Она отпустила тормоз и медленно начала отступать по наклонному корпусу, каждый раз на несколько дюймов приспуская канат. Ее удивляла ловкость, с которой двигались по корпусу Мило и другие, но они были опытнее.

Когда Джен решила, что спустилась достаточно далеко, она притормозила и вытащила швабру. В этот миг резкий порыв ветра прижал ее к корпусу «Властелина Панглота», и она чуть не выронила швабру, вытянув руку, чтобы не удариться лицом о солнечные батареи. И тут это случилось…

Ее канат ослаб. Она начала скользить вбок.

Джен закричала. Она выпустила швабру и попыталась вцепиться в корпус, в надежде просунуть пальцы в узкие щели между солнцеуловителями, но из-за толстых перчаток это оказалось невозможно. Удержаться на подошвах также не удалось. Угол скольжения был слишком крутым. Она начала набирать ускорение.

Чем быстрее она падала, тем медленнее, как ей казалось, шло время, давая ей возможность почувствовать сквозь перчатки усиливающийся жар, рассмотреть в солнечных батареях свое отражение с ртом, раскрытым буквой «О», услышать ужас в собственном вопле, рвущемся изо рта.

Угол скольжения набирал крутизну, и вдруг оказалось, что она падает вертикально вниз, полностью потеряв соприкосновение с корпусом. Под ней ничего не было, кроме воздуха, отделявшего ее от земли.

Удар. Ужасное чувство будто бы она уже упала: воздух вышибло из легких, крик оборвался. Что это, она уже на земле? Но тогда почему она еще жива…

Джен заметила краем глаза серебристо-серый корпус, потом синее небо, далекие холмы. Она поняла, что висит на страховочном канате. Должно быть, что-то на корпусе оборвало его! Но облегчение Джен испытала лишь на миг, тут же осознав безнадежность своего положения. Канат может соскользнуть задолго до того, как кто-нибудь заметит и спасет ее.

Она осторожно вытянула руки, и так ей удалось замедлить скорость вращения. Джен увидела, что корпус слишком далеко от нее. Джен миновала его центр, и теперь он выгибался внутрь. Она видела ряд больших окон, но и они были слишком далеко. И еще она видела большой пропеллер на одном уровне с ней, но примерно в пятидесяти ярдах к корме.

Канат резко дернулся; Джен решила, что снова падает, и в ужасе закрыла глаза. Но тут она поняла, что движется вверх. Кто-то ухватился за канат и тянул ее.

Двигалась она медленно, с поминутными внезапными остановками. С каждым толчком она думала, что снова падает. Стараясь сохранять спокойствие, Джен несколько раз глубоко вздохнула и сказала себе, что скоро будет в безопасности. Вниз она пыталась не смотреть, однако это ей не удавалось. Город внизу казался страшно далеким. Она попыталась отвлечься, рассматривая город и окружающие его земли. Он был меньше Минервы, дома воздвигнуты явно наспех. Вокруг города не было ни крепостной стены, ни ограды, и пахотные земли явно не пострадали от опустошения. За пшеничными полями она разглядела что-то вроде обширных виноградников.

Она ударилась плечом обо что-то. Подняв глаза, Джен увидела, что это корпус «Панглота». Она стала карабкаться, цепляясь руками и ногами, в то время как канат настойчиво продолжал тащить ее вверх. От ее потуг толку было мало, но делать хоть что-то казалось ей менее безнадежным, чем просто болтаться на конце каната.

Медленный подъем продолжался. Она миновала склон корпуса и увидела своего спасителя. Мило. Каким-то образом он одолел расстояние в пятнадцать футов между ними и вовремя ухватил ее быстро ускользающий канат – прежде, чем он исчез из виду. Джен знала, что Мило гораздо сильнее, чем кажется, но не представляла, как он мог удержать ее, не выдернув себе обе руки из суставов…

Другие рабы бросили работу и смотрели на них, но никто не пришел на помощь. Напротив, когда Джен появилась перед ними, они начали ржать и улюлюкать. Внезапно неприязнь и недоверие к ним перешло у Джен в искреннюю и беспримесную ненависть. И если прежде ее беспокоила их судьба, то теперь подобное чувство окончательно растворилось в ненависти и презрении. Они получат то, чего заслужили.

По мере уменьшения наклона корпуса она стала крепче цепляться за солнцеуловители, чем слегка облегчила задачу Мило. Джен была уже достаточно близко, чтобы увидеть его лицо. Теперь между ними осталось всего несколько ярдов. Мило вымученно улыбнулся ей.

– Привет, амазонка, – сказал он. – Понравился вид?

Джен сумела даже выдавить улыбку в ответ.

– Превосходный, – прохрипела она.

Вскоре он схватил ее за руку. Она чувствовала невероятное облегчение, лишь смутно сознавая, что Мило снова привязывает канат к упряжи.

– Ну вот, хватай меня за пояс и держись покрепче, – велел он, и Джен подчинилась.

Насмешки прочих рабов стали громче. Мило стал подтягиваться. Прижав лицо к его спине, Джен изо всех сил старалась отталкиваться ногами от чешуек солнцеуловителей.

– Что случилось? – спросила она его.

– Насколько я понимаю, твой канат перерезал Бенни, – отозвался он через плечо. – Кроме него больше некому.

– Но зачем?

– Чтобы отомстить мне. Проучить меня.

– Ты спас мне жизнь.

– Именно. Еле успел.

Наклон корпуса достиг двадцати пяти градусов; здесь было уже легче. Мило сказал, что она может двигаться самостоятельно. Они почти добрались до небольших металлических скоб, к которым крепились канаты. Неподалеку Джен разглядела мрачную физиономию Бенни.

Не выпуская руки Джен, Мило двинулся к нему.

– Эй, Бенни, так много – за один день? – весело окликнул он.

– У нее лопнул канат, – пробормотал надсмотрщик. – Что я мог сделать?

– О, я думаю, сегодня ты сделал достаточно, Бенни, – ответил Мило тем же веселым голосом.

Он отпустил Джен и подошел к скобе. Присев на корточки, Мило стал осматривать короткий кусок каната, оставшийся в петле. Потом перевел взгляд на Бенни.

– Говорю же, он лопнул, – проворчал Бенни. – Что не так, Мило?

Мило поднялся и подошел к нему.

– Согласен, Бенни, он лопнул. Беда только в том, что амазонка уронила за борт швабру. Неплохо бы тебе спуститься за ней.

Бенни побледнел. Он сделал шаг назад, в то же время потянувшись за своей палкой.

– Ну-ка, подальше от меня, Мило! – заревел он, и в голосе его послышался страх.

Мило остановился и поднял руки.

– Все в порядке, Бенни. Я не собираюсь тебя трогать.

– Ты мне угрожал! Я слышал! Ты знаешь, какое за это назначено наказание! – Бенни тыкал своей палкой в направлении Мило.

– Я? Угрожал тебе? – сказал Мило с деланным изумлением. – Какая чепуха. Я просто предложил тебе возвратить утерянное орудие труда. Цеховой мастер Баннион не потерпит такой расточительности. Да и вряд ли он обрадуется, узнав о том, что едва не лишился своей новой рабыни в первый же день работы.

Бенни опустил палку.

– Я скажу, что у нее лопнул канат. Баннион мне поверит.

– Ну еще бы, – согласился Мило улыбаясь.

Мило вошел в кабинку и уселся в плетеное кресло. Он посмотрел на Джен, лежавшую на кровати, и довольно улыбнулся.

– Я виделся с Баннионом. Рассказал ему, что произошло. Он не в восторге.

– Он поверил? – удивленно спросила она. – Я-то думала, он примет сторону Бенни.

– Он так и сделал – официально. Он же не может открыто принять сторону раба в споре с надсмотрщиком. Но он знает и то, что такие канаты просто так не лопаются; слишком многих рабов он уже потерял таким образом. Для стеклоходов это обычный способ сводить счеты, и Баннион из-за этого бесится. Ему не хватает только, чтобы этим занялись еще и надсмотрщики. Его вовсе не радует, что Бенни попытался убить ценную рабыню – пусть даже только для того, чтобы насолить мне. Так что скоро нашему приятелю Бенни не поздоровится.

– Отлично! – с чувством произнесла Джен.

– Да, еще одно приятное известие. Говорят, Банчер помер. Выхаркнул несколько пинт крови и откинул копыта. – Мило заложил руки за голову и откинулся в кресле. Выражение его лица было безмятежным. – Вероятно, я слишком горячо обнял его – осколок ребра вошел Банчеру в легкое.