Савари отправился к Фердинанду и заявил ему от имени императора:

— Его Величество ожидает Вас, чтобы признать как подлинного и единственного государя Испании.

И добавил, видя, что тот колеблется:

«Я клянусь своей жизнью, что Наполеон признает Вас королем Испании и Индий, как только Вы прибудете в Байонну».

В то же время другой посланец императора расточал точно такие же заверения Карлу IV.

Ничего не подозревая, оба государя отправились во Францию. Когда они прибыли в Маррак, в Мадриде 2 мая разразился сильнейший мятеж.

Вынужденный к репрессиям, Мюрат ввел в действие войска; было убито и расстреляно около четырехсот испанцев, тысячи раненых стонали на окровавленных улицах Мадрида.

Для Наполеона эти события (очевидно, им же и спровоцированные) были отличным предлогом. Он немедленно вызвал в свой замок Фердинанда, разбранил его, называя неспособным правителем и изменником, и приказал немедленно вернуть корону своему отцу. Молодой король, до глубины души оскорбленный, попросил время на размышление. Тогда Наполеон вызвал Карла IV и Марию-Луизу, которые вдвоем накинулись на сына, отчитывая его как мальчишку, укравшего банку с вареньем.

Растерянный Фердинанд согласился отдать отцу корону, которой, впрочем, Наполеон очень скоро его лишил.

Теперь Жозеф мог стать королем Испании.

Все восторгались этой значительной политической победой, но немногие из историков писали о небольшом любовном разочаровании Наполеона, которым эта победа сопровождалась. Император, который был информирован своими дипломатами о всех деталях интимной жизни Марии-Луизы Испанской, вообразил, что это приятная резвушка с соблазнительной грудью и крепкими ягодицами. Он романтически мечтал об игривых разговорах и тайных встречах с целью «сделать еще тяжелее украшение на голове Карла IV».

Реальность его разочаровала. Королева была некрасива, с желтой кожей, недобрым выражением лица и декольте, открывавшим «длинные и плоские груди».

Как только переговоры были закончены, Наполеон вскочил в свою карету. На пути в Париж гонец из Мадрида сообщил ему неприятные новости: Андалузия восстала, французские войска капитулировали в Байлене, король Жозеф спасся бегством.

Восстала вся Испания, а в Лиссабоне высадился небольшой корпус английских войск под командованием Артура Уэльсли, будущего герцога Веллингтона.

У императора возникли опасения, как бы снова не взялась за оружие Австрия, и он решил обеспечить за собой союз с Россией. Для этого он назначил встречу с царем Александром в Эрфурте.

Мюрат был очень недоволен. Подстрекаемый женой, он высказал свою обиду Наполеону и потребовал другого трона. Утомленный его жалобами, Наполеон даровал ему Неаполитанское королевство [60]. Каролина была в восторге.

Встреча была организована с необычайной пышностью; присутствовала вся знать Франции и обычное дополнение к ней — Французская Комедия.

Это в Эрфурте Тальма давал уроки актерского искусства императору и играл перед «партером королей».

И это в Эрфурте царь Александр влюбился в молодую актрису м-ль Бургуан, которую некогда Наполеон похитил у химика Шапталя.

Однажды вечером, одолеваемый чувством, угрожающим нарушить святость брака, Александр попросил совета у Наполеона. Ответ был категоричен:

— О! Не пускайтесь в эту авантюру!

— Почему? Она мне откажет?

— Конечно же, нет! Но через день газетная хроника, а дней через пять весь Париж будет знать все детали Вашего телосложения с головы до пят, из деликатности не упоминая лишь одну из них… И потом, мой долг — заботиться о здоровье гостя…

Александр заметил с тонкой улыбкой:

— А! Значит, Вы уже отведали этого блюда?

— Да нет же, это я просто к слову…

Это злое словцо не помешало Александру пройтись по той же «тенистой тропинке», по которой однажды вечером 1804 года с удовольствием прогулялся Наполеон.

Это сближение оправдало титул «кузенов», как стали именовать друг друга два государя с момента встречи в Тильзите [61].

Конечно, Александр и Наполеон не проводили все время в театре или в постели с комедиантками. Они занимались также политикой. Склонившись над картой Европы, они полюбовно делили ее территорию.

— Возьмите Валахию, дорогой мой, — говорил Наполеон, — и предоставьте мне свободу действий в Испании.

— Решено, — соглашался царь, — но при условии, что я получу и Молдавию.

— Берите! Берите! — жизнерадостно восклицал император, — но тогда я присоединяю к своей империи королевство Этрурию.

— Но уж я беру и Финляндию, — улыбался Александр.

— Да берите же, берите!

Короче, говоря, они столковались, как два мошенника на ярмарке, и в своих планах разделили между собой государства, которым пока еще удавалось сохранить самостоятельность.

Когда все было обговорено. Наполеон остался так доволен, что снова всерьез стал думать о русском браке. Гордость удержала его от личных переговоров с Александром; он поручил Талейрану и Коленкуру подготовить почву, с тем чтобы потом, если его авансы будут приняты благосклонно, взять дело в свои руки.

Весь вечер он их натаскивал: зная, что мать царя настроена к нему враждебно, Наполеон излагал доводы, которые она могла бы выдвинуть против него, и опровергал их. Одним из веских доводов, который они сумели оценить, был тот, что "новый брак утишит его военный пыл и научит ценить свой «семейный очаг»'.

Александр выслушал двух дипломатов с непритворным интересом и объявил им, что его сестра, двадцатилетняя великая княгиня Екатерина сочтет за честь стать императрицей Франции, если Наполеон не отдаст предпочтения младшей сестре, четырнадцатилетней Анне. Ответ, переданный императору Коленкуром и Талейраном, вполне его удовлетворил. Но к удивлению Александра, Наполеон не завел речи о брачном проекте на следующих встречах двух императоров. То ли он счел свои авансы чрезмерными и самолюбие удержало его от дальнейших шагов, то ли Наполеон не пришел еще к окончательному решению — так или иначе, дело не двинулось, хотя в дальнейшем стало ясно, что от мысли о «русском брачном проекте» Наполеон отнюдь не отказался.

Политический же договор с Александром был подписан, и союз с Россией «развязал руки» Наполеону для войны в Испании. Через несколько дней император покинул Францию и устремился к Пиренеям.

В Испании он встал во главе войск,. за несколько недель разбил объединенную англо-испанскую армию и вошел в Мадрид.

Расположившись во дворце, он немедленно призвал к себе месье де Боссе, которого прозвали самым услужливым человеком в империи, и воскликнул своим хорошо модулированным голосом:

— Мне нужна женщина! [Форма поведения, обычная для Наполеона. Барон Ларрей, сын главного хирурга армии, рассказывал, что однажды, после боя, его отец видел, как император ворвался в помещение главной ставки, с пылающим взглядом, раздраженный, задыхающийся:

— Женщину! Немедленно женщину! — вскричал он. — Приведите мне женщину!]

На следующий день главный смотритель дворца привел ему юную пятнадцатилетнюю актрису, бархатистую, как персик. Император облизнулся от удовольствия.

Но увы! Предвкушаемого удовольствия он не получил.

Послушаем Констана, который рассказывает нам о неудаче этого галантного приключения:

"Месье де Боссе рассказал императору об очаровательной актрисе не старше шестнадцати лет, черноволосой, с огненными глазами и ослепительным цветом лица. Считали, что она, несмотря на опасную для добродетели профессию актрисы, сохранила целомудрие. Она была добра, великодушна, живого нрава, в общем — обворожительна. Круглая сирота, она жила у старой тетки, скупой и порочной, которая не спускала с нее глаз, охраняла ее девственность, чтобы повыгодней продать ее богатому покровителю и при этом нажиться самой. Для этого тетка повсюду расписывала достоинства «своей дорогой деточки…»