова овладевал ею в разных позах, всякий раз успешно приходя к завершению и тут же испытывая новое желание.

Она пыталась плыть по течению – пыталась целиком отдаться своим ощущениям, но, хотя ее тело отчасти реагировало, сознание было полностью отключено. Даже когда она попыталась вообразить, что это принц Каспар занимается с ней любовью с хладнокровием и искушенностью, которых в нем никогда не было, она не сумела превозмочь отвращения. Так что в конце концов Джен стала изображать оргазм – как иногда делала перед Каспаром: кричала, стонала и содрогалась, надеясь, что все это убедит Мило в полной победе.

Наконец достигнув особенно интенсивной развязки, Мило пронзительно вскрикнул, и тело его несколько раз содрогнулось. Потом он соскользнул с нее, и Джен услышала, как тяжело он дышит. Немного подождав, она сказала:

– Это было замечательно…

Пощечина из темноты застала ее врасплох. Она обожгла ей щеку; зубы лязгнули. И прежде чем она успела отреагировать, руки Мило сомкнулись у нее на шее.

– Сука, – прошипел он. – Ты забыла, с кем имеешь дело? Неужели ты думаешь, что меня можно обмануть?

С той самой ночи, когда ей пришлось полетать вместе с другими пленниками в плетеной клетке, Джен не испытывала такого неудобства, как сейчас, примостившись среди ветвей высокого дерева. Спать был невозможно: она понимала, что стоит ей заснуть, – и она тут же свалится. Один раз она едва не упала, справляя нужду. Даже есть и пить было рискованно, поскольку за ствол приходилось держаться обеими руками.

Дополнительные неудобства создавала одежда, липкая и вонючая после наземных приключений, и там же полученные синяки на шее, из-за которых было больно глотать. Какое-то полное ужаса мгновение она была уверена, что Мило собирается убить ее, но как только Джен начала терять сознание, он отпустил ее горло и приказал вставать и одеваться. После этого он говорил очень мало, известив ее лишь о том, что нашел подходящее дерево, и дав совет, как лучше на него взбираться.