Многое зависит от того, что за человек Носов, какой у него характер. Игорь вспомнил фотографию, которую показывал ему вчера Виталий, вспомнил, каким он увидел Носова там, в приёмной у Ревенко. Кажется, неглуп, кажется, не трус и совсем не возбудим. Кажется, кажется… Но каков он на самом деле? Это надо будет разгадать сразу, как только начнётся допрос, по первым же его ответам, по его тону, по манере вести себя.

И вот ещё что надо иметь в виду. Носов печатал анонимные письма. Это ясно. Но мог ли он сам их составить? Мог ли он сам подобрать факты? Плохо верится. Он же малограмотный человек, этот Носов. А если так, значит… кто-то ему помог. К кому-то он обратился за помощью. Не побежит ли к нему Носов за помощью и за советом теперь? Это многое осветит. Но тогда придётся встревожить Носова, испугать его. А это ещё делать рано. Как же поступить? Хорошо бы все-таки, чтобы он побежал.

Игорь долго ломал себе голову над предстоящим допросом, формулировал вопросы, устанавливал их очерёдность. Он чувствовал: от этого допроса многое зависит, очень многое.

Итак, решено. Допрос не должен быть спокойным и ровным. Необходимы спады и пики напряжения. Не забыть о Филатовой. И о Булавкине. Интересно, что скажет о нем Носов. Ведь оба собирались «закопать» Лучинина. Если то письмо писал Булавкин, конечно.

Незаметно текло время. Игорь увлечённо работал. И когда зазвонил на столе телефон, он даже вздрогнул от неожиданности.

– Привет, товарищ Откаленко, — услышал он, сняв трубку. — Это Савельев из прокуратуры.

– А-а, Юрий Сергеевич! Так я вас жду.

– Не могу, — сокрушённо ответил Савельев. — Зашиваюсь. Проводите допрос сами. Потом все обсудим.

– Слушаюсь. А насчёт экспертизы по Булавкину не забыли? Она нам срочно нужна.

– Ну что вы! К вечеру будет готова. Её, кстати, проведёт эксперт из вашего областного управления.

Они простились. Савельев спешил и нервничал. Дело Лучинина свалилось на него так неожиданно, что он не успевал закончить находившиеся у него в производстве другие дела.

Вскоре дежурный доложил, что пришёл Носов.

Игорь торопливо собрал со стола бумаги, подтянул галстук и даже зачем-то причесался.

В дверь постучали.

– Войдите! — крикнул Игорь.

На пороге появился невысокого роста, коренастый человек в синей шёлковой тенниске, обтягивавшей могучую волосатую грудь, и в модных, узконосых ботинках. На мясистом, угрюмом лице прищуренные глаза смотрели на Игоря спокойно, почти сонно.

– Вы, что ли, вызывали? — грубовато, но миролюбиво спросил Носов, останавливаясь в дверях.

– Я. Заходите, — коротко ответил Игорь.

«Приоделся, — отметил он про себя. — И конечно, приготовился. И все преимущества пока на его стороне. Ну, поглядим».

Носов не торопясь пересёк комнату и опустился на стул.

– Закуривайте, Василий Павлович, — предложил Игорь, подвигая к нему сигареты. — Московские. И давайте побеседуем. Кое в чем поможете нам разобраться.

– Это можно, — солидно произнёс Носов, вытаскивая толстыми пальцами сигарету из придвинутой пачки.

– Мы тут уже беседовали кое с кем из ваших. Наверно, слышали?

– А чего ж? Слышал.

– Ну вот и отлично. О результатах ревизии на заводе вам тоже, конечно, известно. Как считаете: все там верно?

– Начальству виднее, — усмехнулся Носов. — Ему за это платят.

– Это точно. Но, я думаю, вы не всегда были согласны с начальством?

В глазах Носова мелькнула насторожённость.

– Это почему? — спросил он.

«Так, забеспокоился», — отметил про себя Игорь.

– Да вот, к примеру, — продолжал он. — Читал я тут акт ревизии. Там, между прочим, сказано, что Лучинин передал Барановскому комбинату бросовое, утильное оборудование.

– Не утильное оно было, — возразил Носов. — А самое что ни на есть годное. Скажут тоже…

– Вот видите? — живо подхватил Игорь. — Лучинин утверждал, что оно утильное, а вы не согласны. Так?

– Не согласен. Он, может, ещё чего утверждать будет.

– Он уже ничего больше утверждать не будет, Василий Павлович, — с неподдельной горечью возразил Игорь.

– Ну да, это я к слову сказал, — хмуро поправился Носов. — Ясное дело, не будет, раз помер.

«Так, так, пойдём, милый, на спад, — подумал Игорь. — Слишком тревожить тебя пока не следует».

– А вот насчёт его изобретения, — снова спросил он, — вы слышали? Будто бы заводские чертежи он Барановскому комбинату продал?

– Это уж мне неизвестно, — с явным облегчением ответил Носов. — Не касается это меня.

– А что же вас касается из того акта?

– Вот про то оборудование — это да. Известно. Или вот, допустим, деньги кое-кому платил зря. Это тоже знаю. Ругались люди.

– Какие же люди?

Носов задумчиво почесал затылок.

– Кто их знает. Разве запомнишь?

– Ну, приятели-то у вас на заводе есть?

– Какие там приятели, — махнул рукой Носов. — Дерьмовый там народ, я вам прямо скажу.

«Ишь ты, — подумал Игорь. — Совсем ты у меня, милый, видно успокоился».

– Ну, не все же, — возразил он. — Вот, допустим, Филатова?

И снова Носов забеспокоился, даже заёрзал на стуле и, жадно затянувшись, неохотно ответил:

– Женщина, конечно, видная. Но тоже… — он махнул рукой. — Доверия к ней нету, я скажу.

– Почему ж так?

Носов враждебно усмехнулся.

– Заносится больно. Начальство одно ей подавай. Да повыше. На нашего брата и не смотрит.

– Это знакомо, — в свою очередь, усмехнулся Игорь.

«Создадим контактик», — зло подумал он. И Носов сразу уловил этот «контактик» и, не сдержавшись, тем же тоном добавил:

– Без этого жить никак не может. Не один, так другой.

«Кого же он имеет в виду? — подумал Игорь. — Ну, один — Лучинин. А другой? Ах ты подлец!»

– Уж не ваш ли главный инженер? — снова усмехаясь, спросил он.

– И этот там пасся, — зло ответил Носов. — Говорили люди… — Однако спохватившись, тут же добавил: — Он ещё, я так скажу, ничего. Что почём понимает.

«А ты, оказывается, дипломат, — подумал Игорь. — С живым начальством отношений портить не хочешь».

– Ну, это все ладно, — сказал Игорь. — А вот бухгалтерия ваша расчёты ведёт правильно?

– Охрипнешь с ней ругаться, с бухгалтерией этой. Пока чего докажешь, семь потов сойдёт. Роешься, роешься в этих нарядах, будь они неладны…