Лысоватый и пузатый купец сверкнул хитрыми глазами и чуть повел плечами:

- Отовсюду. Из Фригии, Анатолии. Хочешь верь, хочешь не верь, есть даже с Родоса.

- А из Гордиума?

Тот остановился и внимательно посмотрел на Гаркана. Следуя за ним, мы уже пересекли площадь и оказались невдалеке от входа в таверну.

- А что ты дашь за подобные сведения?

Лицо Гаркана окаменело.

- Дорого дам, торговец. Я подарю тебе жизнь.

Тот поглядел на него, потом на меня, бросил через плечо взгляд на своих собратьев, которые еще толкались у помоста. Возле них находилось с десяток вооруженных людей.

- Ты не успеешь и слова сказать, - пообещал ему Гаркан, не скрывая угрозы. - А теперь говори. И говори правду. Торговал ты детьми из Гордиума?

- Они были здесь месяц назад... почти целая сотня. Так много, что цены совсем упали. Нам пришлось даже снять их с торгов, когда за них стали предлагать так мало, что это никого не удовлетворяло.

- И что случилось с непроданными детьми?

- Их купили всей партией македонцы. Говорят, по приказу самого царя.

- Филиппа? - спросил я.

- Да, Филиппа Македонского. Теперь ему нужно много рабов, он стал господином Афин и всей Греции.

- А не врешь? - спросил Гаркан, стискивая слабую руку торговца с такой силой, что мог переломать ему кости.

- Нет. Это чистая правда! Я клянусь тебе!

- Ну, а среди тех немногих, кого продали в этом городе, - продолжал Гаркан, - не было ли восьмилетнего мальчика с соломенными волосами и глазами черными, как мои? И шестилетней девочки, похожей на него?

Покрывшийся потом торговец пытался отодрать пальцы Гаркана от своей руки. С тем же успехом он мог бы стараться подкопать городскую стену обеденной вилкой.

- Как я могу помнить? - вскричал он. - Их было так много! Откуда мне помнить какого-то мальчишку и девчонку?

- Отпусти его! - сказал я Гаркану. - Скорей всего твои дети уже отправлены в Пеллу.

Тот выпустил торговца, который стремительно исчез в дверях таверны.

- Пелла в Македонии, - Гаркан горько вздохнул, - значит, я их более не увижу.

- Почему ты так решил?

- О Филиппе и его царстве я знаю мало, однако говорят, что там не терпят разбойников. Люди соблюдают законы. Мне там не место.

Я улыбнулся, опуская руку на его плечо.

- Друг мой, ты прав - Филипп не терпит разбойников. Но у него самое лучшее войско на свете, и хорошему воину в нем всегда будут рады.

Герои прежних времен переплывали Геллеспонт. Александр дал клятву перед своими Соратниками, что однажды и он совершит это. Наверно, я мог бы переплыть Боспор, он уже Геллеспонта, хотя течение в нем быстрое и коварное. Впрочем, легче воспользоваться одним из паромов, плававших между Халкедоном и Бизантионом, ведь я не мог рассчитывать, что Гаркан и его люди сумеют переплыть пролив.

Шайка за зиму сократилась до девяти человек. Остальным опротивел разбой, и они ушли искать свои родные дома или чтобы начать жизнь на новом месте. Я был рад видеть среди оставшихся Бату. Гаркан сообщил мне, что нашел в нем сильного и хладнокровного бойца.

- Говорят, македонское войско переправилось в Абидос, - рассказал мне Гаркан, - на этот берег Геллеспонта.

- Это действительно правда?

Он пожал плечами:

- Так говорят на рыночной площади.

Итак, Филипп демонстрирует силу: он захватил плацдарм на азиатской стороне пролива, чтобы оттуда двинуть свою армию против Царя Царей, когда сочтет нужным. Переговоры складываются удачней, если их поддерживает сила оружия.

- Мы попадем в Пеллу быстрее, если отсюда переправимся через Боспор к Бизантиону.

- Это будет дорого, паломник. У нас с тобой не хватит монет, чтобы оплатить проезд.

- Но на что ты рассчитываешь? - Я остановился на полуслове. Ответ был мне известен: Гаркан приберегал деньги на выкуп детей.

Поэтому я сказал:

- Мне известно, где можно достать монеты.

Гаркан понял намек на лету.

- У работорговцев? - Он мрачно ухмыльнулся. - Да. Монет у них больше, чем у самого царя Мидаса.

- Но их трудно ограбить, - сказал Бату. - Их дома охраняются, а сами они никогда не выходят на улицу в одиночку.

- Мы достаточно сильны, чтобы справиться с любой охраной, - сказал я.

- Не спорю, - отвечал чернокожий. - Но мы не успеем донести монеты до пристани, как нас схватит городская стража.

Я кивнул. Бату был прав. Нельзя рассчитывать только на силу. Город слишком мал, и ограбление одного из богатых работорговцев встревожит стражу, которая первым делом примется останавливать все отходящие от пристани корабли. Итак, следовало прибегнуть к хитрости.

27

Нам повезло: дождь шел всю ночь. Изучая дом самого богатого работорговца в Халкедоне, я стоял под корявыми ветвями оливкового дерева. С веток капало. Гаркан и Бату горбились возле меня, мокрые, несчастные и недовольные.

- Высокая стена, - сожалел Бату, его глубокий голос грохотал отголосками дальнего грома.

- Одни только боги знают, сколько стражников охраняют этот дом, нервно сказал Гаркан.

- Шестеро, - отвечал я. - И еще двенадцать спят сейчас в помещении для слуг на другой стороне двора.

- Откуда ты знаешь? - В хриплом шепоте Гаркана слышались нотки удивления и недоверия.

- Я провел целый вечер на ветвях большого дуба по ту сторону улицы.

- И никто тебя не заметил? Никто?

- Квартал очень богатый, улица - тише не бывает. Трудно было лишь прокрасться мимо стражников у подножия холма. Но, пробравшись сюда, я не встретил на этой улице никого, кроме разносчика фруктов с тележкой. Я подождал, пока он завернул за угол, потом залез на дерево. Густая листва укрыла меня. Ну а спустился я уже в полной темноте.

Я услышал, как Вату хихикнул.

- Ты доволен? - спросил я Гаркана.

- Вот что скажу: для паломника, - буркнул он, - у тебя странные повадки.

Мы решили, что оба они подождут в глубокой тени олив, выстроившихся вдоль улицы. Они должны были заняться городскими или хозяйскими стражниками, если те окажутся на улице.

- Дождь нам только на пользу, - проговорил я. - Сегодня гулять никто не пойдет.

- Да и стражники останутся у стены и не станут бродить по улицам, добавил Вату.

Я кивнул.

- Если я не вернусь, когда небо начнет светлеть, возвращайтесь на постоялый двор, забирайте людей и уходите из города.