Кухня как кухня, захламленная, кран течет. Капли падали в раковину, и их эхо звучало, словно пистолетные выстрелы в бункере. Тусклый лунный свет струился в единственное узкое окошко; и от этого в кухне было жутко, как в страшном сне.

Сгнили и противно воняли какие-то объедки. Питер, морща нос, побрел по потрескавшемуся линолеуму. Руки его слегка дрожали от волнения.

На секунду ему показалось, что он снова в Лондондерри, что не было этих двух недель… «Обман зрения», – решительно убедил себя он и выбросил из памяти ужасное зрелище, пока оно еще не успело расцвести пышным цветом. «Сержант Мак… МакАду? Да, не повезло бедняге…»

Питер повернул ручку двери, ведущей в полуподвал. Дверь скрипнула – он настороженно и пугливо прислушался.., тишина.

Наконец он проскользнул в дверь и пошел вниз по старинной деревянной лестнице, издававшей при каждом его шаге тяжкие стоны. Обнаружив выключатель, он побоялся включить свет. Оборудование светилось, излучая голубоватое сияние.

Выглядела машина как будто целехонькой – правда, как мог Питер судить об этом наверняка? Ну по крайней мере не торчали оборванные проводки, не валялись рядом куски металла. Машина негромко жужжала. Голубоватый свет исходил от большой панели.

Не исключалась и другая возможность. «Что она задумала – испортить машину, или?..»

Машина времени напоминала «колыбель для кошки» из пластиковых трубочек, в одном конце которой стоял компьютер «Миникрей». Главное устройство окружали восемь «Макинтошей» – все, кроме двух, старенькие, потрепанные. В желобах, выдолбленных в полу, лежали кабели, закрепленные изолентой.

На экране одного из тех «Макинтошей», что были постарее, красовался циферблат – в верхнем левом углу. Часы показывали двенадцать минут после полуночи. Питер взглянул на свои наручные часы – на них было 02.35. «Время после какого-то события, происшедшего двенадцать минут назад», – рассудил Питер.

Он осторожно шагнул вперед и наступил на кучку одежды. Питер наклонился.

Он обнаружил платье – то самое, в котором Селли явилась в «Броню Фолкленда». Чуть поодаль валялись бюстгальтер и трусики, чулки и пояс с резинками, пара туфель на низком каблуке – все было разбросано в беспорядке рядом с «колыбелью для кошки». Питер подобрал с пола трусики, обнаружил в них гигиеническую прокладку и со вздохом бросил на пол.

Взгляд Питера скользнул по валяющейся на полу одежде. Следы вели в самую середину хитросплетения пластиковых трубочек. Там воздух слегка поблескивал. Крошечные пылинки отражали свет, хотя в полуподвале окон не было.

Вдруг внимание Питера привлек силуэт. Он наклонился ближе. Это был труп, обнаженное тело Селли Корвин. Питер чуть не задохнулся, не зная, что ему делать: смотреть или отвернуться.

Она была.., мертва? Или в коме? Грудь ее вздымалась и опадала, но взгляд открытых глаз ничего не выражал.

Питер молниеносно нырнул под сплетение трубок, разорвал голубоватое свечение. Подхватил Селли на руки – руки напряглись от тяжести неподвижного тела, хотя вряд ли Селли могла весить больше пятидесяти килограммов.

Вытаскивая Сели из паутины пластиковых труб, Питер отвлекся на созерцание ее тела. Маленькие груди, шов после удаления аппендицита… Он покачнулся, опустил глаза чуть ниже – волосы у нее таки были рыжие. Питер выпутался из паутины трубок, чувствуя, что теряет сознание.

«Уплываю.., далеко-далеко.., раньше, чем.., намного раньше, чем.., чем что? Где я? А где…»

Он с трудом опустил Селли на цементный пол, едва не повалившись на нее. Отряхнулся, сдержал тошноту. Руки горели, словно он обгорел на солнце, щеки пылали.

Питер два раза подряд глубоко вздохнул и собрался с силами. Затем он принялся бить Селли по лицу, сначала осторожно, потом все сильнее и сильнее. Она не приходила в себя. Он оттянул ее веки, повернул ее голову лицом к машине и провел рукой вверх-вниз. Зрачки реагировали, но медленно и неровно. «Или тут слишком мало света? Черт побери, я же не врач!» Авторучку-фонарик он забыл в комнате, а оставлять Селли одну Смит боялся.

Он, как мог, проверил остальные жизненные показатели Селли. Ни ран, ни ушибов. Смит ощупал все тело женщины, уговаривая себя, что он это делает в силу необходимости, а не потому, что очень хочется. Переломов он не обнаружил. Кожа у Селли оказалась загорелая, и никаких повреждений Смит не заметил.

«Нет, не так, – поправил он себя. – Тело у нее целехонько, но сама Селли Корвин мертва».

Тяжело дыша, Питер поднялся, подошел к главному пульту, осмотрел его и увидел цифры: 48 851.164.817 00.

«Большое число. И что?!»

Селли необходим врач, первой помощью тут не обойдешься. Вряд ли она могла ни с того ни с сего ожить и удрать. Смит развернулся и, прыгая через три ступеньки, взбежал вверх по лестнице в кухню, откуда понесся к комнате Бланделла.

Ученого он разбудил, отчаянно тряся за плечи. Физик сел, сжал голову руками и снова повалился на подушку.

– Большая голова… – выдохнул он, – большая-пребольшая…

Питер отволок Марка в ванну, умыл ледяной водой из-под крана.

Немного придя в себя, Бланделл сумел наконец сообразить, что он голый, засмущался, натянул трусы, облачился в смокинг и деловито откинул со лба редеющие волосы.

– П-привеств-вую вас, ш-што бы ни слу-училось, – с трудом выговорил Бланделл.

– Простите, что поднял вас в такой час, но нам нужен врач. Срочно!

– Готов на что у-угодно ради брата по.., ну вы знаете, п-почему… – ворчливо проговорил Бланделл. Явно будить его в половине третьего ночи не дозволялось даже «собрату масону».

– Марк, дело в Селли.

– Селли? Ну и кого она соблазнила на сей раз?

– Бланделл, сядьте.

– Я и так уже сижу. Мне бы лучше поспать.

– Черт подери, все серьезно! Она там, в полуподвале! По крайней мере – ее тело. Нам нужен доктор! Последовала долгая пауза.

– О Господи… – вырвалось наконец у Марка Бланделла. Лицо у него стало землисто-серым, но он тут же взял себя в руки и с холодным равнодушием посмотрел на Питера.

– Она.., мертва? – тихо спросил Бланделл. Питер, удивленный столь быстрой переменой в ученом, покачал головой.

– Дышит, сердце бьется. Зрачки реагируют на свет, но неровно, лениво. Что-то вроде комы. Марк, да поднимайтесь же вы. Где тут у вас телефон? У вас в комнате есть?

На миг маска слетела с лица Бланделла. Глаза его расширились.

– Питер, – осторожно сказал он. – Могло случиться и кое-что похуже. Она сидела внутри «пончика»?

– Что? Ну да совершенно голая, но я не…

– «Пончик» был включен?

– Воздух светился голубым сиянием. «Нет, нет! Не хочет же он сказать, что она…»

Бланделл вздрогнул, сбил, с прикроватной тумбочки стакан.

– Вы уверены? Вы не могли ошибиться? Маска светскости безнадежно пропала.

– Марк, Марк, только не говорите мне того, что готовы сказать? Это просто кома, верно? Инсульт или еще что-то в этом роде!

Бланделл молча смотрел на Питера и все сильнее бледнел с каждым очередным вопросом.

– О Господи! Нет, она не могла этого сделать! Неужели?!

– Что сделать? О чем вы?

– Воспользоваться машиной! Отправилась в прошлое, во времена королевы Елизаветы I!

Выражение лица Бланделла было красноречивее всяких слов. Питер ухватил его за лацкан смокинга, рванул на себя.

– Кто-нибудь еще умеет управляться с этой штуковиной? Кто еще знает, как ее настраивать?

Питер моргнул. В глазах у него затуманилось. Он видел Бланделла, как в кино через запыленную линзу проектора.

Бланделл на сыпавшиеся, как из автомата, вопросы Питера не ответил.

– Боже мой… – наконец произнес ученый. – Значит, старый пердун все-таки проиграл…

«Она сделала это. Селли Корвин, шпионка из ИРА, отбыла в прошлое».

– Марк, да очнитесь же вы! Это же официальное дело! Возьмите себя в руки! Уиллкс умеет работать с машиной? А вы?

– Ч-что? – Бланделл наконец снова заметил Питера. – Нет. Только Селли знала, как с ней работать. Больше никто, только Селли, одна Селли. Ну, впрочем… Селли и Уиллкс, поскольку он ее собирал. Ну да, и еще Гамильтон, конечно.