Н. Соловьев

Вертеп

Вертеп (нем. Christschau, польское Szopka, от нем. Schoppen — хлев или сарай). Так называются в Малороссии, Польше, Белоруссии и некоторых местах Сибири представления, имеющие целью изобразить Рождество Христово и связанные с ним события. В наш старый театр В., по-видимому, проникли из Польши, не ранее конца XVI столетия. На Западе издавна существовали духовно-театральные обряды, исполнявшиеся на Рождество. Отсюда им легко было проникнуть в католическую Польшу, а затем и в Малороссию. Польская szopka, ставшая в то время (XVI в.) обычным рекреационным занятием польских семинаристов, ходивших по городам и селам с своим миниатюрным театром, на нашем юге получила название «вертепа». Этот род духовно-театральных представлений был очень популярен на Украине, и только в последствии два десятилетия начал исчезать. Серьезность содержания вертепного действия не помешала проникнуть в него народному юмору. В лице Ирода, воинов, избивающих младенцев, пастухов, пришедших поклониться Христу и др. нередко воплощались типы чисто местного характера.

Польский или малорусский вертеп представляет собою небольшой деревянный ящик или домик, в два яруса: в верхнем представляется серьезная часть «действия» (духовная), а в нижнем — интермедия. Рукой бойкого хожалого (называемого вертепщиком), скрытого позади, невидимо для зрителей приводятся в движение куклы и фигуры) за которых вертепщик сам говорит, сообразно роли изменяя голос. Вместе с В. носят обыкновенно «звезду». Прологом к вертепному представлению служит пение колядок и «кантычек», исполняемое носителями вертепа и звезды. В. нередко сопровождает доморощенный оркестр, в большинстве случаев состоящий из скрипки и бубна. Украинский В. исследован Н. Маркевичем в книге: «Обычаи, поверья и пр. малороссиян» (Kиев, 1860), где приведен полный текст одной из вертепных пьес. После вступительного хора является пономарь, приглашающий повсюду возвестить о рождении Спасителя. Действие сопровождается рядом священных кантов, прерываемых отдельными явлениями, в которых изображается: поклонение пастухов, Ирод и три царя, избиение младенцев, плач Рахили и смерть Ирода, которого дьявол тащит в ад. Умершего Ирода нечего бояться, а потому дед и баба — комическое intermezzo — пляшут под звуки песни: «Ой под вишенькою, под черешенькою». За дедом с бабою является солдат, держащий к зрителям речь, в которой он умышленно коверкает великорусский говор. Солдат себя аттестует: «Я солдат простой, не богослов, не знаю грешных слов. Хотя я отечеству защита, да спина в мене избита. Читать и писать не умею, а говорю, что разумею» и т. д. Солдата сменяет цыган с женой и сыном. Цыганка на цыгане вымещает злобу за их бедность; ссора переходит в драку; дело кончается миром и пляскою под бойкую песнь, в которой осмеивается бродячая цыганская жизнь. Затем на сцену являются венгерец и поляк, каждый со своими особенностями. Поляк, грозный помещик, выставлен хвастуном, особенно гордящимся своими предками. Вместе с женой поляк обыкновенно танцует краковяк. Сцена заканчивается бранью на мальчика за то,. что тот, подкравшись, передразнивает своего пана; гневный помещик говорит: «А пудз до дзембла, лайдак! батогами забью». Брань пана умолкает при появлении запорожца, главного героя пьесы. Еще за сценой он поет любимую малороссийскую песнь: «Та не буде лучше, та не буде краше, як у нас, та на Украине!» Нарядный казак с умыслом выведен вымирающим типом, с грустью воспоминающий лихую старину: «Ай, панове, что это было, когда я молод был, то-то у меня была сила!». За думами следуют дурачества над ворожеейцыганкой и над жидом, которого казак отдает черту. Казак с чертом обращается как с равным и в этом вновь рисуется смелость его: он даже булавой понукает черта скорее убрать жида. Не забыт здесь и гнет унии. Казак дерзко отвечает на увещания униатского попа ходить в костел и больше бить поклонов: «От роду я в костел не ходил и поклонов не бил, зато тебя побью!». Наконец, в лице дьячка, говорящего малопонятным для простолюдина полуцерковным языком, осмеивается семинарская ученость. Крестьянин Клим отдает дьяку, взамен денег за ученье сына, свинью, старую и блудливую, которую никто не покупает; дьяк, уверенный, что надул мужика, с напыщенною благодарностью ее принимает.

Сравнение текста духовных сцен малорусского вертепа с соответственными текстами польским и немецким делает вероятным предположение, что малорусское вертепное действо составлено учениками киевской академии в позднейшее время и не ранее начала XVIII века. Польское влияние сказалось только на общем складе пьесы, подробности же выработаны самостоятельно.

Отражение в вертепных пьесах действительной жизни — главная причина той быстроты, с которою вертепы распространились по лицу всей России. В Белоруссии вертеп появился в 1830-х годах; здесь он часто называется бетлейкой(от Betleem — Вифлеем). Видевший и описавший белорусскую бетлейку г. Кульжинский («Бетлейки в северо-западном крае». в «Душеполезном Чтении», 1873, т. III) говорит, что бетлейка «совершенно безцензурна и не имеет почти никакого отношения к Рождеству Христову; в ней особенно странно смешение священных изображений с шутовскими, а между тем бетлейка здесь популярна и любима простонародьем».

Переселенцы или ссыльные, вероятно, занесли вертеп и в Сибирь, где марионетки носят название панов и богатырей. Очевидцы сибирских вертепов описывают их устройство сходным с малорусским вертепом. Н. Полевой в «Репертуаре» за 1840 г. (в статье «История русского театра. Мои воспоминания») описывает виденный им в Иркутске вертеп первых годов нынешнего столетия. Игра гудочников и скрипачей сопровождает представление (ср. Снегирев, «Русские простонародные праздники»)

В северо-восточной России создался особый род вертепа, под новым названием райка — происшедшим, вероятно, от представлений в вертепах пьес о рае и муке вечной. В Москву, надо полагать, театр марионеток также занесен с юга; но здесь характер райка, под влиянием занесенных с конца XVII ст. с Запада забав, с одной стороны, и развития лубочных картин, с другой, меняется и из театра марионеток раек превращается в народную панораму: в вертеп вставляется стекло, марионетки заменяются картинами, а присказки раешника заменяют речь вертепщика. Кроме приведенных сочинений, ср. Konopka, «Piesni ludu krakowskiego» (1840, 85 — 90); Jos. Sikorski, «Jaselka» (. в журнале «Pamigtnik mnzyczny i teatralny», 1862, №№ 2 — 15);Kolberg, «Lud» (V, 197 — 226): «Этнографический сборник» (I, 320 — 322); Щукин, «Вертеп» ("Вестник Имп. Русск. геогр. общ. ", 1860, VIII, 25 — 35); Галаган, «Малорусский вертеп» (с предисловием Житецкого, в «Киевской Старине» 1882, кн. 10, с рисунком и нотами); О. П., «Отживающая или начальная форма вертепной драмы?» (ibid., 1883, № 4); «К вопросу о вертепной комедии на Украине» (ibid., № 12); Безсонов, «Белорусские песни» (98 — 99, 104 — 105); Алексей Веселовский, «Старинный театр в Европе» (Москва, 1870); П. Морозов, «Очерки из истории русской драмы XVII — XVIII столетий» (Спб., 1888).

Верфь

Верфь. — В больших портовых городах, равно как и в местах постоянной стоянки военного флота, устраиваются всегда приспособления для постройки и починки судов. Совокупность всех сооружений, служащих для этой цели, носит название корабельной верфи. Главные сооружения, возводимые на В.: судостроительные эллинги, мортоновы эллинги, или сухие доки для починки судов; этой же цели служат иногда плавучие доки, сараи и навесы для склада строительных и ремонтных материалов; склады для тросов и парусов; кузницы и мастерские; мачтовый кран для установки на судах мачт, котлов, машин и других тяжелых принадлежностей судна; склады для провианта и вещевые склады для обмундирования матросов. На В. имеются мастерские для постройки гребных лодок, сараи для хранения их зимою; при В. есть гавань для зимовки судов, остающихся зимою в воде и затем административные постройки, иногда с квартирами постоянных служащих на В. На военных верфях имеются, кроме того, склады боевых припасов, арсеналы для оружия, склады угля и казармы для матросов. В России имеются следующие В. : 1) казенные: в Кронштадте; в Петербурге (в Новом адмиралтействе на берегу Невы и на Охте), в Николаеве, в Севастополе и Владивостоке; они все предназначаются для военного флота. 2) Частные: балтийский завод франко-русского общества на берегу Невы в Петербурге, в Ревеле, Риге, Гельсингфорсе, в Або, в Одессе и в Баку. Эти последние В. состоят обыкновенно из одного сооружения для постройки или починки судна и необходимых к нему прибавочных сооружений для производства работ.